боготворишь.
Сципион. Это так, Керея. Но у меня с ним есть нечто общее. Один огонь сжигает нам сердце.
Керея. У нас остается всего несколько часов, чтобы выбрать. И все, что есть у меня с ним общего, я заглушил в себе.
Сципион. Я не могу выбирать. Ибо я страдаю. И больше всего я страдаю из-за того, что страдает он. Моя беда в том, что я все понимаю.
Керея. Значит, ты сделал выбор. Ты признаёшь его правоту.
Сципион (кричит). О! Клянусь тебе, Керея, ничью правоту не признаю я больше — ничью и никогда!
Пауза. Смотрят друг на друга.
Керея (с чувством, приближаясь к Сципиону). Знаешь, я ненавижу его еще больше за то, что он сделал с тобой.
Сципион. Он научил меня быть требовательным.
Керея. Нет, Сципион, он вверг тебя в безысходность. А ввергнуть в безысходность молодую душу — преступление, которое страшней всех прежних его преступлений. Клянусь, за одно это я с наслаждением убил бы его.
Направляется к выходу. Входит Геликон.
Геликон. Я искал тебя, Керея. Калигула устраивает здесь небольшую дружескую встречу. Дождись его. (Поворачивается к Сципиону.) А ты, голубчик, тут не нужен. Можешь идти.
Сципион (выходя, Керее). Керея!
Керея (очень тихо). Да, Сципион.
Сципион. Постарайся понять.
Керея (очень тихо). Нет, Сципион.
Сципион и Геликон выходят.
За кулисами слышно бряцание оружия. Справа появляются два Страж а, сопровождающие старого патриция и первого патриция. Те явно напуганы.
Первый патриций (стражу, пытаясь придать голосу твердость). В конце концов, чего от нас хотят среди ночи?
Страж. Сядь здесь. (Указывает на сиденье справа.)
Первый патриций. Если нас хотят убить, как убивали других, к чему столько возни?
Страж. Сядь здесь, старый осел.
Старый патриций. Сядем. Этот человек ничего не знает. Это видно.
Страж. Да, моя радость, это видно.
Выходит.
Первый патриций. Я говорил, надо было действовать быстро. А теперь нам не миновать пытки.
Керея (не поднимаясь с сиденья, спокойно). Что случилось?
Первый патриций и Старый патриций (вместе). Заговор раскрыт!
Керея. Ну и что теперь?
Старый патриций (трясясь). Теперь — пытка.
Керея (бесстрастно). Мне помнится, Калигула дал некоему ворюге-рабу восемьдесят одну тысячу сестерциев за то, что тот не сознался под пыткой.
Первый патриций. Нам-то что от этого?
Керея. Ничего, но это доказывает, что он любит смелость. Вы должны это учесть. (Старому патрицию.) Не мог бы ты перестать стучать зубами? А то у меня от этого стука мурашки по коже.
Старый патриций. Но ведь…
Первый патриций. Хватит. Мы играем со смертью.
Керея (не двигаясь). Вы знаете любимую фразу Калигулы?
Старый патриций (чуть не плача). Да. Он сказал ее палачу: «Убей его медленно, чтобы он чувствовал, как умирает».
Керея. Нет, еще лучше. Как-то после казни он зевнул и сказал: «Более всего я восхищаюсь собственной бесчувственностью».
Первый патриций. Слышите?
Звон оружия.
Керея. И это выдает его слабость.
Старый патриций. Ты не можешь не философствовать? Ненавижу подобную болтовню.
В глубине сцены появляется раб. Он вносит оружие и складывает его на сиденье.
Керея (не видит раба). Признаем все же, что этот человек имеет неоспоримое влияние. Он вынуждает думать. Он всех вынуждает думать. Отсутствие безопасности — вот его метод. И именно поэтому его так ненавидят.
Старый патриций (дрожа). Посмотри!
Керея (замечает оружие. Слегка изменившимся голосом). Может быть, ты и прав.
Первый патриций. Нужно было действовать быстро. Мы слишком много выжидали.
Керея. Да. Но этот вывод несколько запоздал.
Старый патриций. Это какая-то бессмыслица! Я не хочу умирать!
Он вскакивает и бросается к дверям. Два Стража, внезапно появившись на сцене, хватают его и бьют по лицу. Первый патриций вжимается в сиденье. Керея произносит несколько слов, которые не слышны в зале. Неожиданно в глубине сцены раздается резкая, прыгающая музыка систр и цимбал. Патриции смотрят в немом оцепенении. Калигула в коротком платье танцовщицы, с цветами в волосах, появляется позади экрана театра теней, делает несколько смешных па и убегает. Тотчас вслед за этим Страж торжественно объявляет: «Представление окончено!» Тихо входит Цезония.
Патриции ее не видят. Она останавливается у них за спиной и говорит ровным голосом, от которого Патриции тем не менее вздрагивают.
