— Нет. — ответил Эдвард.
— Но не я, не ты не знаем, что с ней нужно делать. Поэтому предлагаю оставить её для специалистов которых мы в любом случае вызовем сразу после того как выберемся отсюда.
— Вызвать? Точно! Наши рации. Мы ведь можем вызвать поддержку! — радостно воскликнул Эдвард. Он быстро начал рыться в своих карманах. К несчастью все они были пустыми, ни рации, ни чего-то ещё в них не было. Эдвард ударил себя по голове. — Ну конечно! Естественно этот урод отобрал у нас все, перед тем как связал. Нужно было догадаться об этом сразу.
— Я думаю, пора открыть эту дверь, — Мэттисон Холмс, не решив замечать яростных рассуждений Эдварда, указал на железную дверь, выступающую из противоположной от них стены. — Чем быстрее, тем лучше.
Эдвард с ужасом взглянул на неё. Ржавая, измятая и такая знакомая. Ему показалось, что раньше он где-то её видел. Вдруг его осенило:
— Эта ведь та самая дверь, которую мы обнаружили в канализации. Значит мы теперь…
— Внутри? — закончил за Эдварда Мэттисон Холмс. — Да. Этот докторишка закинул нас сюда. Зря мы тогда не остались наверху.
Подойдя к двери поближе, Эдвард с ужасом отшатнулся. В его спину врезался детектив и с удивлением взглянул на своего коллегу.
— В чём дело? Ты чего-то испугался?
— Там трупы, — перебарывая тошноту, выговорил Эдвард. — Снова трупы.
Мэттисон Холмс взглянул на два мёртвых тела лежащих рядом с дверью, облокотившиеся об стену и смотрящие на него своими пустыми глазницами. Как бы ни отвратителен был их внешний вид, как бы ни был ужасен запах идущий от их прогнивших насквозь тел, чувства, которые они смогли, вызвать у Мэттисона Холмса, были лишь грусть и тоска. Один из них был голым, заполненный крысами скелетом, другой одетым в форму работника скорой помощи юношей (его возраст можно было определить по нетронутым кускам кожи на лице). «Теперь они всего лишь корм для крыс в этом богом забытом кладбище отходов» — подумал детектив, со скорбью задумавшись об их плачущих матерях ждущих возвращения домой своих потерянных сыновей.
— Полагаю, наш убийца использовал форму работника скорой помощи как маскировку, — сказал детектив присев около трупов. — Заманил нас в ловушку, а затем запер здесь. Но зачем?
— Вы ищите смысл в его действиях? — удивлённо вопросил Эдвард. Он стоял поодаль от своего напарника, чуть оперившись на торчащую из стены трубу.
— Да ищу. — Мэттисон Холмс достал из кармана покойника какой-то предмет. Эдвард пригляделся. Это была фотография, на которой изображён молодой мальчик и какая-то женщина такого же возраста, что и он. На обратной стороне было что-то написано, а снизу нарисовано с использованием губной помады. — Ведь если я не найду смысл. — детектив повернул голову в сторону Эдварда. Тот заметил в глазах своего напарника яркое пламя огня, внутри которого (Эдвард не верил в то, что видел) находился человек, он кричал и танцевал в самом сердце этого воспламенившегося взгляда. Его крики, он мог слышать их, но не мог поверить в них. — То при следующий нашей встрече он будет умолять меня о пощаде. Но я и мой кольт свершим над ним праведный суд, и он получит по заслугам. Верь мне. Это случится.
Эдвард опешил. Его напугала речь детектива. Он знал, что злодей должен получить по заслугам, но тот способ, о котором говорил его компаньон, был неприемлем. Став полицейским Эдвард понял, что вершить правосудие над преступником может только суд. Но если полицейский решит убить преступника за совершенное им преступление, то он уподобится преступнику и будет, ни чем не лучше его. Чувства не должны брать вверх над долгом.
Мэттисон Холмс подошёл к двери и попробовал её открыть. Безрезультатно. Как бы он не напирал, как бы он не тянул, сколько бы сил на это не тратил, всё было без толку.
— Эта старая рухлядь… Чёрт бы её побрал. — детектив изо всех сил ударил по двери ногой. — Давно должна была развалиться. И как интересно она может ещё тут стоять в целости и сохранности?
— Вот если бы у нас была взрывчатка. — мечтательно произнёс Эдвард. Он смотрел в пол и поэтому не смог заметить гневный взгляд Мэттисона Холмса направленный на него.
— Лучше поищи то, что смогло бы открыть эту дверь. Ты всё равно только и делаешь, что ерундой страдаешь. А если чего можно полезного сделать так лучше в стороне постоять, ведь так?
Теперь Эдвард поймал взгляд своего напарника. В нём читалась угроза. В нём читался страх. Эдвард знал, что в этой безвыходной ситуации легко потерять над собой контроль. Сам он почему-то держал себя в руках. Ему казалось, что ситуация в которую они попали, повторялась. Что-то что происходило в прошлом, теперь происходит и в настоящем. И если бы он знал, в деталях, о том, что с ним случилось тогда в лагере «Райский Сад», ему бы удалось найти по полученной информации, выход из сложившейся ситуации. Но память не хотела расставаться с этой тайной так легко.
Мэттисон Холмс продолжил свои попытки открыть дверь. Он знал, что под напором его силы она рано или поздно сдастся и откроет им вожделенный проход на волю, но для того чтобы это и вправду случилось, требовался большой запас времени и терпения. Терпения у него, конечно, было, а вот со временем выходил просчёт.
Громкий звук разрывал на части голову Эдварда. Ему казалось, что по ней начало бегать стадо слонов. Они топтали его голову с такой силой, что мирно спавшая до этого мигрень, проснулась и начала давить на него так, что он ещё сильнее, схватится за свою голову. Бомба участила свой писк, теперь этот звук был очень громким и отчетливым, так что находись сейчас Эдвард в гигантском особняке, в полной темноте и с забитыми ватой ушами ему бы всё равно удалось, на ощупь и на слух, найти дорогу к этой непрекращающейся феерии сводящих с ума звуков.
Эдвард пытался отвлечь себя поиском выхода, но жуткая головная боль не давала ему сосредоточиться. «За что мне такие муки! Кроме того что мне суждено погибнуть в этом забитым отходами месте, так ещё и до самой смерти меня будет мучить эта головная боль. Надеюсь, хоть детектив сможет, что-нибудь придумать, от меня, кажется, и вправду нет никакого толку».
Кап. Что-то упало на землю.
Время текло неумолимо быстро. Эдвард уже не мог спокойно смотреть вперёд, у него начала кружиться голова. Он отвёл взгляд в сторону, а затем быстро вернул его назад. Эдвард не ожидал встретиться взглядом с покойником. От одного его вида Эдвард полностью покрылся гусиной кожей и чуть не вылил на пол свой уже давно переваренный завтрак. Ему становилось всё хуже и хуже.
Кап. Снова что-то упало на землю, и на сей раз, Эдвард услышал этот еле различимый звук. Это была вода, она медленно выползала из погнутой трубы, за которую всё это время придерживался Эдвард, и упала на пол в странную скопившую в себе всю водную массу лужу. «Вода? Почему?» — в его мыслях забилась какая-то идея. Головная боль мешала понять ее, но он через силу и, стиснув зубы, попытался поймать эту изворотливую мысль.
— Водоснабжение! Тут же находится чёртово водоснабжение! — выкрикнул Эдвард, поразив своим невероятным кличем неготовые к этому крику уши Мэттисона Холмса. Он с удивлением посмотрел на своего напарника.
— Я как понимаю, это значит — «Я нашёл, что-то важное, не мог бы ты меня выслушать?» Если же нет, тогда тебе лучше не тратить моё драгоценное время по пустякам, кажется, я почти сумел…
— Смотрите сюда! — снова выкрикнул Эдвард, перебив своего коллегу и указав на странный покрытый крысами и грязью вентиль. — Эта штука наш путь наверх. Мне кажется, здесь осталась работающее водоснабжение, возможно, они прилепили его к новому, чтобы сэкономить деньги и силы на починку старого. Это то, что сумеет спасти нас!
Эдвард начал прерывисто дышать. Он знал, что все, что он сейчас говорит лишь глупые предположения, не основанные на реальных фактах. Но в момент, когда до твоего плеча почти коснулась костлявая рука смерти не остаётся больше никаких других вариантов кроме как начать верить в, то во что бы никто бы никогда, ни поверил.
Покрытый потом и кусками обвалившейся краски Мэттисон Холмс смотрел в глаза Эдварду с непробиваемым, ничего не выражающем выражением лица. Словно дикий зверь охотился за своей добычей, детектив также выжидательно наблюдал за своим коллегой. Осталось четыре минуты.
— Эмм… сэр? В чём дело? Вы разве не рады? — испуганно словно ребёнок, потерявшийся в магазине,
