Новый Библейский Комментарий Часть 2 (Ветхий Завет)

Израилю, раскрыть смысловое содержание этой веры. Эта вера опирается на мудрость здравого смысла, то есть здравый смысл укрепляет веру. Начало мудрости — фундамент этой веры, в которой человек никогда не перестанет нуждаться. Притчи убеждают нас, что мы не можем постичь окружающий мир или жить полноценной жизнью, если не видим, что за всем этим — Господь, Который активно участвует в нашей жизни, и если не будем искать откровения истины в Господе с искренним благоговением и смирением.

1:8 — 9:18 Советы мудрости

1:8—19 Предостережения от участия в разбойных делах

Поучение начинается с обычного обращения к слушателю. Оно призывает молодых людей внимать (8) советам отца и матери, которые совместно руководят взаимоотношениями в семье, отношениями членов семьи с обществом и Богом (ср.:6:20; 10:1). Это наставление сопровождается обещанием (9), дополняющим те, которые упомянуты в ст. 2—7; оно подчеркивает не только благодетельную, но и привлекательную сторону мудрости. Наставление — это слово мудрости (см.: 1:1—7), но словом завет здесь передается еврейское слово «тора» (закон и обучение ему), что указывает на наличие неразрывной связи между стилем и содержанием литературы Премудрости и Торы (ср.: «слова», «заповеди», «мудрость» в 2:1–2). Это особенно ясно и четко вырисовывается в гл. 28.

Далее речь идет о практическом аспекте: в ст. 10 говорится о том, что может произойти и как надлежит реагировать на это, а в ст. 11 — 14 и 15 более конкретно рассматривается то, о чем только что было сказано обобщенно: неокрепшую юношескую душу могут манить неизведанные приключения, насилие, деньги, сила и чувство товарищества.

В ст. 16–19 приводится обоснование данного юноше совета. Приводимые доводы сопровождаются яркими образными примерами: стиль аргументации авторитетный, но не авторитарный. Грабеж — дело, достойное глупости. Пролитие крови, убийство (11) ведет к тому, что преступник сам губит свою душу (18). Глупость застилает глаза их, и они не видят беды, грозящей им (17). Та же мысль высказывается и в ст. 16. Здесь для обозначения греха используется слово «зло», оно встречается и в ст. 33, и в других местах книги и подчеркивает неизбежность зла, настигающего тех, кто причиняет его другим: они скоры на пролитие крови — своей собственной. Они насмехались над доверчивостью и наивностью своих жертв; теперь же наставник высмеивает их самих.

Примечания. 12 Преисподняя (шеол) и могила: (ср.: 27:20; 30:15–16; Пс. 48; Екк. 9; Ис. 5:14). После смерти тело человека хоронят в семейном склепе. Шеол не является физическим эквивалентом могилы или гробницы, в этом загробном мире человек находится в состоянии небытия. Образ шеола, ненасытной пропасти, широко распространился в мифах соседних с Израилем народов как образ бога Смерти, яростно поглощающего людей. В качестве синонимов шеола используются слова «могила» или «смерть».

1:20—33 Призыв к простаку, глупцу и самонадеянному человеку не пренебрегать мудростью во избежание несчастья

В ст. 20—21 премудрость представлена как женщина–пророк, которая провозглашает свою весть в местах собраний народа — «на улице, на площадях», — как это было принято в Израиле. В ст. 22–33 приводятся ее речи и возникает образ пророка, весть которого не востребована (ср.: Ис. 65), а позднее, когда народ захочет испросить ее совета, он уже не найдет ее (см.: ст. 23— 24,28). Такое персонифицированное изображение премудрости в образе пророка помогает передать напряженность ситуации, которая требует неотложного обращения к мудрости. Премудрость изрекает истины в особой манере: будто уже поздно что–либо изменить — обычный для пророков прием, призванный встряхнуть людей, побудить их к немедленному действию, чтобы действительно не было слишком поздно.

Начало (22) и конец (32—33) данного отрывка — это горькое резюме ее сетований, ее предостережений и обетовании. Любовь и ненависть (22) здесь предстают как атрибуты единства воли и чувств, и это характерно не только для всей Книги Притчей, но и вообще для Священного Писания.

Далее в ст. 23—25 сетования и сожаления людей передаются в форме плача: народ не внял ее советам и лишился неиссякаемых даров премудрости. Люди не хотели слушать ее обличений и советов, негативное (порицания) и позитивное (обетования) тесно сопряжены между собой. В ст. 26–28 акцент делается на предостережениях, которые, как всегда у пророков, логично вытекают из обличений: людей постигнет внезапное несчастье — беды и напасти захлестнут их, они даже несколько утрируются, чтобы сильнее воздействовать на чувства людей, заставить их проснуться.

В ст. 29—30 и 31 повторяется тема, заявленная в 23—25 и 26—28. Здесь оплакиваются люди, которые добровольно отказались посвятить себя справедливому делу и не использовали свою свободу для правильного выбора — послушания и смиренного повиновения Господу (29; ср.: ст. 22, 32, где говорится об ответственности за выбор). Высказываются предостережения глупцам, не избравшим «страха Господня», что они пожнут естественные и неизбежные плоды своего нечестия (автор сопоставляет их с чувством пресыщения при переедании, 31).

Персонификация премудрости в образе пророка помогает уяснить, что мудрость говорит для Господа и от Господа (см. дал.: гл. 8). Ее наставление зиждется на житейском опыте, но это не просто человеческое восприятие опыта. Бог принимает участие в человеческой деятельности, помогает человеку проникнуть в суть вещей, распознать истину, которую преподает ему жизнь. Премудрость учит, что главное препятствие на пути познания истины — моральный фактор: нежелание узнать суровую и нелицеприятную правду. Она также учит, что человек, который однажды испытал нравственное воздействие премудрости, открывает для себя путь к успешной и безопасной жизни. В этом и разгадка подлинной безопасности; но необходимо осознать пропасть между упорством и беспечностью, с одной стороны, и безопасностью и спокойствием — с другой (32—33). Неприятие мудрости сулит в будущем беды и напасти, которые будут не столько наказанием Божьим, сколько естественным следствием безрассудных действий самого человека (31—32). Такова центральная весть, главные обетования Книги Притчей, а причины, по которым они не всегда исполняются, рассматриваются в книгах Иова и Екклесиаста.

2:1—22 Стремление к мудрости приносит благие плоды

Продолжая тему родительских наставлений, начатую в 1:8—19, и пророческих предостережений в 1:20—33, в данном разделе Книги Притчей внимание обращается прежде всего на соблюдение неких требований и обетование. В этих текстах нет императивов, категорических требований, но, как и в 1:20–33, речь идет о пророческих предостережениях: о соблюдении определенных условий («если») в стремлении к мудрости и о ее благих последствиях (обетованиях). Таким образом, многие обетования сами по себе служат побудительной причиной к действию. Через всю главу проходит образ «пути» и «стези». Как важно встать на правильный путь!

Призыв к поискам мудрости в ст. 1—4 подан не в такой прямой форме, как в 1:8, но это еще язык повелений, как в Торе (см.: 1:8). Здесь отмечается, что серьезное стремление к