2:18—29 Послание Фиатирской церкви
Фиатира была городом ремесленников и купцов. Известно, что первой обращенной в христианство в Македонии была Лидия из Фиатиры, торговавшая багряницей (Деян. 16:14). Многочисленные торговые гильдии, существовавшие в городе, создавали серьезную проблему для церкви. Дело в том, что каждая гильдия имела своего бога–покровителя, и местный бог Фиатиры, представитель Аполлона, возможно, был одним из них. Римская администрация закрывала глаза на это, вероятно, потому, что Фиатира представляла интерес для Рима с точки зрения пополнения его военного гарнизона, стоявшего в соседнем Пергаме. Но этого не могли допустить христиане. Пиры, которые устраивали члены гильдий в храме, рассматривались как религиозные церемонии; в жертву богу преподносилось мясо, которое употребляли в пищу присутствовавшие на трапезах, часто заканчивавшихся дебошами. Как могли христиане участвовать в таких застольях? Ответ находится в ст. 20: попускаешь жене Иезавели.
Ст. 18 перекликается с 1:14а и 15а. Очи, как пламень огненный, видят все. Халколиван (бронза) — сплав, широко распространенный и изготавливавшийся в Фиатире; довольно странно, впрочем, что этот технический термин больше нигде в греческой литературе не встречается. Возможно, это слово имеет отношение к местным представлениям об Аполлоне; думается, что и найденные монеты с изображением Аполлона, который держит за руку императора, тоже следует вспомнить здесь, где Сын Божий нарисован облаченным в доспехи из металла, закаленного в печах этого города. Дела, упомянутые в ст. 19, важны не только для понимания того, что принимается Богом, но и для толкования суда, где будут рассматриваться все дела (см.: 20:12—14). Эта церковь возрастала в своем служении Христу (последние дела твои больше первых).
20 Но церковь допускала в своей среде опасное служение. Иезавель здесь, несомненно, имя символическое. Эта царица, жена Ахава, ввела идолопоклонство в Израиле и представляла угрозу истинной израильской религии (см.: 3 Цар. 16:29—32; 4 Цар. 9:22). Некоторые исследователи предлагают любопытный вариант прочтения в ст. 20: твоей жене Иезавели. Вряд ли это допустимо, поскольку выходит, что пророчица могла быть женой «ангела» церкви, то есть ее епископа. Иезавель, как и николаиты, побуждала членов церкви не церемониться и свободно участвовать в трапезах, которые устраивали гильдии, то есть любодействовать и есть идоложертвенное. Это типичная аморальная позиция гностиков–либертинцев.
21 Иезавели уже дано было предупреждение о необходимости прекратить свое тлетворное влияние, но безрезультатно. Следовательно, она и ее приверженцы должны быть наказаны. Язык ст. 22—23, несомненно, символический; предлагается наказание, по духу соответствующее ее преступлению. Любодействующие с нею, равно как и дети ее — определенная группа ее последователей, — будут поражены смертью, и уразумеют все церкви на опыте то, что им было известно теоретически — Господь испытывает сердца и внутренности и воздает каждому по его делам.
24 Так называемых глубин сатанинских — это, вероятно, иронический намек, относящийся к претензиям гностиков на знание глубин Божьих (на исключительное право познания Бога); ответ Господа показывает, что эти их знания не от Бога, но от сатаны. И напротив, николаиты, возможно, учили, что христиане не должны бояться изучения «глубин сатанинских», поскольку силы зла не могут повлиять на внутреннее духовное состояние тех, кто призван демонстрировать свое превосходство над грехами плоти. И то, и другое — опасно для человека. Не наложу на вас иного бремени — здесь, вероятно, речь идет о постановлении апостольского собора (см.: 15:22—28), требующем отказа от употребления в пищу идоложертвенного мяса и от блуда. Призыв к стойкости в ст. 25 снова повторяется в 3:11, но с существенным дополнением.
26—27 О победителе говорится как о соблюдающем до конца волю Божью (дела Мои). Такой человек должен получить от Христа право управлять народами (язычниками) и разделить с Ним триумф победы над мятежными народами. Глаголы пасти и сокрушатся в ст. 27 представляют собой параллелизм противопоставления, и каждый из них можно рассматривать как контролирующий значение другого. Первый из них более соответствует контексту: христианам в Фиатире, осознающим свою беспомощность, обещана сила, способная одолеть врага. (Посох пастуха находит свою параллель с жезлом в Пс. 44:7 и у Ис. 10:24.)
28 И дам ему звезду утреннюю. Неверно интерпретировать этот стих с позиций Отк. 22:16, где Христос Сам называет Себя «звездой светлой и утренней»). Скорее всего, речь идет об утренней звезде — Венере. Для римлян эта звезда была символом победы и суверенной власти; римские генералы возводили храмы в честь Венеры, а на знаменах войсковых соединений Цезаря красовался ее символ. Если принять такое толкование, то это обетование подчеркивает утверждения, записанные в ст. 26—27: победитель получает двойную гарантию своего участия в победе и правлении Христа.
3:1—6 Послание Сардисской церкви
Сардис был городом с богатым прошлым, чем его жители чрезвычайно гордились. Но во времена Иоанна былая слава города осталась лишь в воспоминаниях. Столица древнего Лидийского царства, Сардис достиг своего расцвета ок. 700 г. до н. э. в царствование Гига Гутту. Евреи называли его царем Гогом, и его имя символизировало собой силы зла в конце истории Земли. Он был убит при внезапном нападении киммерийцев. Город, преданный забвению после завоевания персами, стал возрождаться после того, как с помощью Тиберия был перестроен после землетрясения в 17 г. н. э. Церковь в Сардисе отражала историю города; некогда он носил имя, свидетельствовавшее о его духовных достижениях, но ныне он мертв (1). В послании находят отражение еще два момента из жизни города. Сардис был построен на горе, в городе находился акрополь, который считался неприступным. «Захватить акрополь в Сардисе», то есть совершить невозможное, — стало поговоркой. И тем не менее акрополь был завоеван не менее пяти раз, при этом дважды из–за потери бдительности стражей. Бросается в глаза явная параллель с отсутствием бодрствования церкви и ужасными последствиями этого (2—3). Сардис был также центром производства шерстяных изделий и одним из первых в крашении шерсти; это тоже, по–видимому, находит свое отражение в ст. 4—5.
1 Вступление перекликается с 1:4 и 16. Воскресший Господь обладает семью духами Божьими; в контексте 1:4 речь может идти о Святом Духе, посланном семи церквам. Дух вдохновляет пророчество и воскрешает из мертвых; этой церкви должно прислушаться к предостережениям и стремиться получить животворящую силу Святого Духа. Как и в 2:1, семь звезд, то есть церкви, находятся в руках Христа, чтобы твердо удерживать их и судить. Я не нахожу, чтобы дела твои были совершенны пред Богом Моим (2). Но при этом никакие дела не упоминаются! Общине Сардиса нужны те качества, которые есть у церкви в Фиатире: любовь, вера, служение, стойкость. Если даже какие–то из этих качеств были у Сардисской церкви, она
