искать кнопку остановки. Не нашли. Ковролайн завершил бочку и, сделав мертвую петлю, пошел в штопор.
— А-а-а!!! — должно быть, крик Жанны слышали в тереме царя Гороха…
Василиса пробулькала, бултыхаясь на своем месте, словно мешок с мукой:
— Ме-ме-ме-ня-ня-ня-тош-тош-тош-нит!.. И голова-ва-ва кружится-а-а-а! Сде… сде… сделайте же что… что-нибудь!
Волчик вцепился когтями в ковер и выпучил глаза, обдуваемый (если не сказать — сдуваемый) мощным потоком воздуха, клацая зубами.
Я увидел на панели кнопку с буквой С. Может, это 'Стоп'?
— Не надо-о-о! — заорал Волк, но я уже нажал.
Дальше начались чудеса авиации…
В конце концов, кое-как справившись с управлением, я отполз обратно в середину ковра. Не сказать, чтобы я был очень доволен собой, да и другие, в общем-то, тоже. Василиса с угрожающим видом демонстративно натачивала перочинный нож; взгляд ее не предвещал ничего хорошего. Шерсть у Волка на загривке стояла дыбом, и он, простите за каламбур, смотрел на меня волком. Наши попутчики также явно были не в восторге от фигур высшего пилотажа в моем исполнении. М-да, надо бы подучиться…
Ковролайн летел ровно. Кажется, у меня уже начало получаться, я вообще быстро учусь. На своих ошибках, в основном. Ко мне подошла Жанна.
— Мсье… как мне вас называть?
— Иван, — ответил я, усаживаясь на место.
— Мсье Иван, а кто вы по профессии?
Вот черт, не могла другой вопрос задать?
— Я, эта… я… водитель я.
— Я заметила, — усмехнулась русскоговорящая французская туристка, пристально глядя мне в глаза.
— Э, нет, вы не поняли, — спохватился я. — Я имел в виду, я водитель автобуса!
— Да? Странно, вы так молоды, мсье Иван…
— Работал в фирме, но она разорилась, — я выкручивался как мог. — Других вариантов у меня не было.
Жанна пристроилась возле меня и незаметно, как она думала, взяла под руку. Я не стал сопротивляться. Она была вполне ничего себе. Может, познакомиться поближе?
Правда, вскоре я потерял к Жанне интерес. С ней даже не о чем было поговорить. Ну вот скажите, о чем говорить с человеком, не читавшим Достоевского, не понимающим строение физических тел и не разбирающимся в ароморфозах птиц на ранних этапах развития рода Anthracoceros?.. Тьфу ты, кажется, я переобщался с Василисой.
Но вот Жанне со мной, похоже, скучно не было. Она еще теснее прижалась к моему боку и продолжала беседу:
— Знаешь, в твоей стране мне все нравится. Я буду ездить к тебе в гости… вот только родителям отзвоню.
— Я не еду обратно, — мрачно сообщил я, пристально рассматривая девушку.
— Но… ты… ты хочешь получить французское гражданство? — 'догадалась' Жанна.
— Нет, еще хуже, американское.
Это была шутка, честное слово…
— Ау… ау… отпусти мое ухо, — попросил я. Девушки что, все такие?! — Больно же!
— А ты не говори, что французское гражданство — это плохо, — и девица отпустила.
Я, наконец получив возможность изучать ее внешность дальше, вернулся к созерцанию 'совершенного лика'. И чего все находят в этих француженках? Грудь, главное женское достоинство, искал с лупой и нашел с трудом. Худоба такая, будто три года на строгой диете. Нос курносый, рот кривой, глаза вообще… раскрашены под хохлому, и кто ее визажист? Сероглаза, с короткими каштановыми волосами, одета во что-то такое… странное… берет, по-моему, совершенно не подходит к такому платью, к тому же он зеленый, а платье морковное, смотрится жутко. Украшения из совершенно разных комплектов: серьги не подходят к браслету, браслет — к кольцу, кольцо — к заколке, а на ногах кроссовки. Мило.
Впрочем, спустя полчаса это и впрямь начало казаться мне милым, а сама Жанна — очаровательной и хрупкой. Так хотелось ее защищать, оберегать…
— Mon cher мсье Жан… вы просто отличный собеседник! — Жанна, к моему разочарованию, отдвинулась. — Но я, пожалуй, спрошу у… друзей, где мы?
В этот момент подошел Поль. Черные глаза гневно стрельнули по мне, потом по Жанне.
— Jeanne?! Qu'est-ce que c'est?! — нахмурился он, перейдя на французский.
— Paul, Je ne comprends pas ce que tu entendez, — оскорбленно отвечала девушка, пятясь прочь от меня.
— Jeanne!!! Tu savez.
— Je ne sais pas ce que tu entendez! — еще более оскорбленно прорычала Жанна. — Tu savez Je t'aime! Toi et personned'autre.
Я не понимал, о чем они говорили, но, кажется, о чем-то неприятном для Жанны, потому что она побледнела и вскинула голову.
— Mon cher, когда я тебя вообще обманывала? — гордо фыркнула она. — Между мной и этим мало знакомым мне юношей ничего не было и нет!
— Мы еще разберемся, Jeanne, — рыкнул Поль.
Впрочем, то, что Поль ревновал Жанну, отнюдь не мешало ему клеиться к Василисе… к моей досаде, весьма успешно. И как этот пузырек с цианистым калием так притягивает к себе мужчин, не возьму в толк?
Мысли об Анастасии меня почему-то не занимали. Это было чертовски обидно. Она же мне нравится. Вроде. А может, ну ее, Настю? Женюсь на Жанне, и дело с концом…
Запищал мобильный.
— Але?
— Ванюша… миленький… приветик! Это я, Анастасия…
Вот черт подери! Вспомнишь 'Слабое звено' — вот и оно.
— А… привет, милая, — Я совершенно растерялся. — Как у тебя дела?
— Чудесно, прекрасно! Отец хочет послать меня на конкурс красоты! — этого еще не хватало. Да жюри умрут от шока. — Так чудесно, так здорово… слушай, а когда ты вернешься?
Я замялся. Правду ей, что ли, сказать?
— Солнце мое… я могу не вернуться вообще.
— Как?! — ахнула царевна. — Ты что, хочешь остаться там навсегда? Ты бросишь меня, да? А-а-а-а- ы-у-у…
Из трубки послышались горькие рыдания. Я поспешил утешить бедную опечаленную девушку:
— Ну тихо, тихо, не реви. Не собираюсь я тебя бросать. Просто в любой момент меня могут убить…
— А-а-а-а-а-а-у-у-у-ы-ы! — разревелась та еще пуще. — Не смей так говорить, а-а-а!.. Никто тебя не убье-о-о-от… ы-ы-ы!..
Судя по звуку, царский терем уже начало затапливать.
— Успокойся, солнышко мое, — как можно мягче сказал я. — Ты права, ничего со мной тут не случится… вернусь целеньким и невредименьким… месяца через два.
— А-А-А!!! — трубу окончательно прорвало. И тут я не выдержал.
— Так! — прорычал мой голос в трубку. — А ну прекратить Великий Потоп! Царя утопишь. Чтоб больше я от тебя этих стенаний не слышал, ясно?!
— Хорошо, — резко замолчала Настя. Похоже, она даже не сообразила обидеться на меня.
— А теперь слушай сюда. Я и двое моих компаньонов вышли не на увеселительную прогулку. Мы идем на Кощея. Это самый страшный террорист современности, черный маг и великий злой гений. Ничего удивительного в том, что нас скорее всего убьют, нет. Удивительно будет, если убить нас не смогут. Этот
