Полуоборачиваюсь и вижу счастливого Панова. Победно вскинув руку, он делает полукруг у ворот. Черт возьми, неужели это могло произойти?
Сцену повторяют. Видно, как с ходу, всего себя вложив в удар, петербургский форвард посылает мяч в левую, далекую от вратаря сторону ворот. Вот уж кого назвал бы без издевки киндер-сюрпризом! 2:2.
Как крохотный лучик надежды из затянутого грозовой тучей небосклона тот гол. Загорается надежда. А вдруг… Вдруг сейчас произойдет то, чего заслужил преданностью футболу его честнейший выдвиженец Романцев? Как игрок прошел от низшей лиги, через первую — в высшую, и как тренер тоже — от второго дивизиона — до главного. «У сборной был последний шанс пробиться в европейский финал, и я не имел права поступить иначе, чем поступил». Так скажет он вскоре, отвечая на простодушный вопрос тактичного, но и безжалостного временами Урмаса Отта: «Вы имеете любовь народа. Но зачем вам была нужна должность тренера сборной России в такой момент?»
Неужели не заслужил он победы в этот решающий для его команды день на «Стад де Франс»?
…Вместо Тихонова, у которого не заладилась игра, на поле выходит Цымбаларь и сразу же заявляет о себе ударом по воротам с лета. Кажется, нашим что-то начинает удаваться в нападении. Французов вполне устроит ничья, и они оттягивают в оборону силы, которые до этого участвовали в атаках. Одна комбинация, вторая, и вот в заключение эта, долгожданная и красивая — Бесчастных—Цымбаларь—Карпин, и гол Карпина! До конца игры совсем немного. Бешеный — по всему фронту натиск французов. Но и вратарь Филимонов, и зашита бьются самоотверженно. Чемпионы вводят в игру вместо Джоркаева свежего и неутомимого Богоссяна… Быть может, форвард, забивший в самом конце московского матча решающий гол в ворота России (3:2!), принесет сегодня им пусть не победу, пусть ничью? Идет вторая дополнительная минута, третья, пятая…
Не зря тренерскую скамейку называют электрическим стулом. Сколько же может длиться, сколько мучить эта самая длинная в жизни минута? Но вот звучит наконец прощальный судейский свисток. Картинки на экране — для кисти экспрессиониста: «невыразимая радость» и «невыносимая скорбь».
Похоже, Романцев еще не понимает, что произошло. Не догадывается, каким эхом отозвалась в родном краю победа в таком матче. Умолкните, нытики! Мы что-то можем, на что-то еще способны, черт возьми!
Русские не любят, не умеют, стесняются бурно выражать чувства. Представляю, что творилось бы уже через час на улицах и площадях Италии, Мексики или Испании!
…Он может расправить плечи, скинуть неимоверной тяжести атмосферный столб, давивший на плечи.
Ему можно возвращаться в нормальную жизнь. И мне тоже.
О чем не без удовольствия пишу Георгию Тимофеевичу Лемишу. Тому, кто в не столь давнее время пришел в палату к «вредному больному», чтобы уговорить его хоть на время забыть о футболе. Собрать бы да осмыслить побольше аналогичных примеров — чем не тема для диссертации «К вопросу о благотворной роли спортивных побед в укреплении здоровья широких слоев населения»?
Глава VI
«Я не гляжу на футбол вот уже полвека. Даже по телевидению». Так говорит наша первая олимпийская чемпионка Нина Пономарева. Что вдруг?
Страной чудес издавна называют Индию. Но с некоторых пор в западных изданиях это имя приклеилось и к России. Только чудеса ее слишком специфичны, слишком не похожи на чужие.
После бодро задуманных и беспомощно осуществленных реформ оказалась она в ряду самых бедствующих стран не первого, даже не второго, а третьего мира, на которые принято смотреть сверху вниз. Не стесняемся получать подачки благополучных государств — в пользу стариков, многодетных семей, безработных, да и для работающих учителей, инженеров и врачей. А в Москве столько мерседесов, сколько не насчитаешь ни в одном другом городе мира. Страна, некогда запустившая в неведомые дали первого человека, не может наскрести средств на поддержание космической станции «Мир» и… готова к миллиардным тратам ради проведения далеких Олимпийских игр. Развалилась кинопромышленность, многие известнейшие режиссеры и артисты оказались на обочине жизни, но это не мешает проводить помпезные кинофестивали с приглашением звезд мирового экрана, для которых устраиваются лизоблюдские пикники и дальние «ознакомительные поездки».
А отечественный футбол? Разве не чудо из чудес и он?
По результатам выступления сборной в отборочных играх европейского первенства она в 1998 году на одном из жалких мест. И на самом почетном — после девяти месяцев J 999 года. Зарубежные клубы, словно забыв, как обожглись на некоторых ее питомцах в недавнем прошлом, снова шлют на берега Москвы-реки, Невы и Волги своих комиссаров, им есть из кого выбирать! Чтобы выйти в следующий этап европейского розыгрыша, России необходимо одолеть Украину. Если победили чемпионов мира французов на их поле, неужели не сладим с соседями, такими же, как мы, несчастливцами? Вырвать, выцарапать, добыть желанные очки, рекой потекут деньги, у игроков и тренеров проснется новый интерес к жизни, будет время как надо подготовиться к баталиям на более высоком уровне. Коварный гол Карпина со штрафного. 1:0. Мы впереди.
До 87-й минуты все идет ладно, все как надо. По стадионному радио журналистов торжественно приглашают на пресс-конференцию. И в этот момент допускает невероятную непростительную, кажется, главную ошибку в своей футбольной жизни вратарь Филимонов. Он пропускает мяч, забитый из далекого штрафного киевским форвардом Шевченко. Будто разверзлась земля, и все полетело в тартарары, за одну только секунду разрушились все планы, развеялись все надежды…
Ушел в песок, в небытие, в никуда труд многих и многих людей, причастных не только к сборной, к футболу вообще. Опять проклятое невезение.
До чего же надоедливым стал этот вопрос: разве может быть везучая команда у невезучей страны? Когда же нам хоть раз улыбнется привереда по имени футбольная фортуна? Когда же наконец?
Вечером по телевидению показывают перекошенную злобой физиономию немолодого алкаша, держащего в руке плакат: «Филимонов, ты предатель!» Дали человеку покуражиться, сказать миру, что есть на земле люди, несчастнее, чем он сам…
Проходит еще один октябрьский день, и я оказываюсь в софринском доме отдыха по соседству с группой ветеранов-олимпийцев. Они кое-что в своей жизни повидали, разве перед каждой большой победой не теснятся в очереди, не дышат в затылок друг другу спортивные поражения, неудачи, несправедливости и прочие подножки судьбы?
Олимпийцы, как один, снисходительны к Филимонову.
— Сколько возможностей увеличить счет упустили наши форварды, надо было больше забить самим, тогда бы и гол, пропущенный Филимоновым, не выглядел трагедией, — сказал олимпийский чемпион лыжник Вячеслав Веденин.
— А то нашли игрока, на которого хотят списать все беды, — молвил двукратный олимпийский чемпион боксер Борис Лагутин.
— Как не было у нас футбола, таки нет, и нечего списывать все на невезение, — заметил трехкратный олимпийский чемпион гребец Вячеслав Иванов. — На внутренний чемпионат хотя бы поглядите, чем-то президентские выборы напоминает. Всем ясно заранее кто победит, а остальные так, для виду. — Вячеслав криво усмехнулся и добавил: — Первенство России для одного только «Спартака»? Что стоят другие, если даже близко приблизиться не смеют?
И уже совершенно неожиданные слова произнесла первая наша олимпийская чемпионка метательница диска Нина Пономарева:
— А я футбол вообще не смотрю, ни в живую, ни по телевизору.
— Если честно, трудно поверить. И давно это у вас началось?
