мира», которую в самой Женеве возглавляет иезуит о. Дюн.
В целом, православное участие, несмотря на свой ограниченный характер, содействовало сохранению и рамках Всемирного Совета Церквей равновесия между служением людям и ощущением тайны, столь важного для патриарха Афинагора.
Женева, Лондон, Упсала
Продолжая посещения экуменического характера, после Рима патриарх направился в Женеву. 6 ноября 1967 года его принял во Всемирном Совете Церквей генеральный секретарь Совета пастор Карсон–Блэйк. С большим благородством патриарх выразил благодарность Совету: «Мы прибыли сюда, чтобы заявить, что наш патриархат сознает, сколь многим он обязан Всемирному Совету Церквей, как в прошлом, так и в настоящем и будущем. Сказать об этом вынуждает пас долг справедливости, ибо деятельность Совета направлена прежде всего против греха разделения внутри Церкви Христовой».
Патриарх напомнил, что с молитвы «о мире всего мира, о благостоянии святых Божиих Церквей и о соединении их всех» начинается всякая православная служба; экуменическая деятельность в каком–то смысле служит лишь продолжением этой молитвы.
Он указал на диалектику, по которой экуменическое призвание соединяется с уверенностью, что только в Православии сохранилась вся полнота истины: «Никакая христианская Церковь не имеет права на изоляцию, на уверенность в том, что ей не нужны контакты с другими христианскими братьями. Ни одна Церковь не вправе сказать, что те, кто живет за ее пределами, лишены всякой связи с Христом. Напротив, чем более она сознает себя единственной хранительницей истины, верной словам Христа, преданию и миссии древней, единой и неразделенной Церкви, тем более она должна стремиться к диалогу и сотрудничеству с другими христианскими деноминациями. Она должна делать это в духе любви, смирения, по примеру самого Христа, дабы содействовать победе истины и созиданию Тела Христова». Православное участие во Всемирном Совете Церквей направлено к осмыслению общего служения миру, страждущему в мук рождения; оно ищет общего, хотя и свободного компромиссов, богословского обоснования этого служения. Слова патриарха в данном случае звучали в согласии с традиционной позицией Константинополя, в частности, с Посланием 1952 года: «Сотрудничая с Всемирным Советом Церквей, мы никоим образом не стремимся к тому, чтобы оставить в стороне наши богословские трудности, мы не ищем какого–то поверхностного и равнодушного согласия в том, что нас разделяет. Мы ставим себе целью прежде всего достижение искреннего взаимопонимания в подлинном Духе Христовом, чтобы содействуя Ему, все члены Тела Христова причастились от одного хлеба и от одной чаши».
В рамках православного участия во Всемирном Совете Церквей патриарх возвращается к тем инициативам, которые были им предприняты в деле сближения православия и католичества. «Вселенский патриархат предпринял шаги, содействующие христианскому единству. Прежде всего мы имеем в виду новую эру и отношениях между Римско–Католической Церковью и Православной Церковью и установление отношений сотрудничества с Его Святейшеством папой Павлом VI. Следуя по этому пути, Вселенский патриархат твердо убежден, что он лишь содействует работе Всемирного Совета Церквей. Вот почему мы искренне радуемся, когда видим, как растет общение и сотрудничество между Всемирным Советом и великой Римско–Католической Церковью».
Патриарх рассматривает как единое целое диалог между Православием и западным христианством. Участие Православия в этом диалоге действует умиротворяюще и бескорыстно. Оно способствует сближению Рима и Реформации, ведя диалог одновременно на разных, но взаимодополняющих уровнях.
* * *
«Мы прежде всего рассматриваем ваш визит, — сказал д–р Карсон–Блэйк, — как визит хозяина дома, впервые совершенный лично». Но вскоре с прямолинейной откровенностью протестанта и человека крайне западного, он перешел непосредственно к основным проблемам, начиная полемику и втягивая в нее своего собеседника. Он признал, что православные Церкви не чувствуют себя вполне у себя «в этом доме, который принадлежит им, несмотря на то, что до настоящего времени слишком большое число его архитекторов были людьми западными и, по традиции, протестантами». Система «деноминации» объединяет два десятка православных Церквей, независимых друг от друга, и приблизительно две сотни протестантских конфессий, некоторые из которых насчитывают лишь десять тысяч членов, необходимых для вступления в ВСЦ. Обязательное участие всех Церквей в ассамблеях и органах Совета ставит православные Церкви в положение меньшинства, тогда как они представляют собой почти половину всех верующих, входящих во Всемирный Совет Церквей. И представляют совершенно особый духовный мир православия. Доктор Блэйк признал необходимость большего представительства для православных Церквей и востановления равновесия. В более широком плане он упомянул о необходимости сделать Всемирный Совет еще более всемирным в конфессиональном отношении, имея в виду также сотрудничество и с Римско–Католической Церковью.
Теперь, в свою очередь, сами православные стали спорной проблемой. «Однако у меня есть одно предупреждение, — сказал доктор Блейк, — изменение конституции и правил окажется недостаточным, если православные Церкви не сумеют посылать способных представителей для регулярного участия во всех важных собраниях, где принимаются решения Совета». Это вопрос деликатный и болезненный для тех, кто знает историю Православия и его нынешнюю ситуацию. Православие обладает неисчерпаемыми духовными богатствами, но в настоящее время оно не способно провести их в жизнь в интеллектуальном и социальном плане. Оно насчитывает немало замечательных мыслителей и богословов. Но это отдельные личности. Ему не хватает прежде всего широкой христианской интеллектуальной среды, где мог бы сформироваться круг людей, способных к работе на всемирном уровне. Оно нуждается в мыслителях и богословах, чтобы найти свое место в трудной, порой трагической истории: для свидетельства в условиях коммунистического мира,… для укоренения в арабском мире на Ближнем Востоке, для преобразования диаспоры в поместные и многонациональные общины… Действенное участие в работе Всемирного Совета Церквей — это роскошь для Православия, которую оно, едва ли может себе позволить, когда надо решать вопросы жизни и смерти. Конечно, предупреждение д–ра Блэйка было полезным: в Православии слишком много «восточной» инерции, слишком много разделений, много бессознательной лжи во спасение, в рассеянии же — слишком много ностальгии. Антиохийский патриархат, насчитывающий лишь несколько сот тысяч верующих, но имеющий свое собственное движение православной молодежи, интересующейся литургии ческой и мистической традицией Востока, и революционными движениями в странах третьего мира, приобрел во Всемирном Совете Церквей значение, далеко выходящее за пределы своей арифметической значимости. Предупреждение было целесообразно, хотя у Православия следовало просить все же чего–то иного.
Об этом ином на свой лад засвидетельствовал сам д–р Блэйк, его слова прозвучали в удивительном согласии со словами патриарха, пожелавшего сближения Римской Церкви и Всемирного Совета Церквей. «Позвольте мне прежде всего рассказать о том влиянии, которое участие православных во Всемирном Совете Церквей уже оказало на меня, начиная с его истоков и 1948 году. Это влияние исходило в основном от Вселенского патриархата. Как известно Вашему Святейшеству, я принадлежу к реформированной Церкви. Я не скрываю своего замешательства, признаваясь в моем невежестве и предрассудках относительно православных и католиков, которые были во мне, когда я начал посещать заседания Всемирного Совета Церквей в 1954 году. Надеюсь, что в настоящее время я избавился от большей части предрассудков, но боюсь что во мне осталось еще много невежества. Я хотел бы сказать Вашему Святейшеству, что благодаря терпеливому и сердечному свидетельству православных представителей, многие из которых находятся непосредственно под вашей юрисдикцией, мое мышление и сердце открылись сокровищам православного и католического христианства, которые оставались мне неведомы в рамках моей собственной конфессии. Я буду вечно благодарен за это обогащение моей веры и за все, что оно дало мне для подготовки к несению теперешних моих обязанностей, причем не только в отношении православных Церквей, но и в отношении Римско–Католической Церкви.
