Оливье Клеман Беседы с патриархом Афинагором

различных факторов, прежде всего взаимного непонимания и недоверия, в конце концов привели к реальному разрыву церковного общения.

5. Папа Павел VI и патриарх Афинагор I со своим Синодом сознают, что этот жест справедливости и взаимного прощения недостаточен для того, чтобы положить конец разногласиям, как древним, так и недавним, все еще остающимся между Римско–Католической Церковью и Церковью Православной, и которые будут преодолены действием Духа Святого, благодаря очищению сердец наших, благодаря раскаянию и исторических ошибках и деятельной воле к достижению понимания и совместному выражению апостольской веры и ее требований.

Совершая подобный жест они уповают на то, что он будет угоден Богу, готовому прощать нас, когда и мы прощаем друг друга, и оценен всем христианским миром и в особенности всей Римско– Католической Церковью и Православной Церковью, как вЫРаже–иие искренней взаимной воли к примирению, как побуждение к продолжению в духе взаимного уважения, доверия и любви, диалога, который к великой пользе нля душ приведет с помощью Божией к обновлению жизни, наступлению Царства Божия в полном общении веры, в братском согласии и участию в таинствах, соединявших нас в течение первого тысячелетня жизни Церкви.

Павел VI, папа Афинагор I, патриарх

В конце литургии патриарх сам твердым голосом читает греческий текст синодального Томоса. Введение, отличающееся особой красотой, выражает весь размах и постоянство видения Афинагора:

«Во имя Пресвятой, Единосущной, Животворящей и Нераздельной Троицы». «Бог есть любовь» (I Ин 4.8): любовь должна быть знаком, даруемым Богом ученикам Христовым, она есть сила, собирающая в единство Церковь Его, начало мира, согласия и гармонии как постоянное и небывалое проявление в Церкви Духа Святого».

Затем излагается содержание Совместной Декларации, завершающееся следующим утверждением: «Мы решили устранить из памяти и жизни Церкви анафему, произнесенную патриархом Михаилом Керулларием и его Синодом».

При выходе из храма толпа аплодирует. Вокруг католических епископов слышатся возгласы Axii, Axii достойны, достойны! — формула народного избрания прозвучавшая в Иерусалиме перед папой. Патриарх берет кардинала за руку, они пересекают двор, сад и подымаются по лестнице, ведущей в патриаршие покои. На верху ее они поворачиваются к народу и под приветственные возгласы несколько раз обнимают друг друга. Обстановка здесь не столь грандиозная как в Риме, но действия иерархии отмечены согласием Церкви, горячим участием верующего народа.

В Риме завершается четвертая и последняя сессия Собора. В разработке конституций относительно религиозной свободы и соотношения Церкви с миром Gaudium et spes (Радость и надежда) не была учтена православная точка зрения. Мелхиты и наблюдатели добились некоторых поправок, что значительно усложнило текст, в корне не изменив его. Как замечает архимандрит Андрей Скрима (в статьях французского журнала La Croix), «свобода тесно связана с истиной, но ее связь с экклезиологией не так ясна». В конституции Радость и надежда мистический реализм и его преображающая сила также не нашли места. «Наше человечество разрастается, — добавляет архимандрит, — оно может быть находится на пороге безграничной космической экспансии, но глубинное преодоление одиночества — ибо можно оставаться совершенно одиноким, силясь завоевать внешнюю бесконечность — достигается иначе: приобщением к бесконечности Бога».

7 декабря 1965 года на последнем публичном заседании Второго Ватиканского Собора Константинопольская делегация, возглавляемая митрополитом Мелитоном, занимает место в нефе собора Святого Петра. До начала мессы и принятия последних соборных документов кардинал Виллебрандс читает совместную Декларацию. Затем кардинал Беа читает папскую грамоту Павла VI, которая также начинается призывом к любви: «Живите в любви, как и Христос возлюбил нас и предал Себя за нас» (Еф 5.2), «Мы хотим устранить из памяти и жизни Церкви произнесенный тогда акт отлучения, дабы предать его забвению». Затем митрополит Мелитон у подножия алтаря получает грамоту из рук папы. В нескольких фразах он указывает на значение совершающегося события: «Тот, Который есть и был и грядет» (Откр 1.4), Господь истории, пребывающий над историей и искупающий ее, Тот, Кто вернется во славе, дабы повторить ее в Себе и завершить ее, сподобил нас жить в этот священный момент… Мы объявляем вам, как и всему святому Собору, собравшемуся вокруг вас, что в этот момент ваш собрат патриарх Афинагор I, действуя в том же духе, устраняет из памяти и жизни Церкви анафему, произнесенную патриархом Михаилом Керуларием в 1054 году. Выражая всеправославное чувство любви и мира, прозвучавшее на Третьей Конференции на Родосе, он возвещает об этом с кафедры святого Иоанна Златоуста — Отца, принадлежащего неразделенной Церкви. В этот момент совершается Божественная Литургия, составленная этим св. Отцом, в честь и память Отца нашего святого Амвросия, Вашего предшественника на Миланской кафедре…

«Два апостольских престола древнего и нового Рима, суждениями, ведомыми Господу, связавшие прошлое, теперь развязывают настоящее и открывают будущее, разрушая в Совместной Декларации и во взаимном церковном акте анафему — ими же наложенный символ схизмы, и утверждая вместо нее любовь — символ их новой встречи».

«Хотя разногласия в области учения канонического права и культа остаются на лицо, и несмотря на то, что евхаристическое общение еще не было достигнуто, основная предпосылка для прогрессивного разрешения несогласий между первыми престолами Запада и Востока — братская любовь — на сегодняшний день уже установлена официально в церковном понятии».

После речи митрополита он и папа дружески обнимаются в знак примирения. Здесь тоже звучат аплодисменты, как говорят, самые продолжительные за все время работы Собора.

* * *

В связи с существующей системой автокефалий, снятие анафем с православной стороны касается лишь Церкви Константинопольской, которая была также и единственной участницей события — 1054 года, события символического, хотя и имеющего свои границы. Впрочем, патриарх информировал о своем шаге всех предстоятелей Церквей–сестер, которые отнеслись к нему благожелательно. Митрополит Никодим, возглавлявший Отдел внешних церковных сношений Московского патриархата, прибыл в Рим, чтобы присутствовать при закрытии Собора. Он имел продолжительную беседу с митрополитом Мелитоном и заявил, что отмена анафем является положительным жестом, содействующим улучшению отношений между Римско–Католической Церковью и всем Православием в целом.

Впрочем, как Совместная Декларация, так синодальный Томос и слово митрополита Мелитона, недвусмысленно указывают на границы происшедшего. Константинополь отнюдь не собирается превысить права, которые закрепляет за ним православное предание, подтвержденное вновь Родосскими Конференциями. В интересах развития диалога, и Вселенский патриарх и папа придают особое значение внутренним связям, которые должны существовать между Церквами–сестрами внутри Православия. Это открытие и это уважение православного единства, в соответствии с его собственным статусом, составляет один из наиболее важных аспектов нового отношения Рима. Напомним, что веками Рим не желал видеть в Восточной Европе и на Ближнем Востоке ничего, кроме бессильного и экзотического конгломерата «Восточных Церквей», халкидонских и нехалкидонских. Церквей, которые следует привлекать к себе одну за другой, или по частям, оставляя все внешние атрибуты и латинизируя их изнутри. Отныне Рим признает другую сторону такой, какой она сама себя представляет. После некоторых колебаний Собора и противоречий в этом вопросе между Конгрегацией по восточным обрядам и Секретариатом по вопросам единства, акт, принятый в декабре 1965 года, знаменует собой окончательное признание Православия Католичеством.

* * *

Я

Я читаю в пятом параграфе Совместной Декларации: «Папа Павел VI и патриарх Афинагор I со своим Синодом сознают, что этот жест справедливости и взаимного прощения не может положить конец разногласиям как древним, так и недавним, все еще остающимся между Римско–Католической Церковью и Церковью Православной…». Это означает, что снятие анафем просто указывает — и это «просто» имеет