Огонь. Всюду огонь. Языки пламени облизывали ее кожу, не оставляли ничего живого. Все болело. Кожа натягивалась в пузыри и с жутким звуком лопалась. Волосы выпадали. Плащ прилип к телу, словно вторая кожа.
И новый взрыв боли.
- Кто ты? - внезапно раздался громкий голос. Будто сам огонь заговорил с Софой, невесть отчего возжелавший узнать имя своей жертвы.
- Скажи...- мгновение тишины и громкий, похожий на раскат грома, окрик. - Кто ты?
- Соф... - девушка не договорила, превозмогая боль, выпросталась во весь рост. - Я - ведьма. Моя мать была ведьмой. Если ты погубишь меня, я заберу твою душонку вместе с собой в ад!
- Софа! Софа, очнись! - кто-то бил ее по щекам. И чем дальше, тем сильнее. Девушка скривилась и попыталась открыть глаза.
Вышло!
В первое мгновение Софа не поняла, где находится, что происходит вокруг. Затем...
- Геран? - Софа уткнулась любимому в грудь. - Что... Что произошло?
- Ты потеряла сознание. Просто внезапно начала падать. Никто и не понял, что с тобой происходит. Хорошо хоть я был поблизости, - Геран ласково улыбнулся. - Успел на руки подхватить, пока твое тело земли не коснулось.
- Но почему? - Софа заглянула Герану глаза, ища ответ. - Там был огонь. Много огня. Кто-то спрашивал меня. И я ответила. Ответила, что я - ведьма!
- Успокойся, - Геран провел ладонью по софиной голове. - Здесь ты в безопасности.
- Но я не хочу быть здесь! Не хочу иметь такие же шрамы, как... Как, - Софа огляделась, кивнула на первого замеченного орденца. - Как у него!
- Ты думала эти шрамы из-за посвящения? Но посмотри на мои руки. На них ни следа от ран.
- Но откуда тогда...
- Эти шрамы мне оставили жрецы, - внезапно заговорил мужчина. - Они хотели, чтобы я сознался в том, чего не совершал, хотели, чтобы я оболгал невиновных. Это шрамы от пыток, которым они меня подвергали. Давно это произошло. Тебя еще наверно на свете не было. Была там некая Габриэлла. Вот она меня и пытала, тварь.
- Мне жаль, - только и смогла вымолвить Софа. - Но, когда вы не признались, когда они поняли, что ошиблись, они отпустили вас?
- Разве кот выпускает мышь, которая попала к нему в лапы? Я сбежал, - мужчина помолчал, но, видя, что Софа не спешит продолжать разговор, вновь заговорил сам. - Теперь пытаюсь помочь людям, которые, как и я, попали в лапы к этим тварям. Для этого я и создал этот орден. Если ты не хочешь становиться одной из нас, никто не будет тебя неволить. Ты просто встанешь и уйдешь отсюда.
- Я хочу! - для пущей видимости, да чтоб себя полностью убедить, забыть огненный кошмар Софа кивнула. - Я просто не знала, кто вы. Геран не рассказал мне.
- Он не мог.
- Теперь я понимаю, - Софа оглянулась на Герана, попыталась улыбнуться тому и как можно уверенней проговорила. - Я хочу быть одной из вас!
А затем посвящение. Софа босыми ногами стояла на месте бывшего пепелища, а вокруг нее сновали люди-тени. Они то приближались, то отдалялись. Бывало, начинали приплясывать, а то складывали руки в молитвенных жестах. Мир вращался. В отдельные моменты люди-тени, казалось, исчезали в сумрачном, наполненным странным ароматом воздухе. И снова и снова, снова и снова...
Только трое не участвовали в дикой пляске. Наблюдали издали. Создатель ордена, Геран да та девушка с поразительно голубыми, в это мгновение насмешливо прищуренными, глазами.
- Она и впрямь такая дуреха? - внезапно спросила девушка.
Геран приобнял ее за плечи.
- Круглая дура!
- Но ведьма ли?
- Она не могла солгать во время транса. Пусть она созналась лишь от страха, но сказала правду, - мгновение мужчина молчал. - Что ж, пора поставить в этом спектакле точку.
Он приблизился к танцующим, вошел в их круг. Затем медленно приподнял руки, заставляя всех замереть на месте. Коснулся губами софиного чела и произнес:
- Дитя, теперь ты одна из нас.
Глава 23. Таинственный обряд
- Как же это так! - возмущалась Анисья, сокрушенно прикусывая нижнюю губу слегка выпирающими зубами. - Не по-божески это, совсем не по-божески!
- Да почему не по-божески? - Софа оторвалась от свеклы, которой до того натирала щеки, чтобы ярко сияли, аки солнышко красное. - Что же я такого запретного делаю? Не во грехе ведь собираюсь жить.
- Не знаю, что и хуже, - вздохнула Анисья. - Жизнь во грехе или же этот обряд греховный, ведьмовской. Помяни мое слово, не принесет он счастья! - мрачно пророчествовала старуха.
- Что ты такое говоришь? - Софа отложила свеклу в сторону. Хотела подняться, но лишь нерешительно покачала головой. На одно мгновение прикусила губу зубами, совсем как Анисья, а затем вновь взялась за овощ. - Это важно для Герана, пойми! И что в этом такого? Почему я не могу пройти через этот обряд?
- Важно для Герана, говоришь? - Анисья усмехнулась, кряхтя, поднялась с деревянной лавки, накрытой в знак праздника белым платком, расшитым голубыми нитями, да подошла к нареченной. - А для тебя это важно, дитя? Для тебя, не для Герана этого твоего. Уж не знаю, что ты в нем нашла, отродье этакое!
- Прекрати! - Софа взвилась места и скинула со своей макушки анисьину ладонь.- Я думала, ты поймешь, поддержишь меня. А ты... Ты... Геран был прав. Тебе не нужно было знать. Тебе... Я не хочу тебя видеть на свадьбе. И никогда больше. Если ты не принимаешь Герана, ты не принимаешь и меня!
Девушка схватила башмаки да дала деру из дому. Только на пороге остановилась. Обернулась.
- Софа, я... - начала Анисья, но Софа ее не слышала. Девушка стремительно подошла к лавке у окна, взяла сложенное венчальное платье и, ничего не слушая, вышла из хаты. Уже на улице бросила:
- Запомнила, не желаю тебя видеть!
Башмаки Софа надела уже за оградой. Боялась ноги поколоть, а то бы и так побежала. Уж больно уйти хотелось. И как может Анисья так дурно о Геране говорить?! Ладони Софы против воли сжались в кулаки. Девушка чуть не выронила платье, но сдержалась. Последний раз бросила взгляд на маленький, покосившийся от старости и весенних паводков дом, и зашагала прочь.
День клонился к вечеру. Солнце медленно скрывалось на западе, окрашивая до того нежно-голубое, цвета спокойного моря в яркий солнечный день, небо в ярко алый колер. Землю окутывали сумерки, постепенно скрывали очертания хижин и самой дороги.
Впрочем, Софе это ничуть не мешало. Не раз она ходила этой дорогой. Не только в сумерках аль в ясный погожий день, но и в ночи. Помнится, однажды звезд и тех видно не было. Это Геран смелости ее решил поучить, вот и бродила Софа в ночи аки призрак. Свечи и той с собой не было.
Ух, и страшно тогда было. Софа и до того знала, что она многого боится. Но все же ж как-то до того
