– Что случилось, Слава? – Виктор подбежал к Чекину.
На полу, рядом с пультом лежал все тот же злополучный дзяпик, только теперь на нем был еще и черный пиджак. Один ботинок на толстой микропористой подошве валялся на пульте. Второй, зацепившись шнурком за тумблер, плавно покачивался. Дзяпик улыбался торжественно и немного строго.
– Это он, – сказал Чекин.
– Перехитрил все-таки. Гад!
– Виктор Григорьевич, – сурово сказал дзяпик. – Вы не имеете права так со мной разговаривать. Я вам в отцы гожусь.
Вяльцев нагнулся над лежащим в неудобной позе дзяпиком.
– Да это же… Господи! – Голос Виктора сорвался. – Слава! Да это же… Невероятно. Павел Алексеевич!
– Изволил вернуться в свое время, – торжественно сказал Павел Алексеевич. Это был он – начальник производственного отдела Павел Алексеевич Маханов. – А вы, мальчики, напрасно волновались. Все в порядке.
Виктор тряхнул Маханова за плечи и с помощью Чекина поставил довольно-таки увесистое тело Павла Алексеевича на ноги.
– Развяжите руки, – спокойно сказал Павел Алексеевич. – Вы еще за это ответите.
– Но каким образом вы оказались здесь?
– Через посредство… так сказать.
Чекин развязал провод, и Павел Алексеевич спокойно уселся в кресло, снял с пульта оба ботинка и начал не спеша зашнуровывать их на своих ногах. Брюк на нем, по-прежнему, не было. Завязки кальсон нелепо торчали над черными ботинками.
– Встречают, надо полагать? – спросил Маханов.
– Встречают что надо, – сказал Вяльцев. – Невероятно. И как это я раньше не догадался. Павел Алексеевич! Дорогой! Ну как это только вам удалось? – И Вяльцев захохотал так, что Чекин с недоумением посмотрел на него: уж не рехнулся ли и этот начальник. В дверях стоял растерянный Силуэтов.
– Акимов?
– Не успел Акимов. Кто запустил транстайм?!
На панели загорелся сигнал вызова.
– Вяльцев! Говорит Вельский.
Вяльцев бросился к микрофону.
– Вельский!
– Да. С прибытием!
– К черту, Вельский! Катастрофа. Акимов остался там, у дзяпиков.
– У дзя… У кого? Не может быть!
– Вельский! Я возвращаюсь! Немедленно.
Быстрым взглядом осмотрел он глазки детектора неисправностей. Все. Поздно. Вышла из строя система образования волновода времени. Чертовы конденсаторы! Вяльцев ударил кулаком по кнопке пуска в прошлое. С таким же успехом он мог бы удариться и головой о стенку.
– Акимов!
– Пропустите меня к уважаемому начальнику СКБ, – чуть нетерпеливо попросил Павел Алексеевич.
– Стойте! – Вяльцев взял Маханова за плечо. Тот недовольно дернулся, но Виктор держал его крепко. – Стойте! Это вы? Вы! Ведь это вы произвели преждевременный запуск?!
– Мой ботинок, – поправил начальник производственного отдела. – Падая с потолка, я ударил одним каблуком о блокировку, и таким образом она оказалась снята, а другим по кнопке пуска. Как видите, можно и со связанными руками управлять вашей шарманкой.
– Он же ведь каждый раз падал все ближе к пульту! – сказал Силуэтов. – Он же это нарочно делал. А мы лишь ему помогали.
– Пропустите! – сказал Маханов. – Вы срываете мероприятием
– Вытолкните его в шею! – сказал Вяльцев.
– Теперь это уже ни к чему. Теперь я сойду и сам.
– Пусть идет. – И в микрофон; – Вельский! Давай срочно сюда. Инженеры есть?
– Да. Спят уже три дня.
– Почему спят?
– Так ведь, чтобы не пропустить момент, здесь все эти три дня находятся гости.
– Прекрасно. Эпохальное событие! Срочно в транстайм. И человек пять инженеров.. Новые конденсаторы не достали?
– Нет.
– Плохо. Давай. Теперь спать будет некогда.
Павел Алексеевич Маханов торжественно одернул пиджак и направился к выходу из транстайма.
– Несколько дней он продержится, – сам себе сказал Вяльцев. – Глупо. Как глупо все получилось.
– Виктор Григорьевич, я предупреждал, – тихо произнес Силуэтов.
– Да, Антон. Да. – Вяльцев выглядел сейчас ужасно уставшим и постаревшим. – Оправдываться я не намерен.
– Я пойду посмотрю, что там с конденсаторами, – сказал Чекин.
– Иди. Я сейчас тоже приду. Только вот Вельского подожду.
– Я с тобой, – сказал Силуэтов Чекину.
В рабочей кабине остался один Вяльцев. Павел Алексеевич Маханов спокойно распахнул двери тамбура и предстал перед встречавшими во всей своей торжественности.
В первое мгновение все увидели просто человека, который стоял в проеме дверей транстайма. И этого было достаточно. Радостно, оглушительно и приветственно всколыхнулась толпа встречающих. Начальник СКБ Разов проталкивался к загородке, и вид его был вполне подходящим для приема поздравлений.
Десятки кинокамер, фотообъективов и телекамер только успевали запечатлевать историческое событие.
– Товарищи дзяпики! – сказал Маханов, подняв руку.
Но в еще не успевшем затихнуть шуме его не расслышали.
Мгновение прошло, и тут до всех присутствующих стало доходить, что в дверях тамбура стоит не Вяльцев или кто-нибудь из его экипажа, а человек, не участвовавший в эксперименте.
– Павел Алексеевич! – вздрогнул Разов. – Какими судьбами?
– Через посредство… так сказать…
Окружавшие Разова растерянно спрашивали:
– Разве состав группы был изменен?
– Господи! Павел Алексеевич! Но… но ведь…
– Маханов! – кричали в толпе.
– Но ведь Маханов только что выступал с трибуны?!
– Еще пять минут назад он был здесь.
Маханов широко расставил руки и рухнул в дружеские объятия начальника СКБ. И тот тепло, как блудного, но любимого сына, прижал его к своей груди. Встреча состоялась.
– Ничего не понимаю, – сказал Разов. – Объясните же наконец.
– Еле вырвался, – застонал Маханов – Еле вырвался из рук супостатов. Вязали! Верьвми вязали! Голодом морили. Аки волки издевались, терзали и душу и бренное тело мое.
– Да успокойтесь вы, Павел Алексеевич.
Маханов глухо рыдал на груди начальника СКБ.
– Врача! – крикнул Разов.
– Не надо, не надо никакого лекаря, – попросил Маханов, вытирая мужественные слезы радости и
