Если Артемис хочет выздороветь, он должен сделать это старомодным способом, с помощью таблеток и электрошока.
«Я уже обеспечила ему первый шок», — подумала Элфи, глотая виноватый смешок.
Артемис повернулся на льду, щурясь из-за жидких нано-пластин покрывших его лицо.
— Уухххх, — простонал он, — яаа нээ моу дыат.
— Подожди, — сказала Элфи горстями черпая дрянь, с его рта и ноздрей, — давай, я помогу.
Его собственное изобретение текло из уголков его рта.
Что-то изменилось в его глазах. Они остались того же цвета, как и обычно, но стали как-то мягче.
Как во сне.
— Артемис? — произнесла она, ожидая резкий сварливый монолог, как например: «Естественно Артемис. А кого ты ждала?» Но вместо этого, он просто сказал «привет», что было нормальным, и Элфи даже обрадовалась, пока он не добавил:
— А ты кто?
«Ох, Д'Арвит».
Элфи стянула шлем.
— Это я, Элфи.
Артемис восторженно улыбнулся.
— Конечно, да. Артемис постоянно думает о тебе. Стыдно, что я тебя не узнал. Впервые так близко.
— Эээ… Артемис думает обо мне. А ты нет?
— О да, постоянно и могу сказать, что ты выглядишь еще более очаровательно в плоти.
Элфи ощутила, как плохое предчувствие расползалось над ней словно тень от тучи летним днем.
— Так мы никогда не встречались раньше?
— По сути, нет, — ответил молодой человек, — Я, конечно, был осведомлен о тебе. Видел тебя издалека, подавленный личностью Артемиса. Кстати, спасибо, что освободила меня. Я пытался вторгнуться в главное сознание в течение некоторого времени, с тех пор как Артемис выработал свою небольшую одержимость числами, но тот удар из твоего оружия придал мне нужное ускорение. Это ведь было твое оружие, не так ли?
— Да, мое, — рассеянно сказала Элфи, — И, добро пожаловать. Наверное.
Внезапная идея рассеяла ее смятение.
— Сколько пальцев я подняла?
Мальчик быстро пересчитал.
— Четыре.
— И тебя это не беспокоит?
— Нет. По мне — номер, как номер. Четыре больше не предвестник смерти, как и любые другие числа. Кроме дробных, — они причудливые.
Юноша улыбнулся собственной шутке. Такой святой, добродушной улыбкой от которой Артемиса бы затошнило.
Элфи, уже втянутая в психозы, спросила:
— Так если ты не Артемис Фаул, тогда кто ты?
Мальчик протянул ей мокрую руку.
— Меня зовут Орион. И так рад, наконец, встретиться с тобой. Я твой должник.
Элфи пожала протянутую руку думая о его прекрасных манерах, но ей на самом деле сейчас нужен кто-то хитрый и безжалостный, а этот парень не казался очень уж хитрым.
— Это здорово, эм… Орион. Мы сейчас в трудной ситуации, и могу использовать любую помощь, которую получу.
— Отлично, — сказал мальчик, — я оценивал ситуацию, словно с заднего сиденья, и полагаю, что мы удаляемся на безопасное расстояние и строим, что-то вроде палатки.
Элфи застонала. Из всех времен Артемис решил уйти в самовольную отлучку из своей головы именно сейчас.
Жеребкинс выбрался из трясины нано-пластин, оттянув в стороны завесы вещества, что скрывали его обзор.
— Я вижу, Артемис проснулся. Хорошо. Мы могли бы использовать один из его фирменных явно- забавных-но-фактически-изобретательных планов.
— Палатка, — сказал мальчик в голове Артемиса Фаула, — я предлагаю палатку и возможно мы могли бы разжечь костер и собрать листья, чтобы сделать подушку для прекрасной леди.
— Разжечь? Артемис Фаул использовал словно «разжечь»? И кто эта прекрасная леди?
Ветер вдруг усилился, подняв сыпучий снег с поверхности и отправив его быстро нестись по льду.
Элфи почувствовала, как хлопья оседают на ее шее, и холодным покалыванием стекают по спине.
«Все очень плохо, — поняла она. И скоро все будет еще хуже. Где ты, Дворецки? Почему ты не здесь?»
Глава 4 Мальчишник Флойда
Канкун, Мексика; за ночь до этого.
У Дворецки было оправдание за его отсутствие в Исландии, которое он смог бы предъявить в любом суде и возможно даже в записке для учителя.
На самом деле, у него было несколько оправданий.
Первое: его работодатель и друг отправил его в спасательную миссию, которая оказалась западней. Вторая: его сестра была якобы в беде, тогда как сейчас она действительно в реальной беде. И третья: несколько тысяч фанатов рестлинга, похожих на зомби без гниющих конечностей, гоняли его по театру в Мексике.
В развлекательной части журнала в самолете, Дворецки прочел, что вампиры всегда в моде, но в этом году в моде были явно зомби.
«Они, безусловно, здесь», — подумал Дворецки, — «большинство из них».
Строго говоря, «зомби» не было точным описанием массы безмозглых людей, слонявшихся по театру. Они, конечно, были загипнотизированы, что не одно и то же. Общепринятое определение зомби — оживший труп с пристрастием к человеческим мозгам. Загипнотизированные фанаты рестлинга не были трупами и не хотели понюхать чьи-либо мозги или закусить ими. Они должны были закрыть проход со всех сторон, отрезая возможные маршруты побега, и Дворецки был вынужден вернуться к разрушенному рингу, на платформу рестлинга. Это отступление не занимало верхнюю позицию в списке сотни самых предпочтительных вариантов, но на данном этапе, любые действия продлевающие сердцебиение были предпочтительней, чем стоять на месте, смиряясь со своей судьбой.
Дворецки хлопнул по бедру свою сестру, которая по-прежнему висела у него на плече.
— Эй, — недовольно сказала она, — за что?
— Просто проверяю твое умственное состояние.
— Я — это я, понял? Что-то случилось в моем мозге. Я вспомнила Элфи и других из волшебного народца.
«Тотальное восстановление», — догадался Дворецки. Ее встреча с волшебным гипнозом, орошила семена памяти в разуме сестры, и они разрослись там, вернув все на свои места. «Вполне возможно», — предположил он, — «что сила этой психической цепной реакции ликвидировала попытку гипноза».
— Ты можешь драться?
Джульетта высоко махнула ногой и заняла оборонительную позицию.
— Я могу драться лучше тебя, ветеран.
