ежика. — Пятнадцать лет сегодня… — пробормотал Артемис, — три пятерки. Это хорошо… Элфи моргнула. Артемис Фаул бормочет? И никакого упоминания о ее новой прическе — как правило, Артемис замечает физические изменения сразу. — Я. . эээ… Наверное. Где Дворецки? Ведет разведку по периметру? — Нет. Нет, я отпустил его. Он нужен Джульетте. — Ничего серьезного? — Не серьезно, но необходимо. Семейный бизнес. Он достаточно доверяет тебе, чтобы ты присмотрела за мной. Губы Элфи затянулись, как будто она съела что-то кислое. — Он надеется, кто-то другой будет пасти его патрона? Ты уверен, что мы говорим о Дворецки? — Конечно. И вообще, тем лучше, что он не здесь. Всякий раз, когда мои планы идут наперекосяк, он всегда рядом. Очень важно, необходимо, чтобы все шло как надо.
Челюсть Элфи просто упала от шока. Это было даже смешно. Если она поняла Артемиса правильно, он обвиняет Дворецки в провале предыдущих планов. Дворецки? Его верного союзника. — Хорошая идея. Давайте продолжим. Четверо из нас должны узреть это шоу. Это был Жеребкинс, тот, что произнес страшный номер, не думая о последствиях. Четыре. Очень плохая цифра. Абсолютно наихудшая. Китайский народ ненавидит номер четыре, поскольку оно звучит как их слово смерть.
Почти хуже, чем сказанное число 4, является тот факт, что в комнате было всего четыре человека. Командир Труба Келп, видимо, не смог прибыть. Несмотря на их историческую неприязнь друг к другу, Артемис хотел, чтобы Труба был сейчас здесь. — Где командир Келп, Элфи? Я думал, он будет сегодня. Элфи стояла у стола с шомполом прямо в своем синем костюме, и с желудем кластера сверкающем на груди. — Трубы… Командира Келпа достаточно, чтобы вести дела в Полис Плаза, но не беспокойтесь. У нас целый батальон зависает над головой в защитном шаттле. А здесь нет даже снежной лисы которая проберется сюда без опаленного хвоста.
Артемис стянул куртку и перчатки.
— Спасибо, капитан. Я воодушевлен вашей основательности. В качестве интереса, сколько эльфов в отряде ЛеППРКОН? Точно. — Четырнадцать, — ответила Элфи, вскинув бровь. — Четырнадцать. Хмм. Это не так уж и… И еще пилот, разве нет? — Четырнадцать включая пилота. Этого достаточно.
На мгновение показалось, что Артемис Фаул готов был повернуться и убежать от участников совещания, которых он сам же позвал. Сухожилие потянуло его за шею, указательный палец постучал по деревянному подголовник кресла. Тогда Артемис сглотнул и кивнул с нервозностью, что вырывалась из него, как канарейка изо рта у кошки. — Очень хорошо. Четырнадцать. Пожалуйста, Элфи, сядь. Позволь мне рассказать вам о плане.
Элфи медленно отошла в поисках на лице Артемиса дерзости, которая обычно присутствовала в его ухмылке. Ее не было. «Какой бы ни был его план», — подумала она, — «это серьезно». Артемис положил кейс на стол, открыл и развернул крышку, выявив экран внутри. На мгновение восторг снова проявился, и он даже успел слабо усмехнуться в направлении Жеребкинса. Улыбка растянула его губы не болеечем на один сантиметр. — Смотрите. Вам понравится этот маленький ящик. Жеребкинс усмехнулся.
— Ох, звезды! Это не… Возможно ли что это… ноутбук?! Ты затмил нас всех своим блеском, Арти!..Сарказм кентавра вызвал всеобщие стоны.
— Что? — протестовал он, — Это ноутбук. Даже люди не могут рассчитывать на то, чтобы кто-нибудь был под впечатлением от ноутбука. — Насколько я знаю Артемиса, — сказала Элфи, — что-то впечатляющее, не за горами. Правильно я говорю? — Вы можете судить сами, — сказал Артемис, нажимая пальцем на сканер в кейсе. Сканер мерцал, рассматривая предложенный палец, а затем блеснул зеленый, решив принять его. Ничего не случилось за секунду или две и тогда двигатель внутри корпуса заурчал, будто маленький довольный кот сидел внутри кейса.
— Мотор, — сказал Жеребкинс, — большое дело…
Укрепленные углы металлической крышки вдруг отделились. Одновременно экран разворачивался, пока не стал более одного квадратного метра с решетками громкоговорителя вдоль каждого края.
— Так это большой экран, — сказал Жеребкинс, — Просто трибуна. И все что нам нужно — V- очки.
Артемис нажал на другую кнопку на корпусе кейса, и металлические углы попались на потолок и раскрыли проекторы, выбрасывая из себя вперед потоки Digi-данных которые сливались в центре комнаты, образуя модель вращающейся планеты Земли. Экран отображал логотип компании «Фаул Индастрис», окруженный номерами файлов. — Это голографический кейс, — сказал Жеребкинс, радуясь, что остался не впечатленным, — И у нас такое было. — Это не голографический кейс. Кейс вполне реальный, — исправил Артемис, — Но изображения что вы видите, голографические. Я сделал несколько обновлений для системы ЛеППРКОН. Кейс синхронизируется с несколькими спутниками и бортовыми компьютерами, может построить в режиме реального времени изображения объектов не внутри диапазона датчиков. — У меня есть один такой дома, — пробормотал кентавр, — Для игры консоль моих детей. — И система смарт- интерактивной разведки, чтобы я мог строить или изменять модели вручную, до тех пор, пока на мне V- перчатки, — продолжил Артемис.
Жеребкинс нахмурился.
— О'кей, вершок. Хорошо, — но он не смог не добавить постскриптум, — для человека. Зрачки Винийи уменьшились в свете прожекторов.
— Все это очень мило Фаул, но мы до сих пор не знаем цели этого заседания.
Артемис ступил в голограмму, а на руки надел V-перчатки.
Перчатки были полупрозрачными, с толстыми цилиндрическими пальцами и визуально выглядели как простой полистирол.
В кейсе снова задумчиво замерцали датчики, прежде чем принять руки Артемиса.
Перчатки подали негромкий телеметрический сигнал и сжались до формы второй кожи вокруг пальцев, подчеркивая ДиДжи-маркером каждый сустав.
— Земля, — начал Артемис игнорируя порыв открыть свои записки и расчеты. Он знал эту лекцию наизусть, — наш дом. Она кормит нас, мы живем на ней. Ее вес мешает нам улететь в космос и замёрзнуть, а потом оттаять и поджариться на Солнце… Все это было бы лишено смысла если бы мы скончались от асфиксии.
Артемис сделал паузу для смеха и удивился, что его не последовало.
— Это была маленькая шутка. Я читал в руководстве, что на презентации шутки часто служат, чтобы смягчить атмосферу.
— Это была шутка? — спросила Винийа. — У меня были офицеры, осуждённые военно-полевым судом за меньшее…
— Если у меня есть гнилые фрукты, я выбрасываю их, — добавил Жеребкинс, — Почему бы тебе не заниматься наукой и не оставить шуточки для тех, кто в них разбирается?
Артемис нахмурился, расстроенный своим экспромтом, и тем, что теперь он не был уверен, сколько слов в его выступлении.
Если он закончил на кратное четырем, которое также не кратно пяти, то все может быть очень плохо. Возможно, ему следует начать сначала? Но это был бы обман, и бог чисел просто добавит два выступления вместе, и лучше не станет. «Сложно. Трудно следить, даже для меня». Но он будет продолжать, потому что крайне важно, чтобы проект был представлен сегодня, сейчас, с тем, чтобы ТОВАР пошел в производство сразу. Так Артемис сдержал неопределенность в душе и начал презентацию с удовольствием, едва останавливаясь, чтобы перевести дух, если смелость покидала его. — Человек является самой большой угрозой для Земли. Мы потрошим планету ради ископаемого топлива, а затем используем то же самое топливо против планеты посредством глобального потепления.
Артемис указал пальцем на расширенном экран, открывая один видео файл за другим, каждый из которых иллюстрировал то, что он рассказывал.
— Ледники в мире теряют до двух метров ледяного покрова в год, то есть полмиллиона квадратных километров только в Северном Ледовитом океане за последние 30 лет.
Позади него видео файлы демонстрировали некоторые из последствий глобального потепления. — Надо спасти мир, — сказал Артемис, — Я понимаю теперь, наконец, что я тот, кто должен спасти его. Вот почему я гений. Это смысл моей жизни.
Винийа постучал по столу указательным пальцем. — В Гавани есть предложение переждать глобальное потепление. Его поддерживают довольно многие. Люди уничтожат себя, и тогда мы вернём себе планету. Артемис был готов к этому.
