Случайностью не назовёшь, совпадением тоже — что же получается? Вам не кажется, что кто-то хотел покончить со всей семьёй?
Деккер потянулся за остатками кофе в бумажном стаканчике. Мисс Драммэн в чём-то права. С Да-Силва произошло нечто странное. По версии полицейских, Гэйл собиралась оставить Макса, а тот не хотел без неё жить и дважды выстрелил ей в сердце, а потом убил себя. Ну, кто в это способен поверить, у того, наверно, голова с дырками.
Не те они люди, не те. К тому же не она бросала Макса, а они бросали друг друга, готовились начать новую жизнь. Люди, у которых есть что-то впереди, обычно себя не убивают. И не готовят продуманный ужин на троих с дорогим хрусталём и серебром, не обкладывают льдом четыре бутылки «Монтраше».
Деккер спросил у Карен Драммэн:
— Вы не знаете, случайно, был у Макса пистолет?
— Вы шутите, — отозвалась она. — Макс был любовником, а не стрелком. Оружие он терпеть не мог. Три года назад какие-то чёрные парни ограбили его в подземке, угрожая пистолетом. Он так напугался, что с тех пор подземкой не ездил. Только на машине. Поэтому держал легковую и джип. Платил тысячу в месяц за гараж, но был готов мириться с этим. А Гэйл ненавидела оружие ещё больше, чем Макс. В доме она бы ничего не стала держать из-за Тоуни.
Предположим, что мисс Драммэн права и у Макса не было пистолета. Тогда кому же принадлежала новенькая «Беретта», из которой выпустили две пули Гэйл в сердце и одну Максу в правый висок?
Позвонив утром в участок, который занимался делом Гэйл, Деккер узнал, что на «Беретту» никогда нигде не выдавалось разрешение. Серийный номер спилен. Проследить пистолет невозможно — очень хитро поступил Макс. Но вот зачем всё это, если ты собираешься убить себя? А чьи отпечатки пальцев на пистолете? Макса разумеется. Деккер подумал: операцию эту провёл способный человек. Он предусмотрел всё. У него есть воображение — и даже природное чувство стиля.
Признаков взлома не обнаружено, значит, Макс и Гэйл сами впустили убийцу в квартиру. Они ему доверяли. Почему?
Жильцы пожаловались на громкую музыку, и Айво Попович, помощник смотрителя здания, с помощью запасного ключа вошёл в квартиру Да-Силва: Гэйл и Макс не ответили на телефон. М-р Попович показал, что обнаружил мужа и жену мёртвыми на полу в гостиной. Он ушёл, ни к чему не прикоснувшись, и позвонил в полицию из своего офиса. Но всё же, почему Гэйл и Макс впустили к себе убийцу?
— Гэйл говорила мне, что Макс намеревается увеличить вознаграждение за Тоуни, — продолжала Карен Драммэн. — Возможно, кто-нибудь пришёл ограбить их. Могли подумать, что Макс держит крупные суммы в доме.
Деккер прижал трубку подбородком к плечу, раскрыл блокнот.
— Ограбление исключается. Там ничего не искали.
Он проглядел свои заметки. Правильно. В квартире всё осталось нетронутым. А там было что взять — ни один уважающий себя вор это не пропустил бы. Например, две тысячи сто долларов наличными. Или девять кредитных карточек, украшения, чековые книжки, камеры, две меховые шубы, три видеомагнитофона, два домашних компьютера и стерео «Протон». А также ключи от «Меркурия» и джипа, обе машины новые, обе стоят внизу, в гараже здания.
Карен Драммэн прервала его мысли:
— Детектив Деккер, два дня назад Гэйл сказала мне, что за Максом следит чернокожий мужчина. Он подумал, с этим человеком могли быть какие-то осложнения в прошлом. Что если тут была связь? Я просто спрашиваю.
Деккер начал растирать затылок: его клонило в сон. Несколько раньше он брился в туалетной комнате, перед зеркалом. На него смотрело лицо, напомнившее фильм «Ночь живых мертвецов».
— Сейчас я ничего больше об этом не могу сказать, но упомянутый вами человек в деле никак не фигурирует.
Бульдог Драммэн, девушка-детектив. А вообще-то она молодец, эта деталь может пригодиться. Интересно, что Макса убили как раз перед тем как он мог бы дать описание человека, который его преследовал.
Значит, мисс Драммэн знала о неприятностях Макса с Рашадом Латифом Кваем, чернокожим почтарём — Кваю надоело продавать марки, он хотел заниматься только музыкой. Говорит ли это что-нибудь о ней? Нет, но в любом случае Деккер будет с ней осторожен.
Получив информацию о «Беретте», Деккер занялся мистером Кваем. Макс подозревал, что за ним таскается Квай, но это исключалось, ни за кем он таскаться не мог. Последние семьдесят два часа он сидел в тюрьме по обвинению в краже принадлежавших почтовой конторе сорока двух тысяч долларов: деньги были нужны ему для оплаты телефонных счетов. Страстный любитель телефонного секса, он по нескольку часов в день проводил за дорогостоящими разговорами.
Пора заканчивать беседу с мисс Драммэн, которая слишком много говорит о прошлом. Не обо всём же хочется вспоминать. От этого становится одиноко. Мисс Драммэн может отправить фотографию по почте, если хочет. Конец истории.
Как будто читая его мысли, она предложила:
— Мне кажется, не стоит отправлять фотографию по почте. Может затеряться, а я уверена, что она для вас много значит. Для Гэйл она значила много. Я могла бы с вами встретиться где-нибудь и отдать, если вы не против.
Деккер покачал головой. Иисусе. Что он ей скажет — брось фотографию в почтовый ящик и убирайся из моей жизни? Она воспримет это как оскорбление Гэйл и, вероятно, будет права.
— Это было бы очень любезно с вашей стороны, — ответил он.
— Вечером я ужинаю с клиентом. Отменить никак нельзя. Вот если бы вы смогли заехать в ресторан и взять фотографию…
— Адрес?
— Угол 64-й и Мэдисон. Называется «Бугиваль». Это через улицу от моей квартиры. Бывало, Гэйл, Тоуни и я собирались там на ленч по воскресеньям, когда Макс проводил уик-энды со своей подружкой из Швейцарии.
— Очень мило.
Она впервые рассмеялась — тёплый горловой звук, и Деккеру опять стало интересно, какая она из себя.
— Не беспокойтесь, я вас не задержу, — пообещала она. — Я знаю, что вы заняты. Сразу спросите Бренду, она метрдотель. Она и покажет мой столик.
Деккер улыбнулся. Ну что ж, по крайней мере, он будет знать, как выглядит Бульдог Драммэн, девушка-детектив.
— У меня есть и другие фотографии Гэйл, — продолжала она. — Я захвачу несколько, вы сможете выбрать.
— Спасибо, — откликнулся Деккер. Сейчас он действительно был благодарен.
Она подавила смешок.
— Сейчас я слушаю «Реквием» Моцарта — вполне уместно, однако подавляет немного. Музыка напоминает мне Макса и его технику, его стерео, компьютеры и магнитофоны. Надеюсь, там, куда он отправился, такие штуки тоже есть. Он их обожал. Даже диктовал сообщения для Тоуни на микрокассетный магнитофон. Представьте — диктовать меморандум собственной дочери. Но он всё наговаривал. Записки, письма, телексы, всё подряд. У него дюжина магнитофонов в квартире. Гэйл бесилась, повсюду натыкаясь на них.
Деккер окаменел. Неужели это возможно? Он стал быстро переворачивать листы своего блокнота, отыскивая нужное место. А, это здесь, чёрным по белому. Вернее, здесь этого нет. Он смотрел на список личных вещей, найденных в квартире — убийца их проигнорировал.
Ни одного микрокассетного магнитофона. Стереооборудование, компьютеры, а микрокассетных магнитофонов нет. В квартире их не нашли. Ни единого.
Деккер постарался говорить прежним голосом.
— Мисс Драммэн, вы уверены, что Макс держал дома микрокассетные магнитофоны?
— Есть какая-нибудь проблема?
