хрень… Никому на тот свет раньше времени неохота. Да вы и сами в том не меньше нашего заинтересованы, чай, тоже жить хочется.
– Да как бы и не больше вас, смею заметить. Правильно ты сказал.
– Во! И я про то же. Вы со своими штуками больше работать привыкли, вот и выгружайте эти ящики самостоятельно.
– Ладно уж… Мишка, – кричу я водителю, – вылезай! Поможешь мне взрывчатку вытащить. Только и вы уж тогда не мешайте мне, на дороге не стойте.
При выгрузке один ящик звучно стукает о землю. Все окружающие мигом попрятали свои голову кто куда.
А по дороге уже катят остальные уазики. Один из них поравнялся со зданием КПМ, но ввиду того, что дорога занята грузовиком, объезжает его с противоположной стороны, вклиниваясь между ним и вновь отстроенными домами. Второй же как раз поравнялся с укреплениями на въезде.
Чертыхаясь и матерясь в голос, мы тащим с грузовика второй ящик. За шумом подъезжающих машин никто не слышит, как тихо хлопает винтовка Потеряшки и на верхушке основного здания бессильно обмякают тела часовых.
– Готово! – кричу я во всё горло и одновременно жму в кармане тангенту радиостанции.
– Ш-ш-ших!
Стартует из кустов граната 'Мухи'.
Хренак!
И пулеметное укрепление на выезде превращается… в общем, нет его больше. Пять килограмм тротила – основательный аргумент в ближнем бою…
Разумеется, мы не заполняли ящик до конца. Внизу, под шашками лежат обычные деревянные бруски. Самоубийц среди нас ещё нет. На таком небольшом пятачке мощный взрыв просто снес бы всё к чертям свинячьим. И правых, и виноватых – всех похоронило бы одним махом. Да у нас и не было столько взрывчатки. В дорогу с собою взяли только один ящик. Так, на всякий случай…
Глухо звучат разрывы – это с замыкающей автомашины забрасывают гранатами пулеметное гнездо на въезде.
Объезжающий КПМ уазик резко тормозит, и из него вылетают разгоряченные бойцы. В окна домов летят гранаты. Мы не знаем, кто именно там сейчас сидит. Но здесь, в этом бандитском гнезде, по определению, не может быть людей непричастных. И пусть кто-то из них никого сам и не убил, но он пользовался плодами этих убийств и оттого в наших глазах такой же преступник, как и все прочие.
Выдернув из карманов по гранате, мы с Михаилом забрасываем их в начавшую было открываться дверь. Быстро отскакиваем в сторону, чтобы не стоять напротив неё.
Бдзынь!
Из окон КПМа вылетают стекла.
А из кузова грузовика, сбросив на землю мешающие ящики с продпайками, уже выскакивают бойцы.
Сухо трещат выстрелы, и в окна здания сплошным градом летят гранаты.
Дом весь ходит ходуном, внутри орут на разные голоса. На каждый такой крик вместо ответа внутрь залетает что-то взрывчатое. Черт с ними со всеми, здесь невиновных нет!
Меня оттирают в сторону, кто-то из бойцов вклинивается между мною и основным зданием – берегут.
А по дороге уже полным ходом катит бронетранспортер. С него короткими очередями бьёт крупнокалиберный пулемет и иногда солидно бахает пушка. Всё это больше работа на публику, оттуда стрелок не видит никаких целей, но страху на уцелевших бандитов может нагнать основательно.
Вот бронетранспортер огибает блоки, ещё несколько секунд – и он стоит напротив здания, грозно поводя вокруг закопчёнными стволами.
Неужто всё?
В здании больше не слышно никакого движения, никто уже не кричит. Бойцы врываются внутрь, глухо хлопает несколько выстрелов. Другие в это время зачищают дома. Там даже выстрелов не слышно, похоже, что всех положили гранатами.
От въездного пулемётного гнезда торопливо подбегает Потеряшка.
– Цел?– первое, что он спрашивает у меня.
– Как видишь… даже выстрелить не пришлось ни разу.
– Нашёл, о чем переживать!
Обычно хладнокровный, сейчас он возбуждён больше обычного. Его глаза внимательно обшаривают всё вокруг.
– Чего ты там выискиваешь?
– Да так… быстро как-то всё кончилось…
– Так тут и не армия сидела! Обычные бандюки!
– И среди них умелые парни встречаются… – он осматривается по сторонам. – Здесь ещё и полицейский был… что-то не вижу его…
– Так он небось внутри где-то валяется.
– Да? Может быть…
Обстановка внезапно меняется. Внутри здания грохочет длинная автоматная очередь. На весь магазин. Можно подумать, что стрелявший со страху зажал курок до упора, да так и не отпустил.
Грохочут металлические ставни наверху.
Черт!
Ведь есть второй этаж!
А застреленные Рогозиным часовые стояли на крыше! На крыше в т о р о г о этажа. Он в этом здании совсем небольшой – маленькая башенка на краю крыши. Насколько я помню ещё тот КПМ, даже и вход туда по узенькой лестнице, расположенной в каком-то закутке. Сразу и не найдешь…
Внутри тем временем вспыхивает перестрелка. Бьют сразу несколько стволов. Совершенно непонятно, кто и с кем воюет.
А в окне второго этажа нарисовался… тот самый Вован, которого тогда я так резко отшил. На этот раз, похоже, так легко мы не отделаемся – в дрожащих руках он держит гранатомёт.
У меня пистолет в кобуре, а автомат за плечами. И у Потеряшки винтовка за спиной висит.
Позади нас лязгает металл – бронетранспортер пытается задрать ствол. Фигушки! Под таким углом его не поднять – слишком близко стоит машина. Но ведь граната может и не сработать – тут слишком близко! Из-за спины Вована появляется вторая фигура. А вот у него в руках гранаты – теперь точняк, приплыли… Бэтэру они нипочём, броню лимонкой не пробить. Но нам-то с этого не легче! Здесь и одной-то гранаты – по самые уши!
Чпок!
И от головы бывшего полицейского летят брызги!
У него подламываются колени, гранатомет вываливается из рук и лязгает об подоконник.
Чпок!
И его опрокидывает внутрь комнаты.
Второй бандюган взмахивает рукой…
Чпок!
Перебитая в локтевом суставе, она бессильно повисает.
Глухо стукает об пол выроненная им граната.
Чпок!
Бандита разворачивает вокруг своей оси – невидимый стрелок попадает ему в плечо. Раненый поворачивается к нам спиной, и мы видим чуть пониже лопатки громадное красное пятно. Стрелок явно стреляет экспансивными пулями – уж очень обширную площадь занимает выходное отверстие…
Внутри комнаты грохочет взрыв – ну да, та самая граната, что бандит выронил.
Стрельбу словно ножом отрезало!
Мешая друг другу, мы с Потеряшкой несёмся внутрь дома.
Наверху уже чисто – ворвавшиеся туда после взрыва бойцы добили всех, кто подавал хоть какие-то
