Их насиловали всем скопом, надо полагать, бандиты не раз передавали их из рук в руки. Потом добили… кого выстрелами, а одну девушку отчего-то забили прикладами. Что уж она им такого сотворила?
Оборачиваюсь на звук.
На траве, возле тела молоденькой девушки, сидит Галина. Снайпер гладит своей рукой её тонкую руку. Да, это совсем ещё девчонка, ей на вид лет пятнадцать.
Подхожу ближе.
– Она умерла не так давно, – глухо говорит Гадалка. – Ей стреляли в спину, но малость не рассчитали. Видишь?
И она приподнимает руку лежащей.
– Трупное окоченение ещё не наступило. А это значит, что смерть наступила совсем недавно. Если бы мы не ждали…
– Да… но, кто мог знать?
– С такими ранениями долго не живут.
Не сразу до меня доходит смысл её слов.
– Ты хочешь сказать…
– Они где-то рядом.
Бегом несусь к ближайшей машине. Рация включена – хорошо!
'Носорог-2' – Каа!
– В канале!
– Обстановка?
– Тихо.
– Боевая готовность!
Рассыпаемся по округе.
Следы… где же они?
Буханку уиновцев мы нашли через час. Видимо обострённое чутьё подсказало бандитам наличие погони. А может быть, наша засада чем-то себя выдала. Не знаю… во всяком случае, машину они бросили и ломанулись в лес.
– Движок теплый ещё, – трогает капот Потеряшка. – Далеко уйти не могли.
Передо мною выбор. Искать в лесу бандюков? Тогда мы опоздаем к основной встрече. Да и не факт, что все из нас туда попадут – бандюки вооружены и дорого отдадут свои жизни. Что будет с людьми, которые сейчас идут нам навстречу? Что будет с теми, кто ждет нас сейчас среди радиоактивных развалин Печоры? Сколько из них этой встречи не дождётся? Бандиты уходят, нам они не опасны. Но есть и другие люди, те, кто не может дать им должный отпор. Неужели их жизнь менее ценна, чем жизнь тех, к кому мы везём наши запасы?
– Товарищ майор!
Галина.
– Да?
– Пусть колонна следует дальше. Передайте водителю моей машины, чтобы ждал меня здесь. Он поймёт.
– А…
– Я вас догоню. Дальше всё чисто, и моя помощь вам больше не понадобиться.
Не успеваю ещё сообразить хоть что-нибудь, как сбоку подходит Потеряшка.
– Вместе? – вопросительно смотрит он на Галину.
Та, вместо ответа, поворачивается ко мне.
– Не возражаю, – киваю я.
– Потеряшка, ты и сам не пацан, должен всё понимать… – сморит она уже на него.
– Не надо. В курсе делов, – отвечает он.
– Второй номер? Соло?
– Второй.
– Мы готовы, товарищ майор, – снова оборачивается Галина ко мне.
Галина ли?
Нет.
Теперь я понимаю, что тогда хотел сказать мне Рогозин. Передо мной стоит Гадалка. И в её красивых глазах я абсолютно точно читаю приговор всем тем, кто сейчас убегает от нас по густому лесу. Они ещё могут бежать, материться и щелкать затворами, видя угрозу в каждом шевелении листвы. Но все эти бандиты уже мертвы. Только сами этого ещё не осознали до конца. Мне становиться ясно, что же чувствовали те самые снайперши перед своей смертью. Наверное, это жуткое ощущение, понимать, что все твои потуги, как бы они ни были сильны, не могут ни на минуту оттянуть страшную развязку.
– Ну… с богом, ребята! – отступаю в сторону, освобождая им проход.
Гадалка лезет в подсумок и вытаскивает оттуда запасной магазин к винтовке. Я вижу пули, головка которых имеет темно-серый цвет. Это те самые… память услужливо показывает мне зияющие раны на спине бандита в башенке.
Сухо щелкнув фиксатором, встаёт на место магазин.
Не произнеся больше ни слова, снайперы уходят в сторону леса.
Оборачиваюсь к бойцам.
– Ну, куда ждём? Яму приготовьте, надо женщин похоронить.
Спустя час отъезжаем от невысокой насыпи. Имен погибших мы не знаем, и поэтому на вкопанном в землю кресте их нет. Но мы помним… Помним всё. Сгоревшие дома и покрытую черным пеплом землю. Трупы погибших и горящие надеждой глаза ещё живых. Мы слышим их голоса и видим идущую по пыльной дороге колонну. И идём к ним навстречу…
