пониже. «Болваны» не шелохнулись. Вадим с деланным восхищением поцокал языком и спросил в темное нутро машины:
- А можно, я у окошка сяду?
- Мы знаем откуда вы, Вадим.
- Я знаю, что вы знаете. А еще вам не терпится разузнать абсолютно все о нашем мире.
- И вы нам расскажете? – полувопросительно-полуутвердительно сказал человек, представившийся Назаром Ивановичем.
- Вы не поверите, но совершенно запросто. Разумеется в пределах своих знаний и компетенции. А еще вы не поверите, что это вам не даст практически ничего. Задавайте вопросы. Да, простите, здесь можно курить?
- Прошу. Кофе хотите?.. Яна, кофе нам, пожалуйста!.. Может, начнете рассказывать сами? Так, как вам захочется.
- Помните у Шевченко:
«Садок вишневий коло хати,
Хрущі над вишнями гудуть…
Співають ідучи дівчата,
А матері вечерять ждуть…»
Это – наш мир. Туда уходят все, у кого больше нет сил жить здесь, в этой стране. Там у них больше никто, никогда и ничего не отнимет. Там живут в радости, а плачут только на похоронах. Любому, кому плохо здесь, открывается проход туда.
- Радуга?
- Да.
- Скажите, Вадим, а почему вы вдруг перестали таиться?
- Не понимаю вас.
- Еще лет двадцать назад упоминания о существовании Объектов – так мы их назвали – пребывали в одной связке с мифами о Шамбале, царстве пресвитера Иоанна и сказанием о граде Китеже. Затем вы постепенно увеличили частоту их появления, правда, в труднодоступных и безлюдных местах. Последние годы вы открываете проходы прямо на околицах населенных пунктов, вблизи оживленных дорог. Это тенденция. Почему?
- Вы поверите, если я скажу, что мы не открываем эти проходы?
- Нет. Наблюдения только за одной вашей группой показывают…
- Виноват, я неточно выразился. Механизм действия примерно таков: человеку, которому просто невмоготу стало жить, снится сон. В этом сне он видит дорогу, маршрут к объекту и слышит зов. Человек знает, что в конце пути его ждет утешение и идет на этот зов. Открывается радуга и впускает человека. Мы здесь ни при чем, это – одно из свойств нашего мира. У нас нет ни таможни, ни привратников. А наши граждане - да, могут открыть проход в любое время и в любом месте. Правда, очень немногие из нас хотят возвращаться сюда даже на малое время. Плохо здесь.
- Все, что вы говорите, очень похоже на утопию. На мечту, на сказку. Слишком хорошо, чтобы быть правдой.
- Вы мне не верите?
- А знаете, верю. Хотя все мое здравомыслие сопротивляется этому. Как велик ваш мир – это страна, планета?
- Планета, пожалуй. Очень похожая на Землю. Вернее, такая, какой должна быть Земля. Послушайте, вам бы специалистов расспросить, а я – всего лишь бывший летеха, спецназовец.
- Вы имеете в виду ваших специалистов?
- Ну да.
- Скажите, Вадим, а почему вы так легко расстаетесь с информацией такого значения? Вы чувствуете себя достаточно защищенными или здесь какой-то подвох?
- Нам нечего бояться. Впрочем, вам также. И подвоха здесь тоже нет. Назар Иванович, я вижу, вы что-то хотите сказать, но не решаетесь.
- Да, вы правы… Мне очень многое хочется спросить и еще больше хочется сказать. Однако мои желания не имеют ни малейшего значения. Беседа наша уже сейчас должна перейти в конструктивное русло, но ни вы, ни я не располагаем для этого соответствующими полномочиями. Вы можете передать вашим властям просьбу о встрече на более высоком уровне?
- Конечно.
- Как мы свяжемся с вами?
- По классическому варианту «мы вам позвоним».
Полковник достал из сейфа мобильный телефон:
- Держите. В памяти только один номер. Только для одного звонка.
Они поднялись и Назар Иванович на правах старшего протянул руку:
- Всего доброго вам!
- Благодарю!
Вадим повернулся и шагнул по направлению к дверям кабинета. Вспыхнул и тут же погас радужный сегмент.
Оставшись один, полковник раздавил в пепельнице окурок и открыл дверцу встроенного в кабинетную мебель холодильника. Оттуда он достал бутылку водки, а с полки - тяжелый хрустальный стакан. Налил до краев и неторопливо выпил. Потом поднял пустой стакан на уровень глаз и стал, медленно поворачивая в руке, смотреть сквозь него на свет.
7
- Схватить тебя не пытались?
Вадим ухмыльнулся:
- Были бы очень удивлены… Да нет - контора качественная, стиль работы другой. По-моему, частное заведение. Мне так показалось. Чиф у них - любопытный мужик. Глаза какие-то больные.
- Встретиться, говоришь, хотят… Почему бы и нет? Обсудим.
Машина остановилась рядом с ангаром на краю поля. Ганецкий и Вадим выбрались из машины. У распахнутых ворот, окруженный людьми, стоял маленький одноместный самолетик с открытой кабиной.
- С крестником вас, Семен Ефремович!
- Ай, я вас умоляю! – сварливо отозвался Ганецкий, быстрым шагом походя к своему детищу. - Мне сейчас надо срочно прилечь, бо если я не прилягу, то от волнения могу упасть и сильно удариться об землю всем своим организмом.
Кто-то сочувственно засмеялся.
- Ой вей… Бекицер бы все это кончилось, честное благородное… А кто испытатель?
- Саня – кто же еще!.. Давай, залезай уже, не видишь – человек весь на нервах…
- Из машин Читер у нас не умеет водить разве что стиральные!
- Обижаешь, начальник – я просто не пробовал!
Читер глянул в лицо Ганецкому, мгновенно согнал ухмылку и зычно гаркнул:
- От винта!
Зарокотал движок, откашливая сгустки сизого дымка. Все почему-то робко и почтительно попятились. Ганецкий томно вздыхал и было непонятно, всерьез это или в его обычной манере.
Бело-голубой самолетик резво побежал по стриженой траве, подпрыгнул и поднялся в небо. Похожий на медведя с бородой здоровяк сгреб в охапку Ганецкого и двух парней и издал густой победный рев. Над лесом самолет лег на крыло, заложил вираж и понесся обратно по крутой глиссаде.
- Читер!!! Расстреляю перед строем!!! – заорал Вадим и погрозил кулаком вслед самолету, когда тот лихо пронесся почти над головами и опять взмыл в полуденную синеву.
- Лис, да не переживай ты за парня – пусть порезвится!