изготовив модель. Вырезаешь из дерева, лепишь из глины и показываешь, мол, сделайте мне такое. Подумав, Димка остановился на деревянных моделях: с деревом сложнее работать, но глину нужно обжигать. Поэтому он и выпросил резцы у мастера Армана.
Итак, попробуем… Димка взял небольшой чурбачок из поленницы у печки, ухватил лапищами резец… Ах ты ж, черт!
Нет, лохматые сардельки ловко держали инструмент и уверенно провели ровную черту. Вот только, чтобы отчетливо увидеть, что он делает, Димке пришлось отвести деревяшку почти на расстояние вытянутой руки. Проклятая дальнозоркость яггаев!
Димка забросил чурку в поленницу и опустил голову на руки. Как достало уже отношение к тебе как к тупому дикарю! И ведь и идеи есть и руки не кривые, так ведь нет! Глаза подвели!
В дверь постучали.
Димка огляделся, взял кухонный нож побольше и пошел посмотреть, кого принесли черти.
По дороге он успел мысленно отрепетировать фразу 'Нет дом, куда идти моя не знать, когда идти моя не знать'. Спрятал руку с ножом за косяк, чтобы не напугать кого-нибудь невиновного, и открыл дверь.
На пороге стояла зомбяшка Флоранс. Она увидела Димку, уронила огромную корзину, которую еле держала и закричала.
Димка раздосадовано оглядел себя. Нет, ну чего кричать? Ну, немного разорван на груди камзол. Ну, рукав разрезан. Ну, вся рубашка на груди залита кровью… Ладно, повод покричать есть.
–
Флоранс замолчала.
– Ты жи… живой?
И это спрашивает существо с внешностью живого мертвеца.
–
– А это?
Дрожащий палец указал на кровавые пятна.
Димка запахнул камзол.
– Что твоя хотеть?
– Мне… мне скучно. И… и страшно. Одной. Можно я у вас побуду?
Димка махнул лапой. Ладно, проходи…
На кухне – а куда ее еще вести? – зомбяшка принюхалась и разочарованно оглядела пустую плиту:
– А ты не делал свои лепешечки? Я не просто так, – засуетилась она, потроша корзину, – я все принесла…
Везения у Флоранс было меньше чем у Димки и половина яиц раскололась. Ладно хоть молоко не пролилось…
'В принципе, хорошо, что Флоранс пришла, – думал Димка, снимая очередной блин и кидая его на пустую тарелку, – иначе я бы с ума сошел от неизвестности. Пусть болтает…'
Флоранс подхватила блин чуть ли не на лету и продолжила рассказ.
Слушать ее было интересно, когда девушка поняла, что Димка почти не ориентируется в окружающих реалиях, она на добровольной основе начала проводить ликбез для диких яггаев. Правда, пустить ее словесный поток в требуемое русло было сложно…
Флоранс уже успела рассказать о существующих расах. Всего, как оказалось в мире Свет их существует целых двадцать две! Димка мысленно подсчитал уже известные ему: люди, эльфы, тролли, гномы, зомбики, невампиры, яггаи, зеленомордые, мышаны, гоблины… Кажется, все… А нет, еще огненнокожие, такие как начальник тюрьмы и похожие на чертиков рогачи. Двенадцать. Ого! Это еще столько же?
Как оказалось, не все расы живут в стране, в которой оказался Димка (и названия которой он так и не знал), здесь их проживает около четырнадцати-пятнадцати, остальные живут в других странах, на других островах.
Местная страна, между прочим, полностью расположена на огромном острове. Глобус Флоранс показать не могла, но, насколько можно понять ее слова, в мире Свет не было единого континента, вернее, континент был, но он напоминал кое-как сложенные вместе черепки расколотого горшка: огромные острова, разделенные узкими, больше похожими на реки, проливами. Чем это может помочь ему, Димка не знал. Разве что можно не опасаться войны – у здешней страны сильный флот, а напасть на остров без морских битв просто невозможно.
Флоранс с географии успела вернуться опять к расам и их взаимоотношениям. Гномы, рассказала она, это на самом деле три расы. Правда, кроме самих гномов никто различить их между собой не может. И магическая особенность у них одна на троих. Просто в здешней стране чаще встречается одна разновидность. Остальные живут в других странах.
Раньше, в старину, каждая раса старалась отделиться от других и создать свое собственное королевство. Или несколько. Потом расовая нетерпимость как-то спала, началось перемешивание рас и теперь о былых королевствах напоминают разве что места компактного проживания одной расы. Например, Димка с удивлением узнал, что хрюны – раса очень редкая и почти не встречается. Просто ему повезло оказаться в центре их, так сказать, ареала. Есть свои исторические места проживания и у других рас, у людей, у эльфов. Разве что мышаны – пришельцы из другой страны и своего расселения не имеют, живут где придется.
Эльфы тоже деляться на две разновидности, но их то различить легко – одни светлые, а другие черные. Последних не любят: они компактно живут на островке у южного берега страны, вперемешку с представителями других рас, и на этом островке крайне сильны традиции кровной мести. А так как черные эльфы только на этом островке и живут, то соответственно, каждый из них в следовании этой кровожадной традиции и подозревается. Поэтому их и не трогают и не любят.
Глава 28
Тут с этнографии Флоранс переключилась на актуальные новости. Ни телевизора ни Интернета здесь не было, их с успехом заменяли слухи и сплетни.
Несколько поднадоевшее сообщение о грядущем неурожаи и воспоследовавшем из-за этого повышением цен на хлеб. Прямо как будто никуда и не перемещался… Сделать с неурожаем и подорожанием Димка все равно ничего не мог, оставалось разве что сделать хомячные запасы, пока эта же светлая идея не посетила других и хлеб действительно не стал дороже золота.
Вспомнив о подорожании, зомбяшка посмотрела на очередной блин, вздохнула и затолкала его в рот целиком. Видимо чтобы Димка не решил, что она дорого обходится и не отнял обратно.
Вина на подорожание в сплетнях была возложена на дворян, правда, без уточнения, на кой им это. Вообще дворяне в местных умах были виноваты абсолютно во всем, даже ограблениях Летучего Мыша. Оказывается, дворяне специально грабят собственные дома, чтобы обвинить в этом пушистых и белых горожан. Опять-таки без уточнения, зачем. Просто, по своей зловредной сущности.
Еще к преступлениям дворян неким невразумительным способом оказались привязаны священники. Правда, об этом Флоранс рассказывала смутно и невразумительно, то ли сама не верила, то ли не знала подробностей.
Некая сложная ассоциативная цепочка привела Димку от священников к идее, пришедшей к нему в кафе братьев-моряков. Флоранс с надеждой смотрела, как он мешает молоко, яйца, сахар, а затем ставит на водяную баню, ждала, что он вернется и продолжит изготовление вкусных блинков. Не дождалась и с не меньшей надеждой стала ждать результатов нового кулинарного шедевра.
Подводя итоги всему услышанному можно было решить, что в городе не было более актуальной темы, чем разоблачение гнилой сущности дворянства. Димка даже заподозрил, что вместе с ним сюда проникли коммунисты. Ага, судя по партийному жесту 'Света сердца' – еще и фашисты…
Расспросить о 'Свете сердца' Димка не успел – вернулся господин Шарль. С любопытством посмотрел,
