к вон тому домишке фермера, за ним — поворот к реке… Понял или повторить?
— Понял…
Потянулись мучительные минуты ожидания, для Жетона — часы. Ровно работал двигатель иномарки. По прежнему на небе ехидничали звезды. Жетон сидел, сжимая пистолет, напряженно прислушивался.
Неожиданно яркий свет двух прожекторов осветил двор и прилегающую к нему местность. Послышались автоматные очереди, грянул взрыв.
Загремел, усиленный динамиком, голос.
— Вы окружены. Предлагаю сдаться!
— Менты! — не своим голосом заорал Жетон. — Жми, сявка!
Черная «ауди» скатилась на проселок. Насмерть перепуганный диким криком босса, водитель гнал ее по ухабам и колдобинам. Машина тряслась, будто в приступе тропической лихорадки, отлетел передний бампфер, повисла разбитая правая фара.
Позади стрельба стихла. Два пехотинца остались лежать на траве, Злой, по собачьи подвывая, бросил оружие, поднял руки. Остальные привычно легли на землю.
Жетон рассчитывал ускользнуть. Всегда удавалось, но на этот раз не повезло. Неопытный водитель не с'умел сманеврировать и на полном ходу врезался в стоящий на обочине фермерский трактор. От удара двигатель сорвался с опор и придавил обоих.
Со стороны коттеджного поселка к месту аварии бежали омоновцы… * * *
Водитель мертв, Жетон еще дышит, но, похоже, и он не жилец. Разворочена грудная клетка, вывернуты руки, на губах пузырится кровавая пена. Тела пострадавших вырезали автогеном.
Убедившись в благополучном завершении первой части операции, Клименко с оперативниками помчались на московскую квартиру Моревичей. После разгрома жетоновской банды — повязать Красулю и в Москве будет легче дышаться. Правда, останутся группировки разного толка: армянская, азербайджанская, чеченская, солнцевская, люберецкая, но, дай Бог, угрозыск и до них доберется. С каждым месяцем увеличивается процент раскрываемости преступлений, боссы и их шестерки занимают места за решеткой или бегут за рубеж.
Красулинская банда — одна из самых вредных.
Начальник отдела предлагал брать бандитов «на подходе», лучше всего в под'езде, но более опытный Клименко переубедил его. Пусть войдут в квартиру, начнут искать и паковать коллекции Моревича, разбредутся по комнатам. Вот тогда и наступит черед выхода «на сцену» омоновцев.
Квартира старшего Моревича — в старом доме. Отсюда все ее достоинства и недостатки. Спрятаться оперативникам — легко и просто, зато при сопротивлении бандитов отщелкивать их, на подобии клопов в щелях, намного сложней.
Клименко и командир омоновцев, не зажигая света, расставили бойцов, используя многочисленные ниши и переходы. Одного даже посадили в кухонный шкаф, второго втиснули за стеллажи с книгами в коридоре.
Михаил выбрал для себя самое ответственное и, соответсвенно опасное место — за ковром в гостиной.
Все готово, пусть жалует Красуля.
То, что наездом будет командовать дама, стало известно из последнего донесения появившегося Мальчика. Оказывается, он вместе с хозяйкой рыскал по Подмосковью в поисках пропавшего хахаля, позже Сотова ни на шаг не отпускала его от себя… * * *
Красуля осунулась и постарела.
Теперь она ходила не в прозрачном халатике — в наглухо закрытой темной блузке и такого же цвета узких брючках. Ночные выезды для проверки работы «предприятий» прекратились, ночные бдения перед экраном телека сделались редкостью, они больше не интересовали осиротевшую красавицу.
Из головы не шел сбежавший «муж».
Она вспоминала не только захватывающие дух сцены плотской любви — будто на яву, слышала голос Мишеньки, спорила с ним, соглашалась. Какое это было наслаждение — соглашаться! С каким вниманием она слушала рассказы о его жизни на Дальнем Востоке, переживала успехи и неудачи, негодовала по поводу неправедного поведения Мишенькиного начальства.
И вот — одна…
Единственное развлечение — встречи с «Гансом». Культурный и предельно вежливый немец не пытался завладеть сердцем красавицы, не торопил события. Спокойно интересовался подготовкой наезда на квартиру коллекционера, ненавязчиво советовал и наставлял.
Встречались они уже не в ресторане — убедившись в безопасности, «Ганс» почти ежедневно навещал квартиру женщины, приносил цветы и шампанское, целовал ручку.
— Слежки не боитесь? — равнодушно спрашивала Надежда Савельевна, глядя поверх головы гостя. — Все же наш уголовный розыск, хорошо или плохо, но работает. Могут выследить.
— Нет, не боюсь, — расплывался в ослепительной улыбке немец. — Работаю «под крышей» — представитель немецкого торгового дома.
— Странно, такой человек и интересуется примитивными коллекциями российского старичка. Неужели на Родине не нашли настоящего дела?
— Я уже говорил вам: меня интересует один Ван-Гог. Не стану скрывать — за эту картину я получу миллионы долларов. Но то, что достанется вам, стоит не меньше. Обратите особое внимание на коллекцию стариных монет и орденов — на Западе высоко ценится. Что же касается моей Родины — там значительно сложней и опасней. Ваши реформы изрядно подкосили систему, вот и появилась возможность солидно заработать… Кстати, хочу спросить: кто возглавит намеченную акцию?
Красуля задумалась. Она, как и Жетон, не любила рисковать свободой и… головой. Будь сейчас рядом с ней Мишенька, шагу бы от него не шагнула. Но Мишеньки нет и, кажется, больше не будет. Поэтому, в виде развлечения…
— Пойду сама. А ваш представитель?
«Ганс» подарил собеседнице очередную улыбку, показал ровные, белоснежные зубы.
— Если пойдете вы, сочту за честь сопровождать… * * *
Красуля в сопровождении «Ганса», Петеньки и Хвоста под'ехала на «мерсе» к дому, в котором живет коллекционер, точно в назначенное время — три часа ночи. За углом стоит автофургон с погашенными фарами. Водитель спит, положив голову на баранку. Когда наступит пора грузиться, его разбудят.
Работа предстоит немалая: загрузить фургон, мелочи перенести в легковушку. «Оценщик» во время осмотра вместе с Савчуком квартиры выбрал самое ценное, некоторые коробки и картины даже пометил фломастером, долго искать не придется. А вот перенос и загрузка потребуют часа два, не меньше.
В под'езд вошли четверо. Красуля, Петенька, Хвост и «Ганс». Позади неслышно топали четыре качка с автоматами. Столько же на всякий случай блокировали улицу.
Все тихо и спокойно, но Надежда Савельевна ощущала непонятный страх. Будто предвидела трагическую развязку.
Лифтом решили не пользоваться — лишний шум глубокой ночью может разбудить соседей, которые по недомыслию звякнут в милицию. Шли на цыпочках по лестнице, крепко сжимая оружие и вздрагивая при малейшем шуме. На третьем этаже под ноги женщины метнулась черная кошка, так завизжала, что Красуля с трудом удержалась от выстрела.
Наконец — шестой этаж.
— Открывай.
Хвост завозился с ключами. Дерьмовый коллекционер аж четыре замка приспособил, попробуй отгадать, какой ключ подходит к тому или иному запору? После третьей попытки тяжелая бронированная дверь поддалась. Четверка вошла в обширную прихожую. Следом проскользнули пехотинцы. Хвост тихо прикрыл дверь.
Грабители подумать не могли, что на лестничной площадке беззвучно заняли заранее определенную позицию три омоновца с автоматами. Мышеловка захлопнулась. На улице, возле под'езда так же бесшумно повязали подстраховывающую группу. Ошеломленные появлением омоновцев, красулинцы не оказали сопротивления — послушно подставили руки под браслеты.
Как и предполагал Клименко, свет налетчики не зажигали — действовали с карманными
