Сыщик не проговорил — проскрипел.
— Кто вы такой?
Полный мужчина четко и внятно отрекомендовался.
Клименко открыл рот. Красуля с издевкой послала ему воздушный поцелуй.
Глава 16
Несмотря на заключение медицинских светил, которых Клименко приводил в больничную палату и дотошно расспрашивал, Жетон выжил. Могучий организм не сдался, преодолел четыре операции. Через две недели после аварии сыщику разрешили допросить подследственного. Конечно, в приутствии врача и медсестры с приготовленным шприцем.
Потеряв Красулю, которую он был вынужден освободить под подписку вместе с немцем и Петенькой, Клименко возлагал большие надежды на допрос бандитского босса. Основное — узнать заказчика покушения. Остальное — мелочи, которые, тем не менее, могут вывести следствие на следующий «этаж» криминальной структуры столицы.
Поэтому Василий Тимофеевич готовился к первой встрече с раненным необычно тщательно. Даже составил вопросник, даже постарался предугадать реакции Жетона. С тем, чтобы некоторые из них «погасить», другие — «разжечь».
Однако, допросить больного так и не удалось. Когда сыщик приехал в больницу, его встретил главврач.
— Ничего не могу понять, — заторопился он, не поздоровавшись. — Раненный пошел на поправку, все мы, не то, что радовались, — удивлялись. Редкость в медицинской практике… И вдруг ночью — неожиданная остановка сердца… Что-то немыслимое…
— Спасли? — затаив дыхание, с надеждой спросил Клименко.
Главврач пожал плечами.
Все ясно — Жетона попросту убрали. Выражаясь по фене — замочили. Не успел бандюга облегчить свою совесть, покаяться, жариться теперь ему на адовой сковороде.
Раздосадованный сыщик помчался в министерство. Каяться в серьезном проступке — «незаконном» задержании российской бизнесменши и немецкого инвестора… * * *
В то время, когда Клименко разговаривал с огорошенным главврачем, Ангел тихо вошел в кабинет своего шефа.
— Как дела? — встретил «референта» чиновник. — Надеюсь, ошибка исправлена?
— Исправлена, — подтвердил Ангел и перекрестился на угол, где — ни одной иконы.
— Благодарю. Отдыхайте, набирайтесь сил. Советую поехать на дачу. Осень — прекрасное время, многоцветие листьев, тишина, покой. Садитесь в мою «волгу» и поезжайте. Водитель в курсе.
Пораженный необычной заботой, Ангел заподозрил неладное. Но сколько он не гадал, ничего опасного впереди не просматривал. А почему бы, спрашивается, чиновнику и не позаботиться о своей шестерке? Да, он допустил ошибку, сосватав на роль главаря группы киллеров свиную тушу, но кто, как не «референт», с'умел во время убрать толстопузого? С ловкостью профессионального киллера, не оставив ни малейшего следа.
Так за что его карать?
Беседа проходила в обычной квартире обычного жилого дома. Встречи в служебном помещении политбосс категорически запретил. Это и понятно — связующее звено с группой киллеров не тот человек, который может быть допущен в офис важного чиновника. В котором, как он подозревал, наверняка трудится агент уголовки либо Службы безопасности.
«Референт» вышел из под'езда, глубоко вздохнул. Действительно, осень — великолепное время для отдыха! Погулять по лесу, пособирать грибки, посидеть с удочкой на берегу речки. А вечером вместе с женой и двумя сыновьями почаевничать, побалдеть у телевизора… Благодать!
«Волга», обычно дежурящая возле самого под'езда, на этот раз стояла на противоположной стороне улицы. Из окошка призывно выглядывал водитель. Ангел трусцой побежал к машине. Не успел добраться до спасительной осевой линии — налетел автофургон. Сбил, сплюснул в кровавую лепешку и помчался дальше.
Удивительно, но обычно дежурящий на перекрестке милиционер на этот раз отсутствовал… * * *
Надежда Савельевна старела на глазах. Дряблая кожа, серый цвет лица, морщины, избороздившие лицо. Но страшней физического старения было старение нравственное. Прежде живая, азартная, любительница покрутиться перед зеркалом, оглядеть ладную свою фигурку, теперь равнодушно проходила мимо трюмо, приказала Петеньке убрать зеркало из ванной. Вместо прозрачного халатика — махровый банный, закрывающий все женские прелести.
Что— то надломилось в женщине, прекратилась «подпитка» жизненными соками. Она не жила -умирала. Медленно, неотвратимо. Единственная тема, оживляющая ее — исчезнувший любовник, единственная надежда — разыскать его.
— Хозяйка, хочешь — прокачу? Давно ты не навещала шестерок.
Равнодушное шевеление плечиков. Взглад направлен не на верного слугу — в окно.
Петенька жалостливо скривился.
— Не штормуй, хозяйка, все будет — о-кэй. Отыщется твой хахаль, обязательно отыщется. За шиворот приволоку к тебе в спальню.
Неуверенная улыбка тронула губы Надежды Савельевны.
— Найдешь?
— Землю рогом взрою, а найду… Все Хвост виноват, падла недорезанная, дерьмо вонючее. Повстречаемся, дай Бог, требуху выпущу!
Неиссякающая ненависть к «предателю» придавала лицу рыжего слуги зверское выражение, пальцы рук сжимались в кулаки. А Красуля, которой Хвост насолил значительно больше, не испытывала к исчезнувшей шестерке ни любви, ни гнева.
— Найдешь? — повторила она.
— Ништяк, проявится… Я его наизнанку выверну, ментовскую подстилку, землю жрать заставлю, по капле кровь вылью!
— Я не о Хвосте — найди Мишеньку…
Надежда Савельевна внезапно рухнула на колени, взвыла одинокой волчицей.
— Успокойся, хозяйка… Ишь, как сбледнула с лица… Клянусь, найду офицерика!
Говорил, а про себя думал: кому ты нужна такая? Груди болтаются тряпками, щеки огрузли, лицо — в морщинах. Ни следа не осталось от жизнерадостной бабенки, охмуряющей знакомых и незнакомых мужиков. Увидит отставник бабусю — мигом отвалит в сторону.
На лицо женщина пробилась слабая улыбка. Держась за ноющую поясницу, она поднялась с пола, грузно опустилась на край постели.
— Ты думаешь…
Петенька забросал ее тяжеловесными комплиментами, способными у любой женщины вырастить уверенность в способность покорить мужчину. Вперемежку с комплиментами — такие же надуманные обещания… Век свободы не видать — найду… Фрайером буду, если не притащу к тебе в спальню…
И вот однажды телохранитель вошел к хозяйке с торжественным видом победителя. Встал возле порога, подбоченившись, улыбка — во все лицо.
— Обещал тебе найти, вот и нашел!
— Говори! — напряглась Надежда Савельевна. — Быстрей говори!
— Вышел на одного дружана. Сейчас он завязал, работает больничным сторожем. Долго не поддавался, зараза, но я его расколол… На Дальнем Востоке твой хахаль, Там же — Вика с дружком…
— Где именно?
— В нанайском рыбхозе обитают… Вот адресок…
Женщина достала из шкафа и бросила на разобранную постель чемодан. Раскраснелась, в глазах заметались прежние радостные огоньки.
— Никак — полетишь? — удивился Петенька. — Больная… — во время проглотил обидное словечко «старая». — Сначала оклемалась бы, уж потом…
— Лечу, Петенька, сегодня же улетаю. К Вике и Мишеньке… Вся семья там, одной меня нету…
