ни мертвецы, требующие чего-нибудь, ни даже кошмары), на рассвете наша троица двинулась к болотам искать там приметы дороги и приключения…
Вообще-то я всегда думал, вернее, мне всегда казалось, что болото должно начинаться сразу: вот лес, вот болото. В реальности мы долго брели по каким-то кустам и все, что было в округе болотного, это мох, который рос кое-где клоками. Принцесса уже начала вслух подозревать, что крестьяне, боясь показываться на болотах, не заметили, как те пересохли. Гратон, который где в другом месте не заметил бы даже походную колонну слонов, тут первым обратил внимание, что вышеупомянутый мох, постепенно увеличивая площадь, занимаемую отдельными его колониями, расползся уже повсюду. Тут под ногами начало чавкать, потянуло запахом тины, появились ранее где-то пропадавшие лягушки. Начались болота…
Хорошо еще тропка под ногами пока не пропала, а то похожий на быка камень (ориентир начала дороги) пришлось бы искать, прочесывая заросли кустов. Ана и Гратон, не сговариваясь, уступили мне место, предоставив право вести их через трясины и оказаться крайним, если мы заблудимся. Э-хе-хе, тяжела ты, доля гида… Я встал спиной к каменюке, осмотрел расстилавшиеся передо мной пространства. Трава, мох, кочки, окна с водой, кривоватые деревца… Ага! На одной из березок (или осинок, я, в конце концов, не ученый-ботаник) виднелся обещанный знак: затесанный когда-то косой крест. По крайней мере в этом охотник-пессимист не обманул… Теперь, следуя его рекомендациям, следовало аккуратно, не отклоняясь ни на шаг, двинуться к отмеченному дереву и уже оттуда выискивать следующий крестик, на следующем дереве. Вот так и пойдем, медленно и не торопясь…Ну, тронулись.
Дорога, абсолютно невидимая под ногами и определяемая только по отметкам на деревьях, петляла и кружила, как пьяный по дороге из кабака. Мы шли уже добрый час, солнце поднялось над деревьями, а углубились в болота от силы на километр. А уж устали на верный десяток тех же километров. Путь нам никто ковровыми дорожками не устилал, наоборот, приходилось иногда брести и по колено в болотной воде. Хорошо еще у нас хватило ума не пойти в обычной обуви и мы, под маркой победителей мертвецов, выпросили три пары кожаных сапог. Все барахлишко Аны и Гратона по прежнему помещалось в чемоданчиках-саквояжиках, мне сердобольные крестьяне выделили какую-то котомку, в которой сейчас сиротливо болтались туфли и изредка булькала бутылка-локатор. Другого имущества я как-то не завел до сих пор. Ана, в начале пути стеснявшаяся и поэтому намочившая подол, сейчас отбросила мещанские предрассудки (глупое словосочетание по отношению к принцессе) и шла, закатав юбку выше колена. Гораздо выше… Я отвел взгляд от обтянутых чулками молодых коленок… Вовремя, перед моими глазами появился незамеченный мною ствол дерева, в который я чуть было не вошел своим бестолковым лбом. В следующее мгновение я понял, что в предыдущей фразе ключевое слово не 'незамеченный', а 'появился'. Секунду назад дерева здесь не было…
Внимательно осмотрев торчавший у меня под носом ствол я пришел к выводу, что это — самое обыкновенное дерево, казалось бы, неспособное к самостоятельному перемещению в пространстве. Значит, что-то тут нечисто. Понятно, что что-то происходит… Но непонятно — что. Я осторожно выглянул из-за дерева, пытаясь сообразить, что еще поменялось в окружающем мире. Открывшаяся картина подтвердила все мои самые худшие опасения (и даже парочку тех, что не пришли мне в голову сразу). Изменилось все.
Мы шли по болоту (помните?). Сейчас вокруг был милый березовый лесок, без единой капли болотной воды в округе. Пахло цветами, а не тиной… Солнце, которое секунду назад скрывали мрачные тучки, заливало все ярчайшим светом. Пели птицы, вместо кваканья лягушек и бурчания болотного газа. Я начал поворачиваться к своим спутникам, чтобы поинтересоваться их мнением о происходящем… Чьи-то когти впились мне в плечо!
Сердце рухнуло в пятки, прихватив по дороге остальные внутренности. Задержись оно там лишнюю секунду и Ана осталась бы с моим мертвым телом на руках и никогда бы больше за свою жизнь не вцеплялась неожиданно в плечо ничего не подозревающему человеку. Конечно, это были не когти, а пальцы, от страха принцесса стиснула их так, что разжать их смогла бы лишь бригада спасателей.
— Что… — '…вас так испугало?', именно так должна была продолжиться моя фраза, но тут я окончательно повернулся и конец вопроса застрял у меня в глотке.
Я обнаружил самое главное изменение окружающей обстановки. Исчез сенатор.
— Ки, — произнесла принцесса, повисшая у меня на руке и дрожащая, как листья вон на том дереве.
Я промолчал, понимая, что это — только начало. Сейчас Ана успокоиться и скажет все, что хочет мне сообщить…
— Ки, — повторила она. Сглотнула, слюна прямо-таки проскрежетала по ее пересохшему горлу… — Кикиморы, — наконец выговорила она. Я затребовал подробностей.
Как выяснилось, в детстве у Аны была нянька. Странная была женщина, учитывая, какие сказки она рассказывала малютке-принцессе перед сном. Одной из них и был рассказ о кикиморах. Так здесь называли болотных русалок…
Болотные русалки, те еще создания. Стопроцентная нечисть, пробы негде ставить, причем не имеют никакого отношения к людям в отличие от своих родственниц, речных русалок-утопленниц. Любимое занятие — заманивать молодых людей в свои лапы. Стариков не любят и никогда им не показываются, так что Гратону, из-за его возраста, опять (опять!!) ничего не угрожает. Скорее всего он сейчас стоит посреди болота, гадая, куда мы пропали… Кстати, правда, куда это мы пропали?…
Молодых девушек кикиморы опять-таки не любят, но несколько иначе чем стариков. В данном случае их нелюбовь выражается в том, с девушек срывается вся одежда, после чего пойманную девушку гоняют по болоту, пока не загонят в самую грязь. К счастью, в отличие от давешних чертей, кикиморы все же не кровожадны и смерть их жертвам не грозит… Вроде бы.
Молодых же парней (и в этом месте рассказа мне стало особенно неуютно) кикиморы напротив очень даже любят…Ой, как любят… С пойманных парней опять-таки срывается вся одежда, после чего болотные русалки всем табором его… Тут Ана покраснела, опустила глаза и смущенным шепотом сказала, что после раздевания… русалки парней… 'щекочут'… Судя по принцессиному смущению, а также вспоминая некоторый опыт общения с подобными тварями (к счастью, не непосредственный), можно было предположить, что щекотанием они не ограничатся. Да, кажется, насчет того, что смерть их жертвам не грозит, я погорячился…
— Как с ними бороться? — деловито поинтересовался я.
— Русалки боятся полыни, — радостно вспомнила Ана.
— Спасибо, — поблагодарил я. Полезный совет. Вот только полынь мы дома забыли. В другом костюме.
— Кстати, — вспомнил я еще один непроясненный вопрос, — где это мы?
— Не знаю, — пожала плечами Ана. — Ой! — тут она вцепилась в мое замученное плечо еще сильнее. — Я думаю, это — наваждение.
— Наваждение? — сомневаясь хмыкнул я. Русалки наводят иллюзию…По-моему, они не умеют этого… Впрочем, есть надежный способ проверить, не иллюзия ли вокруг.
Я скосил глаза. Окрестные березки увеличились в количестве в два раза. Не иллюзия. А вот отдаленные, кажется, не раздвоились… Я скосил глаза сильнее…Рядом раздался звонкий смех.
Я обиженно взглянул на Ану. Та недоуменно посмотрела на меня, и тут только до меня дошло, что смех не ее, и вообще, звучит он за спиной. Мы с принцессой, сцепившиеся, как сиамские близнецы, слаженно повернулись…Вот это девушки!
За нашими спинами (там, где еще секунду назад не было никого) стояла шеренга ослепительных красавиц. Выставленная вперед правая нога, руки в боки… Девушки очень напоминали финалисток конкурса красоты, особенно если учесть, что из одежды на них присутствовали лишь венки из кувшинок… Нет, совсем голыми они не были, венки прикрывали их, создавая что-то вроде купальника-бикини: один веночек на груди, второй…ну, там, где обычно находится вторая часть бикини… Все, что не закрывалось венками (то есть практически все) было таким…таким… Гладкая, шелковистая кожа, покрытая золотистым загаром… Пышные, не менее золотистые волосы… Зеленые глаза…Ай!
Принцесса дернула меня за руку и я прекратил пялиться и попытался скроить серьезное лицо… и поднять взгляд хотя бы до уровня шеи пришелиц!
