награде в конце пути… А ведь еще надо пересекать море, почесывать окрестности Керимонта в поисках места, куда гнусный колдун по кличке Хозяин запрятал Олу, возможно, сражаться с монстром, который ее охраняет… Ой-е-ей, лучше об этом не думать… Такая тоска берет…
О капитане Калине думать нечего. Он еще мог примчаться на вокзал, чтобы остановить нас (полиция вокзала явно каким-то образом с ним связана, не просто так он рассчитывал получить помощь…), но ринуться по нашему следу у него не получиться. Идти по запаху наш зубастый друг не сможет, я постарался не оставить у него в руках наших вещей. Конечно, он знает о том, что сенатор ждет нас в Фиартене… но это знание ему не пригодиться. Ребята, натравленные на нас Малиной (земля им пухом) сослужили неплохую службу: оторвали от нас капитана и, персональное спасибо 'кавалеристу', сбили с него шляпу. А солнце-то было уже высоко… Крики ужаса я понимаю, заорешь, когда на тебя прет кроваво-красная рожа с горящими как уголья глазами. С лицом, обожженным светом, Калин еще мог показаться на вокзале, но перемещаться среди людей… А скоро кожа начнет чесаться… Нет, дня на три капитан Калин из игры выбыл.
Ана сидела напротив меня, бросая на меня искоса умильные взгляды. Ей явно хотелось, чтобы я как- то обратил на нее внимание. Вот уж дудки. И раньше-то приходилось обращаться с ней осторожно, когда я боялся смутить ее, а теперь и вовсе лучше не дышать в ее сторону. В нынешнем состоянии принцесса способна принять за знак внимания все, что угодно… а потом будет реветь в подушку, считая, что я ее разлюбил и бросил. А я ни сном ни духом… Конечно, за время наших приключений Ана повзрослела, уже не напоминала восторженную девочку, выглядела более разумной… Однако я знал столько разумных девочек, резавших вены из-за таких пустяков… Не всех их успевали откачать…
Меня могут спросить, какое, собственно мне дело, что там произойдет с принцессой, ведь где-то недели через две я навсегда исчезну из этого мира? Во-первых, я могу и не исчезнуть. Во-вторых…есть у меня такое жизненное правило: 'Никогда не действовать в расчете на исчезновение'. Подлость-то останется подлостью, неважно, встретишь ты еще раз людей, которым ее сделал или нет. В-третьих… Ана мне нравиться… В этом вся сложность…
Я ведь теряюсь с ней не от недостатка опыта. В тридцать-то лет опыта можно набраться. Были у меня и женщины и девушки… Не было у меня девочек! Нечего так ухмыляться! Так вот. Опыт общения (назовем это так) с прекрасным полом у меня есть. А вот как объяснить влюбленной по самую макушку девчонке, что вместе быть вы никоим образом не можете? Особенно, если сам…
Поезд заскрипел тормозами и остановился, прервав нить моих размышлений. Фиартен. Конечная. Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны. Мы вышли на перрон, освещенные красным закатным солнцем. Пахло мазутом и паровозным дымом. Единственное, что говорило о том, что мы прибыли в приморский город — несколько чаек, с криками пролетевшие над головой.
Чем хорош сенатор Гратон — его не надо искать в толпе. Его цилиндр возвышался над кашей людских голов, как печная труба на пожарище. Протолкавшись сквозь толпу встречающих-приезжающих мы выбрались к Гратону. Его спокойствию можно позавидовать: как будто мы пять минут назад отошли купить мороженое, а не пропадали неизвестно где целые сутки.
— С прибытием, госпожа Ана, — ласково заулыбался он, завидев ее. Потом добрая улыбка обратилась в мою сторону… — А кто это с вами?
Ана, как раз всплеснувшая руками от радости встречи, замерла в неестественной позе. Потом ее уши начали багроветь. Судя по тихому бормотанию, она считала до двадцати, чтобы успокоиться… Ее пунцовое от ярости лицо (принцесса устала ждать от меня нежных слов и была зла на весь мир) повернулось ко мне… И в секунду вернуло нормальный цвет, а затем заалело, но уже от смущения. Сенатора можно было понять: последний раз он видел меня в другом костюме, в шляпе (я так и ходил как бродяга), с другой прической… С другими волосами, в конце концов.
— Это Эрих, ой… — Ана набрала воздуху, чтобы объяснить происшедшие со мной перемены…
— Аа, — протянул Гратон. Потом все же уточнил, — А кто такой Эрих?
В этот раз Ана считала до двадцати минуты две. Затем ледяным как жидкий азот тоном объявила, что не разговаривает с нами обоими и отвернулась. Растолковывать все сенатору пришлось мне. Выяснилось, что он меня прекрасно помнит, только запамятовал мое имя и внешность. По причине чего он с легкостью принял и длинный хвост белых волос на моем затылке (длинные волосы в Славии носили только священники, поэтому в пути приходилось отбиваться от желающих получить благословение непременно в тамбуре), а также то, что меня зовут Карс. Хватит с меня того, что принцесса зовет чужим именем…
Гостиница, в которой Гратон нашел номера, была недорогой и совсем недалеко от вокзала. Вот только запах гари, который чувствовался еще на вокзале, по мере приближения к нашему нынешнему обиталищу становился все сильнее и сильнее. Вскоре мы увидели и его источник: здоровенный трехэтажный дом, обугленный, с черными стенами и пустыми дырами на месте окон. Дом номер семнадцать… все бы ничего, но гостиница стоит под номером пятнадцать.
— Сенатор… — начала принцесса и осеклась, вспомнив, что она дуется и не разговаривает ни с ним ни со мной.
— Почему вы выбрали гостиницу рядом со сгоревшим домом? — продолжил я невысказанный вопрос. Мне и самому было интересно.
Гратон преспокойно пожал плечами:
— Когда я снимал номера, дом еще был целым. Он сгорел только сегодня ночью.
— А что в нем было вчера? — заинтересовался я. Здания ни с того ни с сего не полыхают как бумага.
— Церковь Светлого Счастья, — проговорил сенатор, забирая ключи у портье ('Добрый день, это и есть ваши внуки?').
Какое-то знакомое название…
— Церковь Светлого Счастья? — медленно произнес я, когда мы уже поднимались по лестнице. — Случайно не секта, члены которой поймали нас на выходе из Марийских болот?
— Да, они, — согласно кивнул Гратон.
— Постойте, — остановился я. — Вы хотите сказать, что сняли номер в гостинице, рядом с которой стоял дом Церкви светлого Счастья?
— Ну да, я еще обратил внимание на это совпадение…
— Дом тех людей, которые один раз чуть не сожгли нас на костре?
— Совершенно верно, — сенатор был спокоен как надгробие.
Я махнул рукой. Логика Гратона необъяснима… Принцесса за моей спиной фыркнула, мол, все вы одинаковы, всё путаете и забываете.
А вот и номерок, который Гратон снял для нас с принцессой. Как мило, под табличкой с цифрами висят два сердечка… Номер для новобрачных… и лучше и не спрашивать почему, смотри выше о логике сенатора…
Ночь я провел на адски неудобном диванчике в гостиной. В спальне стояла огромная почти десятиспальная кровать, полностью предоставленная Ане. Она (Ана, конечно) пробовала, забыв, что обижена и не разговаривает, притвориться, что ей страшно спать, и почему бы вам, граф Эрих, ой, Карс, не посидеть рядом, скажем на краешке роскошного ложа? Ледяным тоном, старательно скопировав ее же, я заявил, что приличные девушки не приглашают к себе в спальню молодых неженатых мужчин (женатых, впрочем, тоже). В итоге Ана полночи демонстративно ворочалась и жалобно вздыхала. Вот не было хлопот, еще и отбивайся от влюбленной глупышки…
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
В которой мы пересекаем море, правда, не совсем так, как хотелось бы…
— Субъект, желающий совершить путешествие с багажом или же без оного, на морском виде транспорта, каковым является пароход, обязан приобрести надлежащим образом оформленный документ об оплате проезда, в просторечии именуемый билетом, согласно статье Морского Уложения за номером триста пятьдесят один часть один. Для приобретения же такового документа об оплате проезда вышеозначенному субъекту требуется предъявить удостоверяющий его личность документ, согласно статье Морского уложения
