за номером триста пятьдесят один часть три…
Бюрократия — страшная сила. Ну кто мог предположить (в любом случае не я), что для того чтобы переплыть с одного берега моря на другой, причем оба они принадлежат Славии, нужно иметь при себе паспорт? Каковой у меня, графа Карса новоявленного, естественно, отсутствовал. Поэтому теперь приходилось выслушивать занудную нотацию мелкого чиновничка, выдающего те самые вожделенные 'документы об оплате проезда', сиречь билеты…
— …В случае же если субъект не может предъявить документ, удостоверяющий его личность, — продолжал бесцветным голосом тянуть бесконечную канцелярскую песнь чиновник, — ему необходимо предоставить в пароходство, кабинет номер семнадцать, заявление, объясняющее отсутствие вышеуказанного документа, справку от двух благонадежных граждан, могущих подтвердить, что он — тот за кого себя выдает, копии с документов, удостоверяющих личность вышеупомянутых граждан, заверенные в нотариальной конторе…
Когда-то я знал заклинание, отводящее глаза бюрократам… Но забыл. Впрочем, есть еще одно средство, не совсем магическое, но вполне волшебное…
— Может быть, — прервал я тягомотное перечисление всей той кипы бумажек, каковые я должен предоставить, — вот этот документ сможет помочь попасть мне на борт корабля?
'Документ' может и не имел необходимых печатей и подписей, зато был украшен разноцветными узорами и обеспечивался Королевским Казначейством. Чернильный суслик даже глазом не повел:
— Попытка подкупа должностного лица, находящегося при исполнении им служебных обязанностей карается согласно статье сто тридцать семь Уголовного Уложения… Давайте сюда.
Длинные сухие пальцы чуть шевельнулись, и купюра как в воздухе растворилась. Подобным трюком владеют все бумажные крысы, считающие, что у них маленькое жалование, поэтому я и не моргнул.
— Вот ваш билет. Счастливого плаванья, — тон и хмурое выражение лица не оставляли сомнений в том, что чиновник твердо уверен, что мой корабль, еле отойдя от пристани, затонет к чертовой бабушке. Вспомнив о чертовой бабушке я покрылся мурашками. Не хотелось бы опять попасться в ее лакированные коготки…
Уф… Я выкатился из душного здания, казалось навсегда пропахшего бумагой, чернилами и мышами, к ожидавшим меня на улице сенатору и Ане. Им хорошо, у них-то документы были с собой… Мы двинулись к ожидавшему нас кораблю с оптимистичным названием 'Бедная Лиза'.
После того как мне пришлось переселиться на диванчик в гостиной, я всю ночь не спал. Почему? Ну хотя бы потому, что если бы я заснул, то сейчас моей проблемой были бы не занудные чиновники, смотрящая на меня влюбленными глазами Ана и пропавшая в неизвестности Ола, а, скажем, происки тайной полиции, ловящей инакомыслящих или отряд работорговцев, посчитавший, что для полноты коллекции им не хватает именно меня. Где-то около полуночи, когда было уже порядком темно, а принцесса сопела как младенец, мне надоело валяться на скрипучей мебели и я спрыгнул с балкона (наша ночлежка уже была закрыта на ночь), чтобы прогуляться под луной. Прогулка не удалась, луна, как и звезды, была надежно упрятана облаками. Да к тому же один 'ночной портной', как их называли в другом мире, решил побеспокоиться о том, чтобы мне не было тяжело носить при себе кошелек…
— Выворачивай карманы. Деньги, часы, кольца, — прошипел заученный текст какой-то юнец, встретившийся в темном переулке по дороге обратно в гостиницу.
Боже, какая пошлость… Какой-то паршивый ножик, которым пугать только школьниц и то в потемках, потому что на свету они помрут от смеха…
— Простите, что вы сказали? — вежливо переспросил я, уткнув в лоб наглого юноши ствол своего пистолета, который покоился в волшебном мешочке, и как я умудрился достать его в долю секунды даже и не спрашивайте…
— 'Скарвинг' номер два с разрывными пулями? — не менее вежливо уточнил мой собеседник, заведя глаза под лоб, чтобы лучше рассмотреть мой аргумент.
— Он самый, — кивнул я, понятия не имея, какую разновидность огнестрельного лекарства подсунули мне в аптеке города Талия.
— В таком случае мои требования были чрезмерны и необоснованны, — развел в стороны руки парень. — Прошу прошения за свою бесцеремонность.
Он сделал шаг назад и растаял в полумраке как кусок рафинада в горячем чае. Ловкий, гад… Гулять мне что-то расхотелось…
— Гратон, — вспомнил я о ночном происшествии, когда мы втроем пробирались узким проходом между высоченными дощатыми заборами. Добрый прохожий подсказал нам, что этими лабиринтами в порт можно попасть быстрее, — не знаете ли вы случайно марку моего пистолета? Меня это как-то вдруг заинтересовало…
Я извлек пистолет из пиджачного кармана…
— 'Скарвинг' номер два с разрывными пулями, — мгновенно определил Гратон. Причем даже не оборачиваясь.
Многочисленные и неожиданные познания нашего сенатора начинали меня пугать. Надо будет как- нибудь ближе к концу моего пребывания в этом мире ненавязчиво поинтересоваться, чем Гратон занимался до того, как стал сенатором-маразматиком…
А вот и наш ковчег. Да… Название ему совсем не подходило. Более точным было бы что-то вроде 'Полный конец' или 'Прогулка на кладбище'… Не то чтобы я имел что-то против колесных пароходов, просто для нынешнего славийского уровня техники это — допотопная посудина, на таком наверняка еще мама сенатора Гратона катала своего сына, когда он был поменьше ростом… Да и заявление старика- капитана, мол, я управляю судном уже тридцать лет без единой аварии, тоже не внушало оптимизма… Как бы то ни было, пришлось отправляться. Не вплавь же добираться.
С погодой нам повезло. Светило солнце, ветра не было. Совсем. Хоть бы какое дуновение для смеха. Сидеть в каюте вплоть до прибытия (то бишь до вечера) было скучно, поэтому, осмотрев предоставленные нам апартаменты (почему-то мы с принцессой заняли одну каюту. По-моему, сенатор решил нас свести…), наша бравая троица выбралась на верхнюю палубу где под зонтами в приятном теньке попивала кофе и разнообразные горячительные и прохладительные напитки многочисленная публика. Официант (или стюард, на кораблях все называется не как у людей…) принес по чашечке кофе, бесплатно, за счет фирмы. Видимо в знак благодарности за то, что мы рискнули поплыть на этой посудине… Я долго размышлял, глядя на свою чашку, но все же решил не рисковать. Поэтому лично мне не повезло и пришлось заказывать безбожно дорогой (мол, куда вы денетесь…) лимонад, почему-то коричневый хуже того же кофе. Последний писк моды, оказывается… Тут принцесса, сидевшая напротив нас с Гратоном, недоуменно посмотрела поверх голов.
— Интересно, — раздался за нашими спинами вежливо-наглый голос, — что такая аппетитная девочка может делать с этими двумя стариками?
Я не успел сообразить, что второй старик — это я, из-за белого хвоста на затылке. А вот Гратон как всегда успел вовремя. Даже не торопясь… Сенатор неторопливо обернулся, медленно растягивая губы (ну или то, что у него от них осталось к старости) в своей неповторимой улыбке типа 'Давно я не пил свежей крови'. Подошедшие (судя по шагам их было двое) забулькали, силясь произнести хоть что-то осмысленное: сенатор, как вы помните, и без улыбки-то — страх божий… Тут уж и я повернулся узнать, кого там нанесло в гости…Опаньки.
Юнцы замахали руками, лопоча что-то насчет того, что они обознались и уж конечно не хотели никого обидеть. Вежливые мальчики. Еще бы им быть невежливыми — на лбу правого до сих пор кружок от пистолетного дула, которое я воткнул туда сегодня ночью…
Кроме этого маленького происшествия путешествие было скучным. Если бы не оказавшийся вкуснятиной лимонад ('Арви-лаймо', три пятьдесят за бутылку, состав напитка — секрет фирмы) и воистину божественное талийское печенье, которым в Славии не торговали наверное только на дне морском… Сенатору в цилиндре стало жарко, он снял его (неужели) и ему страшно напекло лысину. Поэтому мы с принцессой сидели одни за тем же столиком, а наш хитроумный спутник (как же, голову напекло. Я уже твердо уверился, что сенатор хотел оставить нас наедине, старый сводник) дремал в прохладной каюте. Солнце уже приближалось к горизонту, на поверхности воды не появилось ни единой морщины, уже скоро покажется заморский берег.
