банке?
— Да. Рядовым клерком… Ничего не поделаешь, жить-то нужно. К сожалению, другой специальности у меня нет, так что приходится мириться… Кстати, у вас тоже работа далеко не дар Божий. Мой отец — строитель, так что я и насмотрелся, и наслушался…
Не нокаут, конечно, но довольно болезненный аперкот. Прозрачный намек на взаимное вранье. Ларин, похоже, такой же банковский служащий, как я инженер-строитель.
Счет — один-один. Если не считать сердечно-желудочного заболевания.
— Вы правы, все профессии так или иначе наносят вред здоровью. Но, если не ошибаюсь, разные банки — разные трудности. В одном — тишина и покой, в другом — филиал сумасшедшего дома. Слышал, особенно тжхо в Бизнесбанке… Вы, случайно, не там служите?
Любопытство одето-обуто явно не по сезону — насквозь просвечивается. А я и не пытаюсь скрыть свою заинтересованность Лариным, наборот, выпячиваю. Пусть поволнуется, погадает: что мне известно точно, о чем догадываюсь, чего вообще не знаю.
— Нет, не в Бизнесбанке, — находчивый блондин поспешно открестился от опасной конкретности. — Я — в другом… Простите, совсем позабыл… Нужно сбегать в магазин за мылом и зубной пастой…
— Пожалуй, составлю вам компанию. Тоже необходимо кое-что приобрести.
На этот раз я не врал. Кое-что — не то слово. Боевики изрядно опустошили мой чемодан, конфисковав все мало-мальски ценное. В том числе, майки, трусы, бритву. Оставили пару брюк и поношенный спортивный костюм.
Осваивая полки отведенного мне отделения шкафа, я незаметно заглянул на полки соседа. Так и знал — на лицо очередная порция наглой лжи. На полке, неумело спрятанные под бельем — мыльница и тюбик зубной пасты.
В магазине Ларину ничего не оставалось, как накупить кучу предметов личной гигиены, в том числе, естественно, мыло и пасту. В дополнение к уже имеющимся.
Мелочь, конечно, но все расследовния, как правило, исходят из мелочей, а приводят, в конечном итоге, к раскрытию серьезных преступлений. Тем более, что Ларин не просто купил мыло и зубную пасту, но торжественно продемонстрировал свои покупки, для чего пришлось развернуть бумагу, в которую продавщица их упаковала.
Вечером сожители сидели в палате. Ларин читал газеты.
— Разве пройтись по городу, подышать чистым воздухом? — лениво промолвил я, потягиваясь и позевывая. — Спать рано, чем заняться?. Любовью? Об»ект ещё не найден, хотя выбор иеется и довольно богатый… Не хотите прогуляться?
— Честно признаться — устал. Никак не отойду от поездки на автобусе. Вы погуляйте, а я полежу, познакомлюсь с местными новостями, — показал он несколько газет.
Держать подозреваемого в постоянном напряжении — не самый лучший метод для его изучения. Пусть отохнет, расслабится, продумает последующие ходы в партии, которую мы с ним начинаем разыгрывать. Как профессионал, терпеть не могу противостояния с глупцами или задерганными подозреваемыми.
Так что, пусть Ларин набирается силенок. Похоже, они ему пригодятся. В самом ближайшем будущем. А я пока поработаю над третьей версией. С Крымовой. Нескольких дней будет достаточно.
21
Вежливое постукивание в дверь сорок шестой комнаты осталось безответным. Можно подумать, что населяющие её женщины, несмотря на предобеденноле время, погрузились в глубокий сон. Впрочем, санаторий есть санаторий, где же ещё отсыпаться, как не в нем? Придется перенести визит вежливости на более поздний час. Чем же заняться? Отправляться на поиски Ваютина рано, он сейчас, наверняка, носится по городу в поисках очередного преступника или свидетеля.
Спустился в вестибюль, осмотрелся.
Ничего особенного — обычная, закрытая по причине летнего времени, раздевалка, уютные, но уже изрядно облысевшие кресла возле шатких журнальных столиков, закуток для дежурной, которой при выходе из корпуса вручают ключи от комнат.
— Простите, пожалуйста, обитатели сорок шестого теремка на месте?
Работенка — позавидуешь. Сидит тетушка в очках, зевает, вяжет а денежки в карман капают. Вот покину родной угрозыск — обязательно устроюсь вахтером. Ни забот, ни тревог — сплошной балдеж!
— Гуляют бабоньки, — бросив взгляд на ящик с ключами, отрапортовала дежурная. — В парке сидят на лавочке или — в город по магазинам.
Прогуляться — отличная идея! Конечно, не по пыльным городским улицам курорта — по санаторному парку. Поглазеть на пухлых бабенок, может быть, выбрать подходящий «экземпляр» для курортного времяпровождения. Заодно — поразмыслить над странным поведением соседа по комнате.
Духота — адская! Словно прогуливаюсь не под тенистыми дервьями — влез в огромную раскаленную печь. На небе подвешено пышущее жаром солнце, горячий ветер печет лицо и грудь, загоняет кляп в сухую глотку.
К сожалению, Пятигорск раскинулся не вдоль морского берега — в горах, прохлада здесь — редкая гостья. Приходится довольствоваться тем, что Бог послал.
По дорожкам и аллеям парка лениво прогуливаются отдыхающие. На ближайшнй скамейке одышливый толстячок, открыв рот, жадно глотает жаркий воздух. На соседней резвится парочка — губы в губы, руки ощупывают тела, скрытые под одеждой.
Люблю понаблюдать за поведением даже малознакомых или вообще незнакомых людей. Как принято говорить, снимаю их «скрытой» камерой. По моему, только при подобном общении вскрываются истинные характеры, проявляются настоящие отношения.
Вот и сейчас я уселся на свободную скамейку, стоящую поодаль от сидящих под развесистым деревом двух женщин, и изучаю Ленку. Ее подругу или соседку по комнате просто не замечаю. Обычная перекрашенная простушка, «обстреливающая» проходящих мимо мужиков призывными взглядами. Я целиков поглощен Крымовой. Ее обликом, манерой разговора, жестами.
Передо мной не ангелочек без крылышек и не горюющая вдова умершего бизнесмена — зрелая женщина, отлично знающая свою привлекательность и силу.
Будто почувствовав мой взгляд, Лена повернулась. Увидела бывшего любовника, наблюдающего за ней, и преобразилась. Куда девалась беззаботная улыбочка? Откинулась на спинку скамьи, напряглась, взгляд сделался строгим, губы поджались и превратились в тонкую нить.
— Слава, присоединяйся к нам, скучно одному…
Я бы не сказал, что мне скучно, но приглашение походило на приказ. Так обращается к подчиненному либо к слуге: принеси кофе… подай пальто… отнеси письма на почту…
Проглотил глупую и несвоевременную обиду. Общение с «третьей врсией» запланировано и отказываться от него я не намерен. Лениво, как и положено человеку, не знающему, куда девать медленно текущее время, я побрел на призыв.
Сидящая рядом с Крымовой простушка воспротивилась предлагаемому общению. Поднялась со скаьи, выпятила обширную грудь.
— Третьей лишней быть не собираюсь, — обиженно поджала она жирно накрашенные губы. — И потом — санаторий предназначен для отдыха и легкого флирта, а не серьезных разговоров… Вот ежели бы — вчетвером, — прошлась она далеко нелегким намеком.
Не знаю, почему дама решила, что у меня с Ленкой состоится деловой разговор — по моему она тоже не знает. Скорей всего, не захотела мешать подруге. Пытливо оглядел аллею. Ничего интересного. Одышливый толстяк на роль санаторного кавалера не тянет, на других скамейках сидят либо зевающие супружеские пары, либо дамы, успевшие образовать курортное «содружество». Ни одного одинокого мужчины.
Все эти мысли, разочарованные и пылкие, настолько ясно вырисовывались на лице простушки, что я прочитал их, как читают в наше время газету — с недоверием и насмешкой.
Тем не менее, присев на скамейку рядом с Крымовой, я принялся с интересом наблюдать за маневрами любвеобильной дамочки. Нет, без малейшего осуждения — нагрянувшая на Россию сексуальная революция и на меня наложила свой зловещий отпечаток.
Ага, кажется, нашла!
Из четвертого корпуса выбежал мужчина средних лет в шортах и майке. Не юноша, но и не старикан —
