преступностью, — продекламировал я тоном партийного руководителя большевистского прошлого. — Орденов не дождешься, так хоть подлечиться на халяву.
Улыбка сползла с лица Ваютина. Обиженно поморгал. Наверно, задели парня едкие мои замечания. Но долго обижаться Ваютин не умел — отходил буквально через несколько минут.
— Шутишь? — с надеждой спросил он и повторил уже без вопросительного знака. — Конечно шутишь!
— Шучу, — с улыбкой ответил я. Будто подоженный моей улыбочкой, Витюня засиял в полную силу. — Ты уж извини, люблю подшучивать…
— Ладно, ладно! — извиняюще замахал Ваютин обеими руками. — Посиди с Петровым, потренируй бойкий язык, а я в темпе соберу бумажки-промокашки. Поедем ко мне домой. Бутылочка всегда на-готове, закуску жена быстро соберет… Побалдеем, раслабимся…
Витюня взлетел по лестнице на второй этаж с такой же скоостью, как и спускался.
Пока он собирал свои бумажки-промокашки я молча разгуливал по комнате. Петров нетерпеливо смотрел на меня, ожидая обещанного «чесания языком». Но трепаться с дежурным у меня не было ни малейшего желания. Невольно вспомнил об обещанном Витюней ужине, который компенсирует пропущенный санаторный. Сразу желудок взбунтовался, требуя немедленного заполнения пустующего об»ема.
Потерпи, родной, помолчи, милый, мысленно уговаривал я его, Ваютинская жинка не подведет, судя по восторженным откликам мужа, она хозяйка на все сто с гаком…
23
Ожидания оправдались. Марийка столько выставила на стол салатов и винегретов, столько нарезала сыра и колбасы, что при виде этого великолепия слюна потекла, как ручей весной.
Смотрел я на хлопотунью и завидовал Ваютину. Мне бы такую женушку — живи и радуйся. Пожалуй, впервые я ощутил одиночество. Светлана — не та женщина, которая мне нужна.
После ужина, дождавшись, когда хозяйка уберет вымытую посуду и наведет порядок на кухне, мы расположились для задушевной беседы. Марийка ушла в комнату, где немедленно забортал включенный на половину мощности телевизор. Потрепались о прежней жизни, вспомнили товарищей по угрозыску — погибших и живых, выпили ещё по чарочке, послали следом по второй.
Сразу переходить к делу я считал нетактичным, переход от застольной беседы к деловому разговору должен быть плавным и осторожным,
— Хватит притворяться, — неожиданно нарушил задуманную «плавность» хозяин. — Чую пришел ты не только повидаться, но и попросить о чем-то. Выкладывай, Славка, не тяни. Для храбрости можешь хлопнуть рюмашку.
Витюня постучал ладонью по столу, будто показал место, куда я должен выложить свою просьбу. Улыбка исчезла, глаза сощурились, лоб перерезала горизонтальная морщина, голова склонилась на правое плечо.
— Ну, что ж, сам напросился, — неловко извинился я. — Ты не ошибся. Имеется не просьба — просьбишка.
— А если без вступления? Сам знаешь, не люблю хитрых подходцев.
— Можно и без подходов, — миролюбивл согласился я. — Наберись терпения и выслушай.
Подробная исповедь заняла не меньше сорока минут с довеском. Ибо я постарался не только передать подробности происшедших событий, но и дать каждому из них соответствующую оценку. Соответствено выложил возникшие у меня версии. С фактами, предположениями и сомнениями.
Ибо я отлично изучил удивительные способности Ваютина подвергать жесткой критике каждое слово собеседника, азартно громить каждый его довод. Лучше избавить Витюню от тяжкого труда — самому себя раздолбать.
Слишком ранимое у меня самолюбие — запустит Ваютин пяток отточенных иголок, долго болеть будет. Но, видимо, самокритика оказалось недостаточной и Витюня легко отыскал ничем не прикрытые участки.
— Слабо пошито, — поморщившись, приступил он к препарации недоумка. — Гнилые нитки топорщатся во все стороны… Не узнаю я тебя, Славка… Скажем, почему только три версии?
Я промолчал. Действительно, почему всего три?
— Отвечу за тебя — потому-что плавают на поверхности. А нырнуть поглубже у темя не хватило силенок…
— Хватит издеваться, — раздосадованно прикрикнул я. — Что можешь предложить?
— Могу и — немало… Прежде всего, если на твоего дружка действительно покушались, то выбранное оружие убийства — яд явно несовременно. Что в ходу сейчас? Три выстрела: в грудь, в живот и — контрольный — в голову. А тут — чисто дамское убийство — насыпали в чай ядовитый порошок или бросили пару пилюль… Серьезные преступники так не поступают…
Дамское убийство? Подобное подозрение присутствует в третьей версии… Почему же я не придал ей подобающего значения?… Начал разрабатывать Ленкину версию как-то без особого рвения, просто отбывал номер.
— Что до версий — пожалуйста, — с меньшим азартом, раздумчиво продолжил Ваютин. — К примеру, уконтропупили твоего дружка те же конкуренты. Не подсунули яд в поезде — давно «подкармливали» им бизнесмена. Есть такие — действуют не сразу — постепенно… Считай — четвертая версия. Пятая. Никакого отравления не было — сам Крымов с»ел что-нибудь порченное…
— Отпадает! — решительно отмел я. — Все мы ели одинаково.
Витюня пожал плечами. Дескать, вот послал Бог идиотика — не понимает простых вещей. Но промолчал.
— А как расценить странное поведение Ларина? — переместился я на другой «фланг». — С тем же мылом и зубной пастой.
Ваютин пренебрежительно скривился и сожалеюще почмокал. В переводе — на дурацкие вопросы ответов не припас.
Так мы пикировались часа два с хвостиком.
Марийка предложила почаевничать, но муж отрицательно покачал головой — не мешай, дескать, нам не до чая. Она возвратилась к телевизору.
Время подкатило к одинадцати.
Я мысленно представил себе негодование дежурной в вестибюле санаторного корпуса. Она все выскажет загулявшему отдыхающему, на следующий день вполне может пожаловаться врачу… Черт с ней, пусть жалуется! Санаторий — не казарма, я — не солдат, опоздавший из увольнения.
И все же нужно торопиться. Нет, не для успокоения обслуживающего персонала — для Ларина. И без того предстоит придумывать несуществующие причины. Не скажешь же любопытному блондинчику о встрече с сотрудником уголовного розыска.
— Пора пошабашить, — поднялся я с кухонной табуретки, на которой восседал, как петух на насесте. — Станешь мне помогать или ограничишься ехидными причмокиваниями?
— Конечно, помогу, дружище. Сомневаешься?
— Нет, не сомнвваюсь. И с чего же ты начнешь?
— С самого начала, — сострил Витюня, послав мне самую насмешливую из всех его улыбок. — Завтра же узнаю, где живет проводница… Диктуй номер поезда, вагона, время отправления из Москвы. Если проводница местная — дай-то Бог — отыщем. Ребятки у нас хваткие — помогут.
Я продиктовал требуемые сведения, наспех попрощался с Марийкой, похлопал Ваютина по плечу и помчался на остановку трамвая.
Время приближалось к полуночи…
24
Против ожидания выговора не последовало. Дежурная снисходительно посмеялась… Вот пошли отдыхающие! Не успеют место занять в комнате — галопом бегут к бабам, не остановишь. Впору привязывать их за известное мужское место.
Слава Богу, Ларин уже спал. Зато утром он выразительно прошелся по некоторым мужикам, которые вместо лечения транжирят оставшиеся силы неизвестно где и с кем. Все это высказано с таким ехидным
