– Baby-cat, я был так без тебя несчастлив все это время. Сначала, честно скажу, испытал какое-то временное облегчение, какое-то подобие покоя. Потом крутило все больше и больше.
– Ш-ш-ш-ш… не будем говорить об этом. Нам не нужны слова.
– Твое тело…боже… кожа ребенка. И эти руки… нежные… Помнишь, я однажды послал текст «Я несчастлив, когда тебя нет рядом».
– Я сейчас рядом.
– Вот я поэтому и счастлив.
Утро понедельника – это утро понедельника, и этим все сказано. Еще не было восьми, когда Анна вышла из отеля, нагруженная бумагами и лэптопом, в черном классическом костюме Gucci, правда, с мини-юбкой, в белой простой рубашке и черно-белых лакированных босоножках на высоченных каблуках. Без чулок, как положено. Поехала в «Дессанж» к своему любимому Андрею на укладку, надеясь, что он одобрит ее вид. Потом понеслось… Весь день в суете. Пара трудных и неудачных встреч, одна весьма успешная… Финальные переговоры с банками – участниками синдикации, последние штрихи в презентацию стратегии клиента. Ужин с менеджерами клиента. Текст от Хельмута, текст от Джона, как у нее дела? Не успела войти в номер и скинуть босоножки, как по внутреннему телефону позвонил Джон:
– Можно зайти? Я только что с ужина.
– Заходи, расскажешь свои новости.
Джон тоже провел весь день во встречах. Он работал с крупным клиентом. Как раз про него он рассказывал Анне во время их первой встречи в баре «Харви Ника». Теперь Джон работал с клиентом уже над системным внедрением своей технологии и через день должен был проводить тренинг региональных операторов, которых штаб-квартира вызвала в Москву. После этого, в четверг, Джон должен был вылететь в Эдинбург.
– Успеть к началу уик-энда, – признался он. – Я борюсь за свои права, но в установленных пределах.
Анна рассмеялась. Ей было хорошо. Не хотелось задавать вопросов, затевать разговоров. Хотелось наслаждаться их общением в Москве.
Презентация Анны прошла успешно, хотя у нее слипались глаза. Возникало ощущение дежавю: те же осенние, солнечные, но уже зябкие утра, как тогда на Бейсуотер, когда они с Джоном выходили рано из ее квартиры, те же бессонные чувственные ночи, тот же адреналин, который держит тебя на плаву весь день, те же мысли о Джоне посреди деловых совещаний, и ее собственное лицо, излучающее счастье, успех и тайну.
Так много произошло с тех пор: отношения, углублявшиеся и терявшие легкость с каждым месяцем, апогей чувственного дурмана Парижа, каникулы на яхте и встреча с теми же русскими, с которыми столкнулись в минувшую субботу, разрыв и ее боль. Ворвавшийся в ее жизнь роман с Хельмутом, развернувшийся так быстро, что Анна и оглянуться не успела, как у нее на пальце очутилось бриллиантовое колечко.
Встреча с сыном Виктора, который поведал, что значил для его отца разрыв с ней. Тревога и грусть от бессмысленных и разрушительных попыток Хельмута оторвать Анну от ее собственного прошлого. Приезд в Москву «вместе с Джоном», который принимает ее мир безоговорочно и с удовольствием, и ее встречи с теми же людьми, совершенно не подозревающими, что происходило с ней в последний год. И снова сентябрь, солнце и прохладный ветер, тексты, летающие между ней и Джоном. Жизнь совершила полный круг.
Снова вечер с Джоном, ужин в ресторане, прогулка по Красной площади, подсвеченные башни Кремля, снова бессонная ночь. И еще один день, полный беготни, заседаний, споров, бумаг и расчетов. Всё, миссия выполнена. Коллеги пригласили Анну на прощальный ужин вечером в отель «Ритц». Она не стала беспокоить Джона: понятно, что в свой последний вечер он точно так же будет ужинать со своими клиентами.
«Ритц» был еще в моде. Терраса наверху манила полюбоваться панорамой Москвы. Ужин выдался долгим, но абсолютно не скучным. Ее клиенты, такие трудные в переговорах, были приятны в застолье. Анна сидела рядом с собственником крупного портового терминала, к которому давно испытывала искреннюю симпатию.
– Это не будет неприлично, если мы с тобой пойдем на террасу? Хочу покурить и полюбоваться видами.
Он засмеялся:
– Совсем испортилась в Лондоне. Прилично, неприлично. Тут свободная страна, делаем, что хотим. Мы люди простые.
Он был прав. Москва действительно самый непринужденный и толерантный город. Тебе позволено все до тех пор, пока ты хорошо относишься к людям и те тебе доверяют.
– А может, тебе неприлично оставлять гостей? Я могу и одна.
– Опять, «прилично, неприлично». Будь проще, и люди к тебе потянутся, как говорит один наш с тобой общий знакомый. Кстати, я что-то давно не могу с ним пересечься, а тут по отелю бродят его люди. Может, у них тоже сегодня здесь какое-то мероприятие? Я Петра имею в виду.
– Поняла. Я тоже его не видела уже сто лет. Самый необыкновенный человек из всех, кого знаю. Мне бы тоже хотелось с ним хоть мельком увидеться. Но не думаю, что раз его люди тут, то и он появится. Не его калибр.
– Ты права, не подтянется он на очередной собственный корпоратив в заштатный «Ритц».
– А вот это уже московский снобизм – «заштатный “Ритц”».
– Не цепляйся к словам. Ты понимаешь, что я хотел сказать. Такие люди не ходят по мероприятиям с папарацци, вроде того, что в субботу на Рублевке устроили. Кстати, мне доложили, что ты там крутилась, причем с каким-то англичанином, с которым у тебя роман уже, говорят, года два. Интересно… Но все-таки я бы пошел посмотреть, не заскочил ли сюда Петр? Ведь это их корпоратив, там наверху. Может, из вежливости, на минутку, чтобы «людям из трюма» показаться. Они, говорят, сюда всех региональщиков согнали. Что ты глазами хлопаешь?
– Нет, это просто удивительная неделя совпадений. Этот самый англичанин, которого ты вслед за другими считаешь моим «бойфрендом», что вообще-то неправда, тогда тоже может быть здесь. Он как раз этим региональщикам сегодня и продавал свои байки.
– Тем более пошли.
Когда они вышли на террасу, корпоратив уже гулял вовсю, и Анна тут же увидела Джона, как всегда, в центре группы. Ее сопровождающий куда-то испарился – видимо, отправился на свою охоту. Джон заметил Анну через какое-то время и даже не удивился – в этом чокнутом городе все встречают всех все время и всегда совершенно случайно.
– Привет, бэби, как твой день? Удачно?
– Вполне, а твой.
– Тоже. Я очень всем доволен. Ты приносишь мне удачу. Слушай, я сейчас не могу…
– Да ради бога, я тебя не задерживаю. Иди, работай, общайся.
– Знаешь что, все равно нам вместе в отель, я, как пойму, что закругляюсь, тебя наберу. Только ты не уходи.
Анна курила и рассматривала Москву. Хотя все это она видела сто раз, у нее перехватывало дыхание. Купола и шпили церквей, теперь все без исключения подсвеченные в ночи, уродская телебашня, справа залитый огнями Белый дом, слева – башни Кремля. Анна могла любоваться этой панорамой бесконечно.
– Мне сказали, что тут не кто иная, как сама Анна. Давно в Москве? А почему ко мне не зашла?
Она обернулась – Петр. Самый искушенный предприниматель России, как назвал его журнал «Форбс». И это так типично для него: плевать ему, зашла к нему Анна или нет, но почему не сказать человеку приятное? За его спиной маячил Джон.
– Ой, боже мой, как мне повезло, что я тебя увидела. Только что о тебе говорили с…
– Знаю, знаю, он мне и сказал, что ты на крыше как кошка гуляешь сама по себе. А смотри, кого я тебе привел. Этот парень моим совсем мозги замусорил своими рассказами. И мне по дороге бубнил, как ты с
