влияния на него, если вас это интересует. Но я всегда чувствовала, что он умеет уважать мысли другого. Быть может, он не всегда соглашается, по правде говоря, он слишком упрям. А такой человек может закончить тем, что совсем ничего не станет делать, ибо ему трудно решиться на что-либо определенное.
— О, как вы ошибаетесь! В том-то и беда, что он что-то делает и этим беспокоит своих командиров. Он приказал высечь солдата за то, что тот взял овцу у какого-то кафра.
— Но в то же время Том остается офицером милиции. Вот что я подразумеваю под словом «решиться».
— Значит, вы считаете, что ему следует выйти в отставку, и вы были бы рады, если бы он так поступил?
— Да.
— Теперь я понимаю. Спасибо за правду. Мне остается только одно: молиться и надеяться, что этот день никогда не наступит.
Она встала. Лицо ее было бледно, зрачки сузились. Маргарет подошла к дверям и повернулась.
— Линда, из бурских стрелковых отрядов человек мог уйти, когда ему заблагорассудится.
— Верно, но если он уходил во время войны, его считали дезертиром. Его собственная семья отказывалась от него.
— В прежние времена женщины подавали пример мужчинам. Разве они не сражались бок о бок с мужчинами? Почему бы вам не последовать их примеру, если у вас такие мысли… Я хочу сказать, почему бы вам не вступить в милицию?
— Мне?.. Женщине?
— Да, женщине. Что вам мешает? Такой поступок оценят мужчины, да и Том вас поймет… если вы будете совершенно убеждены в своей правоте.
— Вы просто зло смеетесь надо мной.
— Почему? Линда, я сама поступила бы так, будь я на вашем месте.
Маргарет О’Нейл протянула ей руку на прощание, и Линда снова увидела грусть в ее глазах. Она казалась меньше ростом и печальней. И тогда Линда поняла. Она тоже влюблена, но безнадежно. Линда пожала протянутую ей руку, и глаза ее наполнились слезами.
— Прощайте, мисс О’Нейл, и спасибо. Я всегда буду помнить вас.
— До свидания, Линда.
Как в тумане она увидела Мбазо. Она рассеянно глядела, как проплывали мимо дома и деревья. Если мятеж кончился, если он с треском провалился и был лишь ночным кошмаром, а не реальностью, то все ее мучения кончились и злая клевета на Тома забудется. Они поженятся и спокойно поедут в открытой коляске по извилистым дорогам, все дальше и дальше, к самому подножию голубых вершин.
Но тут она снова вспомнила офицеров в Раштон Грейндже. Их вид говорил совсем о другом… Теперь, когда их кровь взбудоражена, они ни перед чем не остановятся, и в конце концов Том окажется прав. Они жаждут нападения, а не призывают к самозащите.
Вечером в Раштон Грейндж из Конистона прискакал, чтобы объявить тревогу, доброволец в штатском платье, но с патронташем и винтовкой через плечо. Майор Гаспар получил от разведки сведения, на основании которых приказал населению снова собраться в укрепленном лагере. В большом доме из офицеров оставался только адъютант майор Кэвелл — у него был приступ ревматизма. Он, прихрамывая, вошел в рабочую комнату, где Эмма Мимприсс и Линда сидели за шитьем.
— Боюсь, что к этому сообщению следует отнестись серьезно и немедленно отправиться в поселок, — сказал он.
Весь день и всю ночь со всех концов округи съезжались фермеры. Они привозили с собой винтовки и дробовики, и каждый что-нибудь добавлял к ходившим в толпе слухам. Майор Гаспар играл в карты с отставным чиновником — индийцем мистером Ффольксом. Одновременно он курил трубку и выслушивал новости. У него создалось впечатление, что племена зонди, нкуби и другие, занимающие весь огромный речной бассейн до самого моря, вооружились и сейчас объединяются, чтобы сообща нанести удар. Никто не видел настоящих импи, никто не видел военных костров и не слышал барабанного боя. Но фермеры верили слухам и были убеждены в том, что мятеж вновь начался. Майор Гаспар телеграммой затребовал кавалерийский полк, пулеметы и артиллерию. Ответ из штаба обороны предписывал ему сохранять спокойствие и не создавать паники. Но паника продолжалась.
Линда и миссис Мимприсс обедали в обществе окружного военного врача, как всегда, налегавшего на спиртное. Вечером появился полковник Эльтон в сопровождении группы офицеров, среди которых были его сын и майор Атер Хемп. Он поговорил о чем-то с врачом и ушел вместе со штабным капитаном, чтобы успеть уехать в столицу с вечерним почтовым поездом.
— Капитан Эльтон, что происходит на самом деле? — спросила Линда.
— Пока ничего определенного, — ответил тот. — Но что-то назревает. Месяц назад исчез вождь по имени Бамбата, и зулусы ждут его возвращения, как возвращения Махди [21], чтобы начать священную войну. Теперь он, говорят, вернулся.
— Это достоверно?
— Да, почти достоверно.
Она подумала об ооме Стоффеле и Оуме, оставшихся в опаленной зноем долине, среди краалей людей Бамбаты. Им, конечно, обо всем сообщат, и они сообразят, что делать, если наступит катастрофа. Там ведь живут Ломбарды, Нелы, Бофы и другие буры — решительные люди, умеющие действовать, не раздумывая. В Ренсбергс Дрифте был и отец Атера. Линда спросила Атера, удалось ли ему связаться с отцом.
— Связь нарушена. Линия, кажется, перерезана, — ответил он.
После всех сегодняшних бессвязных разговоров это был первый твердо установленный факт. Линия перерезана. Это означало изоляцию Края Колючих Акаций. Он переместился в неизвестность, а неизвестность исстари грозила смертью.
— Почему же ничего не предпринято?! — воскликнула она.
— А что можно предпринять? Ведь войск здесь нет, — ответил Клайв Эльтон.
Полк Ройстона будет сформирован через несколько дней, — сказал Атер. — Но мы мало что можем сделать. Регулярные части подлежат демобилизации.
— Вы берете добровольцев? — спросила Линда.
Она взглянула на Атера, развалившегося в кресле с сигарой в зубах. Воротник его мундира был расстегнут. Вечер был холодный, но его лоб и редкие рыжеватые волосы были влажны от пота. Она вспомнила, что он меткий стрелок, безжалостно и, как сказал Том, сверхъестественно меткий. Он говорил тихо, как будто был болен.
— Да, мне нужны еще люди. Большинство солдат — с юга, многие — с мыса Доброй Надежды. Но один эскадрон я хочу сформировать из местных жителей. Мне нужны не ходячие добродетели, а настоящие мужчины, умеющие ездить верхом и стрелять.
— Я умею ездить верхом и стрелять. Возьмите меня.
Мужчины рассмеялись. Эмма, которая что-то писала, сидя у бюро, подняла голову.
— Возьмите меня, — повторила Линда. — Или это запрещено законом?
— Такого закона нет, — согласился Клайв.
— Мне нужны мужчины, Линда, — повторил Атер. — Где я достану сапоги на вашу ножку?
— Об этом я позабочусь сама. Вы мне отказываете?
— Восхитительно, — сказала миссис Мимприсс. Она подошла к Линде и обняла ее за талию. — После этого ни один белый во всех четырех провинциях не посмеет уклониться от мобилизации. Атер, вы не имеете права отказывать.
— Я ставлю одно условие: мне известно о вас, что вы семнадцатилетний юноша, Корнелиус де Вет. Можете выбрать другое имя, какое вам нравится, и никаких вопросов.
— Значит, вы меня берете?
Он затянулся сигарой, с любопытством глядя на нее.
— Но без этих волос.
Линда подошла к бюро и несколькими быстрыми движениями распустила волосы. Она взяла
