кобуры револьверов сверкали на солнце. Группа офицеров с развевающимися за спиной плащами, в фуражках с блестящими козырьками и синими околышами, спешившись, расположилась на бугре. Майор Хемп держал в руках новый призматический полевой бинокль, пытаясь разглядеть окрестности сквозь просветы в тумане; другой офицер изучал карту. Казалось, будто зулусы-наемники Хемпа и белые пехотинцы, а также Конистонский взвод легкой кавалерии отрезаны от всего остального мира и живут своей, совсем особой жизнью. Пулеметчики двинулись дальше, и сквозь туман до них не доносилось ни единого звука. Том пришпорил коня.
— Куда направляетесь, легкая кавалерия? — крикнул майор Хемп.
— На высоту сто один, слева от леса Нкунзини, — ответил Том.
— Такой высоты не существует. Это ошибка.
Высота была отмечена на схематических картах, но карты были плохие, и Том заколебался. Затем он приказал солдатам остановиться, а сам подъехал к офицерам части наемников.
— Внизу справа находится большая долина. Там и отмечена высота сто один, — объяснил Хемп. — Лес Нкунзини гораздо дальше, чем указано, по крайней мере на милю. Пулеметчики и дурбанская пехота войдут туда слева, а к дальнему концу леса приближается артиллерийская часть с полевыми орудиями, чтобы отрезать зулусам отступление.
Наморщив лоб, Том внимательно разглядывал карты. Он не мог понять объяснений Атера. Если это правда — значит, где-то на расстоянии около мили отсюда по дикой и незнакомой местности бродят пулеметные пехотные части, состоящие из необученных городских жителей, а он и отряды наемников попросту висят в воздухе. Другие подразделения Уиненского и Ройстонского полков, новые отряды наемников и сорокадвухмиллиметровые скорострельные пушки приближаются к ним справа, со стороны более открытой местности. Он мог разглядеть всю долину, похожую на бассейн. Он действительно ожидал найти там высоту сто один, но Атер оказался прав: такой высоты не существовало. Единственное, что можно было сделать, — это предпринять бросок через долину сомкнутым строем и посмотреть, что находится за следующей грядой. Большая часть долины была скрыта в тумане, но, насколько он мог видеть, деревья там попадались редко, а между ними росла высокая трава тамбути.
— Я предлагаю прочесать долину, — сказал Атер, продолжая рассматривать в бинокль отлогие склоны. — Если нам удастся спугнуть противника, то он очутится в мешке, ибо слева будут пулеметы, а справа конница и сорокадвухмиллиметровые пушки.
— Да, если они уже там.
— Я рискну.
Часть зулусов-наемников вперемежку с белыми пехотинцами была выстроена широким полукругом. Позади нее, на некотором расстоянии друг от друга, верхом, построились офицеры в фуражках с синими околышами. Том с половиной своего взвода, в тесном строю, занял центр, вторая половина должна была следовать в арьергарде.
— Не нравится мне это дело, не люблю я охотиться на цесарок, — сказал он, прощаясь с Дональдсоном, которому предстояло командовать арьергардом.
Отряды наемников спустились с холма, и долина, казалось, поглотила их. Как многие глухие, бездорожные долины, она была более неровной, чем казалось на первый взгляд, а кусты акации, высокая, доходившая до седла трава и скрытые валуны еще более замедляли движение. Чтобы не потерять друг друга из виду, люди то и дело перекликались, но по звукам их голосов нельзя было безошибочно судить о расстоянии. Они медленно двигались вперед, куда больше озабоченные тем, чтобы как-то пролезть через чащу, чем прочесыванием кустарника. Кавалеристы и офицеры отрядов наемников вынуждены были спешиться, чтобы преодолеть крутой спуск, который они не разглядели с вершины. Оттуда спуск казался им более отлогим, чем был на самом деле, они полагали, что он заканчивается сухим оврагом с крутыми склонами. На самом деле ровная, поросшая кустарником полоса кончалась сразу же за оврагом, а дальше шел крутой, поросший лесом подъем с большими скалистыми уступами.
— Ну, ребята, кажется, работка предстоит нелегкая, — сказал Том.
Внезапно впереди раздалось быстрое «бум-бум-бум!» и «ух-ух!» сорокадвухмиллиметровой пушки. Эхо подхватило эти звуки и разнесло их по холмам. Им стала вторить другая пушка. Взрывы снарядов и эхо слились в один непрерывный гул. Слева, с совершенно неожиданной стороны, тоже раздалось гулкое «бум-ух-бум» — это заговорили полевые орудия где-то вдали.
Вся сонная степь пробуждалась от этого неистовства звуков. У Тома похолодело внутри; он знал, что такое же чувство, извещавшее о начале боя, охватило каждого человека в их рассыпавшемся по неровной местности строю. Никто не мог определить, где идет бой. Люди тотчас же начали метаться, неопределенность была страшнее всего. Майор Хемп ругался и кричал на испуганных наемников. Том был доволен, что удержал своих людей в тесном строю; он послал Тимми и еще одного разведчика вперед — поискать, где можно пересечь овраг. Ферфилд снова вскарабкался на кряж, чтобы передать приказание арьергарду глядеть в оба и не растягиваться. Впереди то усиливался, то стихал, то снова набирал прежнюю силу гул залпов. Тимми обнаружил тропу, по которой скот ходил через овраг на водопой, и кавалеристы Тома гуськом переправились через овраг. Туман рассеялся, яркие лучи солнца осветили местность. Люди досадовали на отсутствие воды даже лужи нигде не было видно; с шести — восьмифутовых стен оврага обваливалась земля, обнажая огромные камни и корни акаций. На другой стороне оврага передохнули, глотнув воды из походных фляг. Несколько зулусов-наемников и белых вскарабкались наверх и теперь отдыхали под деревьями, отгоняя страшных клещей, которые сотнями ринулись на них из высокой травы. Оба фланга растянувшегося строя, казалось, затерялись где-то, а может быть, просто еще не подошли. Подъехав к тропе, Хемп стал переправляться через овраг. Он был взволнован и раздражен, по лицу у него струился пот, а воспаленные глаза метали молнии, когда он, остановившись возле Тома, принялся разглядывать в бинокль рассеянные по долине отряды наемников.
С левой стороны оврага закричал зулус-наемник:
— Здесь скот!
В ту же минуту кавалеристы вскочили на коней, а пехотинцы выстроились в боевом порядке. Впереди раздавался гул и рокот орудийного огня. Но теперь этот шум казался отдаленным. Это означало, что где-то неподалеку находятся импи. Выехав на ровное место, Том увидел стадо. Толкаясь и теснясь, животные двигались в одном направлении. Похоже было, что стадо кто-то гонит.
— Враг! Враг! — закричали солдаты слева.
Но их голоса заглушил грозный боевой клич:
— Узуту! Узуту! Унзи! Узуту!
Импи находились выше по обеим сторонам оврага, бесшумно двигаясь полукругом к центру, который Том уже пересек. Кавалеристы отступили, а пехота сомкнутым строем стала поворачиваться через левый фланг. Остановившись, они с минуту непрерывно стреляли из винтовок по высокой траве. Затем масса наемников дрогнула.
— Мы попались, — кричали они. — Мы погибли!
Бросая щиты на землю, они рассыпались по обоим берегам пересохшей реки, и все больше и больше их проносилось мимо, пугая лошадей кавалеристов. Вскоре и правый фланг был охвачен паникой. Люди мчались вперед, гонимые самым глубоким инстинктом зулуса — боязнью окружения. Офицеры кричали и стреляли в них, но они бежали только еще отчаянней. Майор Хемп выхватил револьвер и выстрелил. Бежавший наемник упал, затем с трудом снова поднялся на ноги и потащился вслед за остальными.
Из-за высокой травы и кустарника стрелять можно было только наугад. Зулусы еще не начали атаки, но уже били в щиты и победоносно затянули старинную боевую песню времен борьбы с бурами:
(Они говорили, что бросят нас в молоко.)
Они, казалось, считали, что белые уже у них в руках, и ползком продвигались вперед по траве, иногда вскидывая блестевшие на солнце бычьи хвосты.
