закончился полным провалом. От клейма по всему телу ползли невидимые щупальца. Каждая частичка тела, каждый нерв, каждая мышца подчинялись магии Джирмы. До сих пор Марвин не осознавал насколько велика власть джирмийского клейма. Он считал, что дело в вере и долге, а выходило, что он безвольная марионетка в руках хозяина. Будь жива Кошка, принца Аргора не взволновало бы такое положение вещей, но оказаться в полной зависимости от Бернара… Этого Марвин принять не мог. 'В отличие от Души Мира, предводитель всего лишь человек. Он не в состоянии заменить Кошку, и его власть не может быть безграничной!' - сказал себе Марвин и, не желая сдаваться, стал осторожно выяснять предел могущества Бернара.
Почти сразу Марвин выяснил, что предводитель способен считывать лишь поверхностные мысли джирмийцев. Облегчение, что испытал принц, было сравнимо с тем, что он испытал в детстве, когда открыл глаза и обнаружил, что выжил после ритуала. Теперь он мог позволить себе думать о чём угодно, не опасаясь быть подслушанным. Для Марвина это было равносильно пропуску в его любимую джирмийскую лабораторию. Продолжая оставаться покорным и исполнительным, он тщательно изучал древнюю магическую паутину, изыскивая её слабые места. Принц горел желанием убить Бернара и не считал, что предаёт касту. Им двигали мысли о справедливости: лживое, лицемерное существо не имело права владеть лучшими магами Аргора. Марвин не желал жить под пятой Бернара…
Принц не заметил, как выехал из Дарры. Очнулся - кругом лес. И рассмеялся:
- Один. Призрачная свобода.
Марвин съехал с дороги, спешился и уселся на траву. 'Думай!' - приказал он себе. Как же ему хотелось увидеть друзей, найти жену. Но на поиски Ильмары пары часов - мало, появляться в Цитадели без чёткого плана в голове - несусветная глупость, а рядом с Эллардом - Рональд, правая рука предводителя. 'Что я могу изменить? - Марвин обхватил голову руками. - Выбор невелик: либо открытый вызов и верная смерть, либо годы на побегушках. Должен быть выход!' - убеждал себя принц и не двигался с места. Он не знал, что предпринять, как вырваться из замкнутого круга. Ничего не придумав, Марвин встал, тряхнул русыми волосами и вскочил на Ветерка. 'Бессмысленно. Всё, что я сейчас ни сделал бы - бессмысленно', - с тоской подумал он и, прикрыв глаза, отыскал Берту: графиня во весь опор скакала к реке.
- Ну, давай пообщаемся, мама, - горько усмехнулся Марвин и исчез…
Берта гнала и гнала коня. Она понимала, что животное не выдержит бешеного темпа и падёт, но ничего не могла с собой поделать, ей всё время чудилось дыхание брата за спиной. Графиня не поехала по Шевийскому тракту, зная, что там её будут искать в первую очередь, и, покинув столицу, свернула на малоезженую дорогу, что вела на восток, к крохотному рыбацкому посёлку Крач. Там её должна была ждать лодка. Берта решила добираться в Шеву кружным путём, через Иритту. Она заплатила за лодку золотой импер - бешеные деньги по меркам здешних жителей, и очень надеялась, что рыбак её не подведёт.
Дорога изогнулась, вдалеке показались убогие домишки с соломенными крышами. Графиня жадно втянула воздух, ощущая запах копчёной рыбы и смолы. Она добралась, и лошадь не пала. 'Я увижу Лео!' - восторженно подумала Берта и задохнулась от разочарования: посреди дороги возник всадник в алом джирмийском плаще. На секунду ей показалось, что небо раскололось надвое. С трудом сдерживая рыдания, графиня смотрела, как принц Аргора неспешно подъезжает к ней, и чувствовала, что не увидит возлюбленного никогда.
- Нет… - простонала она.
- Добрый день, сударыня. - Марвин привстал на стременах и церемонно поклонился.
Берта заставила себя доброжелательно улыбнуться:
- Здравствуйте, Ваше высочество. - В глазах сына заплясала ироничная насмешка, и в голосе графини зазвенела сталь: - Император приказал убить меня?
- Зачем? - искренне удивился Марвин. - Вы говорите и думаете глупости, сударыня. Я просто верну Вас домой.
Принц подъехал ближе, стянул перчатку и положил ладонь на морду тяжело дышащего коня. Животное замерло, настороженно повело ушами, словно прислушиваясь к чему-то, и благодарно фыркнуло. Марвин потрепал коня по холке, взял повод из безвольных рук графини и направил Ветерка к Дарре. Разговаривать с матерью ему расхотелось: взглянув в её осунувшееся лицо, принц растерял весь свой пыл - перед ним была уставшая и глубоко несчастная женщина.
'Все мы твои пешки, Бернар', - думал Марвин, невидящими глазами глядя перед собой. Было горько и противно. Он, золотая кошка Цитадели, один из лучших магов Аргора, был в том же положении, что и Берта, да и любой другой аргорец: полная зависимость от Бернара и невозможность что-либо изменить.
- Так не может продолжаться, - прошептал принц, закипая от гнева. - Я убью эту падаль… - Марвин оглянулся и встретился глазами с матерью. Берта смотрела на него, плотно сжав губы, словно собиралась вонзить в спину кинжал.
'А ведь может, - подумал принц. - Кровь Бернара. Наша кровь. - Щека Марвина дёрнулась, и он поспешно отвернулся, хотя видел, что рука матери подбирается к ножнам на поясе. - Пусть…' Острый слух уловил мягкий лязг, и принц невольно напрягся. Берта колдовала. Воздух наполнился магией, мозг набатом звенел об опасности, но Марвин ничего не предпринимал. В нём вдруг проснулся отчаянный, шальной интерес: 'Сможет или не сможет?'
Берта не смогла. Остатки заклинания растворились в мягком полуденном воздухе, кинжал с глухим стуком упал на дорогу. Принц Аргора развернул Ветерка и посмотрел на мать.
- Ты знаешь, - прошептала графиня, прижала ладонь к губам и прерывисто вздохнула.
- Знаю.
- Но как?
- В ночь бала я подслушал твой разговор с Бернаром.
Берта потёрла ладонью губы, точно они запачкались, и отвела взгляд:
- Как ты, должно быть, меня ненавидишь.
- С какой стати? - пожал плечами Марвин. - Ты не только спасла мне жизнь, отдав Джирме, но и сделала счастливым. Скорей уж, я благодарен тебе, мама.
Услышав 'мама' из уст принца Аргора, графиня вздрогнула и вцепилась в луку седла. Марвин зло усмехнулся:
- Ты, как и все аргорцы, считаешь меня чудовищем.
- Эти карательные походы и казни… - невнятно пролепетала Берта и осеклась, виновато глядя на сына.
- Жалеешь, что не убила меня двадцать лет назад? - Принц с досадой покачал головой.
- Нет! - воскликнула графиня. - Я всегда любила Лео. Мы были с ним единым целым. Две половинки души. Ты - дитя любви, Марвин!
- Пошлость какая. - Принц Аргора расхохотался. - Ты, будто пересказываешь любовный роман, Берта. Посмотри, наконец, на вещи здраво: вы перепихнулись пару раз, и родился я - дитя случайной внебрачной связи. Я кровожадное чудовище, а Лео - трус, идиот с покорёженными мозгами… - Марвин замолчал, и глаза его превратились в узкие щёлки. - Кстати о Леопольде. Знаешь, почему Бернар не пускает тебя в Шеву?
По позвоночнику графини пробежал холодок. Она вдруг почувствовала, что не хочет, чтобы сын продолжал говорить.
- Потому что прощелыга - раб Цитадели, - безжалостно закончил принц Аргора.
На лице Берты не дрогнул ни один мускул, лишь пальцы сильнее стиснули луку седла. 'Мой сын - чудовище!' - с яростью подумала графиня, и Марвин отвесил ей уважительный поклон:
- Снимаю шляпу, сударыня. Воистину джирмийская выдержка.
- Дело не в выдержке. Я только что поняла, что у меня никогда не было ни возлюбленного, ни сына.
- Рад, что поспособствовал Вашему прозрению, сударыня. - Принц Аргора сделал приглашающий жест: - Продолжим путешествие?
- Почему ты просто не перенесёшь нас в Дарру? - холодно спросила Берта и ткнула пятками бока коня, заставив его шагать рядом с Ветерком.
- Отдыхаю в обществе смазливой девицы, - ехидно бросил в ответ Марвин.
