вообще больше не буду пить! Брошу общаться и с Бидоном и с Севкой. Про Люду и речи нет — больше не друг она мне!
— А еще я обещаю, что постараюсь понять твою веру… — услышала она его голос. Потом он добавил просительно. — Ты мне поможешь?
— Помогу! Конечно помогу! — улыбнулась она не выпуская его. — Ты главное не торопись. Главное тут не торопиться…
— И в храм я хочу сходить! — твердо продолжал он. — Можно туда таким как я?..
— Отчего же нельзя?! — удивилась Вера. — Ты же крещеный. Хоть и крестик не носишь.
— Ношу! — поспешно сказал он, тут же добавил виновато. — Сегодня надел!
— Эх, Виталик, Виталик! — улыбнулась Вера. Они так и стояли, крепко обнимая друг друга. И им не нужно было слов. Просто стоять и чувствовать, что ты не один, что любимый рядом — это ли не счастье. И не к чему разбавлять его словами…
Они очень долго прощались в прихожей, Софья Витальевна слышала это из своей комнаты. Похоже, окончательно помирились. Вера простила его, что и следовало ожидать от ее всепрощающей натуры. Она даже обижаться по настоящему не умеет — чудно, что в этот раз так разозлилась. Все же Виталик действительно ударил по больному — поиздевался над верой. Но похоже смог убедить, что больше так не будет. Наконец простились, дверь хлопнула, и бушующая Вера ворвалась в комнату.
— Ты зачем так на него накинулась! — набросилась она на Софью Витальевну. — Это наши дела и мы сами разберемся! Зачем его нужно было так ругать?
— Да не ругала я его! — удивленно вскинула брови Софья Витальевна. — Отличный мальчик! Добрый, совестливый, заботливый! А что болтает по пьяни много, так думаю больше не станет… После такого… Я только «за» буду если у тебя появится такой муж!
— А-а… — раскрала рот Вера. — Пол часа назад ты говорила совсем другое!
— Так я же ему говорила! — пожала плечами Софья Витальевна. — Он уникальный тип мужчин, у которых еще жива совесть. И этим нужно пользоваться. Для профилактики. Виталик твой такой неопытный, одно удовольствие его ругать. Так смешно реагирует. Но поверь мне, после этого он станет паймальчиком очень надолго. Если у мужчины развита совесть — грех этим не воспользоваться. Это такая редкость, поэтому из этого нужно брать все. Если умело к этому подойти, играть на его чувстве вины — тогда можно им владеть полностью. Он отдаст тебе все и будет думать что ты делаешь для него одолжение, принимая это.
Вера шокировано молчала.
— Так что я повторяю тебе, Виталик отличный парень. Бери его и держи крепче!
— Но я не хочу держать! — взвилась Вера. — Он же не собака какая… Я хочу любить!
— Если не будешь держать — уведут! — заявила Софья Витальевна. — Такие мужчины редкость и нарасхват. Это же просто сказка для женщины — мужчина с совестью…
— Какие страшные вещи ты говоришь, мама! — пораженно сказала Вера. Тут же вспомнилась Люда. Наверняка это она вчера все подстроила. И Бидона подговорила. — Я уверена, что ты так не думаешь!
— Жизнь! — с горечью сказала Софья Витальевна. — Такова наша жизнь!
— А ты на жизнь не пеняй! Мы сами ее делаем! — упрямо поджала губки Вера. — Бог не одобряет насилие! Нужно просто любить! Любовь — вот и все что нужно! Если я буду его искренне любить и докажу это, то он никогда не уйдет от меня. И не нужно возбуждать в нем никакое чувство вины…
— Эх, Вера, Вера! Не доведет до добра тебя эта мировоззрение!
— Все в руках Бога. Он поможет мне!
— Ох не доведет… — покачала головой Софья Витальевна. — Тебе скоро 22 года, а ты все еще девственница!
— Мама! — воскликнула Вера.
— А что мама? Я уже 20 лет как мама и что? — в глазах Софьи Витальевны блеснули слезы. Голос сорвался. — Я же тебе счастья хочу! Останешься старой девой у меня! Красавица, умница, умелица — да такого бы мужика могла отхватить! Нет — вбила себе в головку эти заповеди дурацкие! Да кто их нынче выполняет эти заповеди? Кто? Вот скажи мне! Даже священники не выполняют!!!
— Не судите да не судимы будете! Судить имеет право лишь Господь! — строго сказала Вера. — Кто мы такие, чтобы судить! Ведь мы не ведаем всех путей Его. Ведь мы не можем знать про другого человека ВСЕГО! Ведь не можем? Тогда как можно судить, не зная всего?!
— Так ведь все так живут! — Софья Витальевна не слушала ее. Слезы текли по ее щекам. — Все! Против всех ты идешь! А кто против всех идет — тот одинок!.. Я не хочу, чтобы ты была одинокой!
— Как все? Как все пить! Курить! Трахаться, прости Господи, с каждым встречным! — закричала Вера. — Этого ты хочешь? Найти мужа козла, как ты любишь говорить. Чуть получше остальных! Отдаться ему и получить от него то, что он соизволит предложить взамен?! Этого «счастья» ты для меня хочешь?! Этого?! Ты вон в 18 лет отдалась и что?… Где мой отец? Ответь? Где?..
Вера вдруг спохватилась. На мать ее слова произвели страшное впечатление. Она побледнела, руки судорожно сжались. По лицу прошла судорога, но она совладала с собой.
— Это было сильно!.. — наконец молвила она. — Не ожидала от тебя!
Вера прижала руки к губам. Потом всхлипнула и кинулась к матери, обняла порывисто:
— Мамочка! Прости! Я не хотела тебя обидеть! Вырвалось! Прости! — шептала она сквозь слезы. У Софьи Витальевны вдруг защипало в глаза. Она гладила эту милую родную головку и шептала что-то успокаивающее. Так они и сидели плача и успокаивая друг друга.
— Зато у меня есть ты… — прошептала Софья Витальевна.
— Где же в Боге любовь, если он установил правила и чуть что сразу жестоко карает за них? — горячился Виталик. После злополучного дня рождения прошла уже неделя. Он полностью прочитал книжку Веры, накупил православных календарей, иконок, даже святую воду у нее выпросил и побрызгал углы комнаты. Но вопросов от этого меньше не стало. Даже наоборот!
— Что-то не почувствовал я особой любви Бога к людям, когда он насылал на них потоп, когда уничтожал Содом и Гоморру… Он словно бы создал нас для того, чтобы издеваться. Написал нам невыполнимые заветы и теперь карает за это!
— Виталик! Нельзя так говорить! — нахмурилась Вера. — Это богохульство!
Они шагали по улице. Весело сияло солнышко, снег искрился под его лучами. На улице морозно, но зато как красиво! Загляденье. Чистый веселый день.
Вера была счастлива как никогда. Хотя и некое беспокойство трогало душу холодными пальчиками. Ведь они шли не куда-нибудь, а в храм. Впервые Виталик пожелал пойти с ней в храм, чтобы посмотреть. Пока просто посмотреть, что это такое! Вера старалась, как могла, объясняла ему все, рассказывала. А этот теологический спор они затеяли по дороге. Он начался как-то сам собой, разгорелся и вот уже оба кричат, чуть ли не азартно, если можно применить такой термин к теологической беседе.
— Извини! Я горячусь! — немного успокоился Виталик. — Но все же объясни мне! Почему?
— Понимаешь! — сказала Вера и задумалась. Объясни ему! Ох уж эти мужчины. Все им нужно объяснить с точки зрения разума. Все они хотят потрогать руками, взвесить на весах реальности. Все хотят обосновать и понять. А ведь гораздо лучше просто поверить! Принять это! Она вздохнула и принялась разъяснять. — Бог создал этот огромный и уникальный мир за шесть дней. Ты оглянись кругом, приглядись. Как все красиво и слаженно придумано. Вдумайся в бесконечность космоса и углубись в бесконечность мира атомов. Везде и все четко на своем месте. Начиная огромными телами как наше солнце и кончая малюсенькими атомами…
— С этим я согласен! Творец он отличный! Честь ему и хвала! Но зачем же над людьми издеваться!?
— А ни кто над людьми и не издевается! — улыбнулась Вера. Все же не зря уже несколько лет искренне шагала дорогой христианства. Знала и кое что для таких как Виталик. — Представь себе человека стоящего на вершине башни. Этот человек символизирует все человечество. В башне совсем нет пищи, а ему нужно как-то выжить. Ты Бог и ты любишь этого человека. Что ты сделаешь?
— Ну что? — удивился Виталик. — Скажу, чтобы он спустился вниз и там взял еду! Внизу-то она
