есть?
— Вот и Бог давая нам заповеди просто говорит — спускайтесь вниз и берите еду вечной жизни.
— Как же он просто говорит, если он заставляет! — взвился Виталик.
— В том то и дело, что тебе дана свобода выбора! Ты сам волен решать, как тебе жить!
— Ага, свобода! — возмутился Виталик. — Либо всю жизнь живи, как я говорю, либо сразу в ад. Шаг влево, шаг вправо считать побегом!
— У человека на вершине башни тоже есть свобода выбора! — грустно сказала Вера. — Можно просто спрыгнуть вниз! Так быстрее! И не важно, что ты разобьешься об острые камни. Ведь их не видно сверху! Может и пронесет нелегкая. А можно и спустится по ступенькам, соблюдая все меры предосторожности указанные в правилах безопасности.
Виталик удивленно молчал. С такой точки зрения даже не пытался взглянуть на заповеди Бога.
— Вот тебе и весь сказ! — грустно улыбнулась Вера. — И не Бог тебя покарает, если ты спрыгнешь. Ты сам себя покараешь! Он лишь дает тебе правила безопасности, как спустится с башни. Любит всех людей, поэтому и дает. А мы безумные все отталкиваем, норовим спрыгнуть так…
Всю дорогу до храма Виталик больше не проронил ни слова.
К храму шло довольно много людей. Виталик удивленно озирался кругом.
— Столько много молодых?! — наконец прошептал он.
— А ты думал, что это удел старых бабушек! — засмеялась Вера. — Между прочим, у меня очень много знакомых верующих молодых парней.
— И почему же ты не выбрала одного из них? — ревниво спросил Виталик.
— Потому что однажды в парке я встретила одного наглого и страшно красивого молодого человека… — опять рассмеялась Вера, потом вдруг посерьезнела и добавила. — И с тех пор мне больше никого не нужно…
Виталик счастливо улыбнулся, обнял, и они пошли к храму.
У храма Вера остановилась, сняла с шеи платочек и надела его на голову. Виталик только поразился, уже привык видеть этот платочек у нее на шее. Ведь женщинам в храм с непокрытой головой нельзя.
А потом они вошли внутрь….
— Они все стояли на коленях и молили. Молили о милости. — воскликнул он. — Мне это очень неприятно — молить. Я никогда никого не буду молить. Даже Бога!
— Никогда не говори так! — строго глянула на него Вера. — Кто знает, что будет в будущем.
— Но это же унизительно! — вырвалось у него. Он тут же спохватился, но сказанного не воротишь.
— Виталик. — он заглянул в ее опечаленные глаза и разом обозвал себя сволочью. Ты опять огорчил ее! Не умеешь держать язык за зубами — вообще молчи! Вера продолжала. — Это гордыня говорит в тебе! Ты не пришел к вере, поэтому ты не понимаешь! Я об одном только прошу тебя — не спеши судить! Люди всегда спешат судить обо всем, словно это они творцы вселенной перед которыми открыты все тайны мироздания. А на самом деле люди не знают и миллионной доли того, что открыто Богу. Поэтому судить властен лишь он. Не суди поспешно!
— Хорошо! — облегченно заверил Виталий. — Не буду! Обещаю тебе, что не буду судить и постараюсь во все это вникнуть!
— Хоть так! — улыбнулась Вера. — Только в это нельзя вникнуть. Ох уж вы мужчины! Все одинаковы! Все пытаетесь понять разумом, вникнуть! Это нельзя понять разумом! Это можно лишь принять сердцем… душой!
Какое-то время они шли молча. Каждый думал о своем, но мысли их витали в одной плоскости. Потом Виталик начал говорить, медленно подбирая слова. Вера вдруг поняла, что он думал, судорожно думал и, наконец, принял решение. И она теперь должна либо согласиться с этим решением, либо развернуться и уйти.
— Вера! Я хочу тебе сказать… Я люблю тебя! Я вижу, что христианство для тебя очень важно. Даже может быть важнее любви… — Вера хотела возразить, но он остановил ее, продолжил. — Постой! Дай я договорю! Ведь без религии нет тебя! А я люблю тебя!.. Мне кажется, если мы не обсудим это, у нас могут возникнуть проблемы на этой почве… Я крещеный! Но я ношу крестик только потому, что ты так хочешь. Я не посещаю храм. Я верующий, но я формально верующий. Я читал твои книжки, я слушал твои речи! Многое мне понравилось! Многое я принял! Но я так и не смог принять главного! Я не могу принять Бога, как нечто, кому нужно молится, у кого нужно что-то выпрашивать… Я не могу принять эту религию до конца… И я не могу обещать тебе, что я стану истинным христианином! Ты сама сказала, что разумом это не охватить, а значит, если бы я такое пообещал, я бы соврал. Так вот я не хочу тебе врать! Я лишь хочу сказать… Если я буду с тобой, у меня будет гораздо больше шансов прийти к этому, чем если бы я был один. Вера! Я хочу быть с тобой…
— Спасибо! — прошептала Вера.
— Я постараюсь уважительно относиться к твоей вере. Давай вместе постараемся! Любовь должна победить…
Вера проснулась рано утром от солнечного лучика, который щекотал лицо. Открыла глаза, тут же зажмурилась. Хитрое солнышко нашло щелку в шторах и вовсю любовалось спящей Верой.
Вера сладко потянулась, соскочила с кровати. Как хорошо! Она подбежала к окну и распахнула шторы. Солнце хлынуло в комнату, разом заполнило ее, заискрилось на стеклах книжного шкафа. Перед Верой же раскинулся мир. Обширный бесконечный мир! Она глядела в окно. Солнце щедро поливало занесенные снегом поля, они искрились таинственно — больно смотреть. Далекий лес темнел на горизонте. Река внизу покрыта льдом. Черными точками видны рыбаки. Вот им благодать сегодня.
И над всем этим раскинулось потрясающее чистое небо. Голубое-голубое. Высокое-высокое! Не дотянуться до него, не достать. Вере вдруг захотелось выбежать на балкон, раскинуть руки и взлететь в это далекое небо. Ощутить силу, свободу, свистящий ветер в ушах. Чтобы все ее тело окатило упругой стеной воздуха, вознесло вверх. К самому солнцу…
Вера прочла утреннюю молитву и побежала в ванную. Пора начинать день — и так уже позволила себе проваляться почти до десяти. Солнце уже высоко — даром что зима. Вера заскочила в ванную, открыла кран с холодной водой, подставила ладошки, вскрикнула, когда ледяная вода упала на теплую кожу. Стойко выдержала, плеснула в лицо. Бррр! Хорошо! Если хочешь быть здоров — закаляйся!
Умылась, почистила зубы, вытерлась насухо и вернулась в комнату. Мамы уже нет, утопала к своим ухажерам. Ну и ладно! Так приятно иногда побыть дома одной…
Она скинула ночную рубашку, надела халат. Напевая какую-то веселую песенку, принялась застилать постель. Настроение было выше некуда. То ли с той ноги встала, с которой всегда следует вставать, то ли биоритмы способствуют…
Хотя нет! Наверняка дело в другом! Вера заправила кровать, вдруг подхватила подушку и закружилась по комнате, подпевая сама себе. Там-там-там! Тара-там-там-тарам!
Сегодня чудесный день! Сегодня Виталик пригласил меня к себе на ужин! На романтический ужин! Там-пам-пам! Тарару-рам-пам-пам! Вера пела уже во все горло. Редко себе позволяла такое. Только когда у нее было исключительно хорошее настроение и только когда никого не было рядом. Она знала свои достоинства. Мелодичного голоса среди них никогда не было…
Пост позади! Это был самый трудный пост в моей жизни! Но я выдержала! Боже, я справилась с ним! Вера повернула сияющее лицо к иконкам. Богородица глядела на нее одобрительно, а Иисус как всегда грустно.
Зачем грустишь — погляди на меня и порадуйся вместе со мной! Ей было так хорошо, хотелось, чтобы весь мир радовался вместе с ней.
Она подскочила к столу, дернула ящик. Здесь лежит фотоальбом. Она раскрыла его на нужной странице заложенной старым календариком. Ее любимое фото. Виталик во всей его красе. Высокий, статный, с потрясающей ямочкой на щеке. Очень удачная фотография. Он такой естественный здесь, как в жизни. Кажется, вот сейчас заговорит, протянет руку и уведет ее с собой в мир счастья и любви…
