теряем всего полдня, а это ерунда!
Он снял с плеч Маруси пыльный плащ, ножны с мечом, взял под руку и повёл к двери, говоря на ходу:
- Что в Харшиде мне нравится однозначно, так это бани. Они творят чудеса без всякой магии.
- Ага, - устало кивнула Маша и через силу улыбнулась мужу.
Приобняв жену за плечи, Ричард проводил её до банной комнаты и передал в руки наложниц. Король снял с пояса кошелёк, вручил каждой девушке по золотой монете, и те потеряли дар речи. Молча кланяясь щедрому господину, они вертели в руках баары и смущенно переглядывались. Но едва дверь за Ричардом закрылась, разом заговорили.
- Какое счастье служить такому доброму господину!
- Он, наверное, безумно любит Вас, госпожа!
- И Вы тоже любите его?
- Он никогда не бил Вас?
- Он сильный, как великий Олефир!
- И красивый, как принц Артём!
- А, правда, что он родился в другом мире?
Маруся обвела лица девушек задумчивым взглядом, утвердительно кивнула и взялась за широкий пояс, намереваясь снять его.
- Простите, госпожа! - нестройным хором воскликнули рабыни: попытка любимой наложницы бандита раздеться самостоятельно до смерти испугала их.
- Пожалуйста, не говорите Вашему господину! - залопотали они, и Маруся поспешила их успокоить:
- Не скажу.
Больше рабыни не дали гостье и пальцем шевельнуть. Чуть ли не на руках они отнесли её в ванну, и, растирая тело мягкими мочалками, начали пересказывать последние слухи и сплетни. Но Маруся не прислушивалась к щебету невольниц, её мысли были заняты Димой. Женщину радовала и пугала предстоящая встреча с ним. Встреча, от которой ничего хорошего ждать не приходилось…
Внезапно Мария уловила в быстрой речи девушек знакомое сочетание 'Солнечный Друг' и вздрогнула:
- Что? Какой друг?
- Он назвал себя: всемогущим целителем по прозвищу Солнечный Друг, - послушно повторила невольница, и Маруся насторожилась.
- Расскажи с начала, - потребовала она, отвела руки рабынь и села в ванне.
Серые глаза вонзились в лицо невольницы, и та испуганным голосом начала:
- Малик, любимый сын эмира Сафара, умирал…
Мария внимательно выслушала историю о чудесном исцелении наследника брадоского престола, едва заметно улыбнулась и благосклонно кивнула наложнице:
- Мне понравилась твоя сказка. Обязательно пересказу её господину Ричарду. Уверена, он будет очень рад услышать о Солнечном Друге.
- Но это не сказка, госпожа, - осмелилась заметить одна из рабынь. - О чудесном исцелении господина Малика нам поведала любимая наложница работорговца Салима. Вместе с хозяином она как раз была в Куни и даже видела издалека господина целителя. Его чёрный, с золотыми солнышками балахон очень приметный!
- И куда же направился господин целитель из Куни?
Девушки тревожно переглянулись: им очень хотелось услужить любимой наложнице господина Ричарда, но, кроме истории о спасении Малика, они ничего не знали о всемогущем целителе. И Маруся, поняв это по их расстроенным лицам, тяжело вздохнула и вытянулась в ванне.
- Продолжайте, - буркнула она, вновь возвращаясь к мыслям о Дмитрии.
Ричард вернулся из банной комнаты гораздо раньше жены. Он перетащил к узкому окну кресло, раскрыл створу, впуская в комнату посвежевший к вечеру воздух. Белоснежный шар почти скрылся за горизонтом, и оазис оживленно забурлил. Радуясь прохладе, на улице резвились дети, пожилые женщины в длинных тёмных платьях спешили к открытию ночного рынка, а богатые горожане прогуливались по мощёным улицам в сопровождении любимых наложниц и рабов. Ричард смотрел на едва прикрытые лёгкими тканями фигуры невольниц, и вдруг в голову пришла неприятная, пугающая мысль: 'А ведь Стася и Ника запросто могли попасть в руки работорговцев! Две красивые девушки - лакомый кусок для любого камийца!' Он представил Хранительницу в прозрачных шальварах, узенькой полоске лёгкой ткани, которую здесь по недоразумению называли кофточкой, и застонал от разрывающего чресла желания. Инмарцу захотелось вскочить на коня, вонзить шпоры в мышастые бока и ринуться на поиски Станиславы. Он представил, как находит возлюбленную в оазисе, с боем вырывает её из рук работорговца, заключает в объятья и целует изумрудные глаза, сладкие губы, нежную бархатистую кожу. Невесомые одежды скользнули на песок, пальцы коснулись пышных грудей, пробежались по твёрдым тёмным соскам, заскользили к мягкому животу…
- Ричи.
Инмарец вздрогнул, покраснел и, не оборачиваясь, сказал первое, что пришло в голову:
- Я видел, как мальчишки играют в камийскую мечту. Машут деревянными саблями почём зря! Домой, наверное, в синяках и шишках приходят! Но это правильно, мужчина должен уметь драться. Вспоминаю себя в их возрасте: Роксана уже учила меня сражаться и…
- Что случилось, Ричи? - Маруся подошла к мужу и положила руку на его плечо. - У нас сегодня вечер воспоминаний или ты совершил какой-то промах, о котором боишься рассказать?
- Да нет же, Маша! Что такого со мной могло случиться в банной комнате? - Король Инмара собрался с духом и повернулся: - А ты почему так долго?
Маруся посмотрела на его пылающие щёки и мысленно усмехнулась: 'Не удержался, приласкал какую- нибудь смазливую банщицу и переживает? Да… Камийца из него никогда не получится. Любой другой на его месте поделился бы впечатлениями с любимой наложницей, а он… Ладно, сделаю вид, что ничего не заметила. Пусть развлекается'. Мария опустилась на пушистый ковёр напротив мужа и улыбнулась:
- Местные наложницы рассказали мне любопытнейшую историю.
- Какую? - с готовностью спросил Ричард, радуясь, что жена отвлеклась от расспросов.
- Великий эмир Сафар, да хранит его небо, пребывал в глубочайшем горе, ибо его любимый сын…
- Молодец, Валя! Выкрутился! - радостно воскликнул инмарец, когда Маруся закончила рассказ.
Поднявшись из кресла, он подошёл к низкому столику, на котором стояли фрукты, сладости и кувшины, наполнил бокалы вином и вернулся к жене:
- Выпьем за нашего Валечку!
- С удовольствием.
Маруся выпила прохладное вино, встала и направилась к двери.
- Ты куда? - удивлённо поинтересовался Ричард, но тут же смутился и хлопнул себя по лбу. - Обед! Совсем забыл! А ведь есть хочется страшно. Скажи им, чтоб поторопились.
Утолив голод, король и королева Инмара отправились покупать лошадей, провизию и прочие, необходимые в походе вещи. А с первыми лучами солнца покинули Еркур и понеслись на северо-запад, к Брэю. На второй день пути жёлто-коричневое море песка стало отступать, под копытами мышастых лошадей зазеленела трава. Появились кусты и деревья с пышной листвой, повеяло прохладой, и настроение супругов улучшилось: только теперь, покинув Харшидскую пустыню, они осознали, как надоели им жаркий, пыльный ветер, мёртвые барханы и раскалённый сыпучий песок.
Мышастые кони вылетели на широкий тракт и понеслись по нему, обгоняя караваны. Люди с недоумением смотрели вслед всадникам, по описанию похожим на легендарную камийскую мечту, и недоумевали, почему те проезжают мимо. В души камийцев закрадывалось сомнение - они не могли поверить в то, что, раз начав грабить, бандиты могут остановиться. 'Может, они уже поступили на службу к кайсаре и спешат куда-то по её приказу?' - думали камийцы и облегчённо вздыхали. А зря. На последней перед Брэем ночёвке Ричард взвесил на ладони сильно похудевшие кошельки и со вздохом произнёс:
- Придётся нам поработать, Маша. Не хочется въезжать в город нищими.
