Застенчивость и нерешительность атлетически сложенного мужчины позабавили Станиславу. Внешность героя и манеры простодушного крестьянина не вязались между собой, и, пряча улыбку, она с немного наигранной горячностью заявила:
- Ничего не ерунда! Вы мне если не жизнь, то рассудок точно спасли. - Стася отступила в сторону и приглашающее взмахнула рукой. - Проходите, пожалуйста.
Ричард втиснулся в прихожую, снял кроссовки и попытался сунуть ноги в тапочки, но те оказались безнадёжно малы, и, вздохнув, гость отправился на кухню в носках. Бросив короткий взгляд на хлопочущую у плиты хозяйку, он с опаской опустился на табурет и замер, боясь пошевелиться: слишком хлипкими и ненадёжными выглядели ножки у произведения земного мебельного искусства.
Станислава поставила перед гостем чашку горячего чая, пододвинула корзиночку с печеньем и, устроившись напротив, стала задумчиво наблюдать, как очередной визитёр с суперсерьёзным видом поглощает печенье, испечённое по новому, недавно вычитанному в журнале рецепту. Ричард ел медленно и вдумчиво, словно каждый кусок, попадавший в рот, сообщал ему глубокую философскую мысль, над которой приходилось подолгу ломать голову. 'Хороший рецепт, - между тем отметила Стася и усмехнулась. - Похоже, он даже забыл, зачем пришёл!' И когда гость дожевал пятое печеньице, спросила:
- Так Вы хотите поговорить или уже передумали?
- Хочу. - Ричард отставил чашку и поднял на Стасю стальной взгляд. - Мы должны поговорить о Вашем отце. Он жив, и я могу отвезти Вас к нему.
'И этот туда же!' - Станислава озадаченно вытаращилась на гостя, и тот заёрзал на хлипком табурете:
- Не мастак я говорить. Извините, если что не так.
'Что за ерунда? Кто эти люди и что им от меня надо? Бред какой-то!' Кое-как справившись с потрясением, Стася упёрлась ладонями в край столешницы и принужденно улыбнулась:
- Так вот сразу пойти с Вами? Я Вас впервые вижу.
- Наверно, я и впрямь поторопился, - окончательно смутился Ричард, - но мне казалось, что Вы с радостью согласитесь поехать к отцу.
- Кто Вы?
- Воин, то есть военный.
- Военный? Он что попал в плен?
- Кто?
- Мой отец.
- Нет, что Вы, он свободен. С ним всё в порядке.
- Тогда почему он не позвонит? - нахмурилась Стася.
- Он не может позвонить. Он очень далеко, но я могу отвезти Вас к нему.
'Ещё один провожатый! Что же это за место такое - ни адреса, ни телефона? Папа, где ты? Что происходит?' - с досадой подумала Станислава, а вслух сказала:
- Буду иметь в виду.
Гость отвёл глаза и, нервно вертя в руках чашку с остатками чая, произнёс:
- Мне понятны Ваши сомнения, но, поверьте, я говорю правду. Я действительно могу доставить Вас к отцу. Мы отправимся, как только Вы скажете.
Он замолчал, явно исчерпав запас слов. Но Стася не собиралась помогать незадачливому собеседнику и тоже молчала, терпеливо ожидая, что будет дальше. Ричард снова заёрзал на табурете, и на его лице отразилась мучительная борьба. Наконец, покраснев, как рак, он глубоко вздохнул и выпалил:
- Сходите со мной в бассейн!
На секунду Станислава опешила и ляпнула первое, что пришло в голову:
- А без меня Вы утонете?
- Я впервые в Москве, - промямлил Ричард и с затаённой мольбой посмотрел в изумрудные глаза хозяйки. - Не отказывайтесь, пожалуйста.
- Хорошо… - неуверенно протянула Стася. - Давайте, завтра утром.
- В десять. - Ричард облегчённо выдохнул, аккуратно выбрался из-за стола и попытался изобразить галантный поклон, но впечатавшись спиной в холодильник, передумал и ограничился словами: - Наверное, мне пора.
Спорить Стася не стала. Молча проводила гостя до дверей и вернулась на кухню, решив, наконец, 'забить' на гостей и спокойно позавтракать. Достала из холодильника масло, колбасу, сыр, вытащила из хлебницы батон с отрубями и сделала бутерброды. Наполнив любимую чашку обжигающим крепким чаем, она опустила ложку в сахарницу и застонала, услышав оглушительное кукареканье звонка.
- Ну и денёк!
Бросив ложку на стол, Станислава раздражённо рыкнула, встала и с грозным видом отправилась в прихожую. Возле входной двери она остановилась, прикидывая, открыть или проигнорировать попытку нового вторжения, а потом накинула на крючок цепочку и отперла замок.
- Стасенька, милая Стасенька! Ты даже не хочешь пустить меня в квартиру?! Как это жестоко!
- Уходи, Валентин!
- Я не могу уйти! Ты знаешь: мой дом там, где ты! И предупреждаю, если не откроешь - брошусь под машину!
- Боже правый, как я жила с тобой?! - взорвалась Станислава. - Оставь, наконец, меня в покое! Иначе с ума сведёшь!
- Я? Как ты можешь говорить такое, солнышко? Я же…
- Добрый день, - раздался из-за спины Валечки приятный мужской голос.
Станислава резко вскинула голову, но гневные слова так и не сорвались с губ, потому что кричать на мечту - глупо и опрометчиво, она может исчезнуть, раствориться в суетной жизни, как чудесный, загадочно-прекрасный сон. И Стася молчала, опасаясь спугнуть внезапно воплотившиеся в реальность грёзы, лишь дыхание стало прерывистым и частым, а сердце пойманной птицей забилось в груди.
Валентин обернулся и побледнел так, что солнечные веснушки, сплошь покрывающие кожу, почти исчезли.
- Как?! Опять? Стасенька, как ты можешь? Сколько их у тебя?!!
Но Стася ничего не слышала. 'Он пришёл', - снова и снова повторяла она и, приоткрыв рот, смотрела на гостя: темные, как безлунная ночь, волосы до плеч, правильные, чуть поджатые губы, пронзительные голубые глаза…
- Что происходит? - истерично завопил Валентин и осёкся, внезапно поняв, что бороться за жену дальше - бессмысленно. 'Finita la comedia', - уныло подумал он и, закусив губу, зашагал вниз по лестнице.
Станислава невидящими глазами скользнула по спине удаляющегося мужа, скинула цепочку и настежь распахнула дверь:
- Вы ко мне?
- К Вам, - чуть улыбнулся гость, шагнул в прихожую и остановился перед Стасей.
Длинные рыжие волосы, доверчивые зелёные глаза, хрупкая изящная фигура… Он смотрел на неё, как на величайшую драгоценность мира, и годами возводимые в сознании барьеры рушились, один за другим. 'Я знал, что не смогу…'
- Кто ты? - хрипло выдохнула Стася.
- Дмитрий.
- Сегодня я видела тебя во сне.
Девушка с трудом отвела взгляд от лица гостя и, словно сомнамбула, побрела на кухню. Дмитрий тенью следовал за ней. Опустился на табурет, где до него сидели сначала Артём, потом Ричард, и стал отрешённо наблюдать за Стасей, которая бессмысленно топталась по кухне, переставляя посуду с места на место. 'Он не получит её! Не хочу!'
Фарфоровая чашка выскользнула из дрожащих пальцев, упала на пол и разлетелась на куски. Станислава с горечью уставилась на осколки, вдруг осознав, что с появлением Дмитрия её прежняя жизнь разбилась вдребезги, как эта чашка.
- Необратима только смерть, - твёрдо произнёс гость, вытянул руку, и осколки послушно слетелись в его
