- Меня все бросили, - вымолвила она и горько заплакала.
Дима притянул её к себе:
- Слёзы не помогут.
- Не желаешь уходить, останемся вместе в Кероне.
Станислава хотела погладить возлюбленного по щеке, но Дима перехватил её руку. Он вскользь поцеловал изящные пальчики и, отступив, церемонно поклонился:
- Мне жаль, что я доставил Вам столько хлопот, принцесса. Вам нужно отдохнуть. Позвольте мне удалиться.
- Останься! - воскликнула Стася, чувствуя, что возлюбленный вновь ускользает от неё.
- Как прикажете, Ваше высочество.
Маг опустил голову, руки его безвольно повисли вдоль тела, и Хранительница в ужасе закрыла ладонью рот: в одно мгновение Дима поставил её на одну ступень с Алинор и был готов потворствовать любым капризам. К горлу подкатил комок, сердце сжалось.
- Уходи, пожалуйста, уходи, - выдохнула Стася и отвернулась.
Дмитрий поднял голову.
- Никому не верь… даже мне, - чуть слышно произнёс он и исчез…
Хранительница шагнула к столу, отломила кусочек хлеба, подержала в руке и выронила. Её трясло, как в лихорадке. Станислава отвернулась от стола и побрела в спальню. Стащив с кровати покрывало, она закуталась в него с головой, но озноб не отступал. 'Сколько у тебя лиц? Что с тобой сделали, любимый?..' Стася забралась на кровать, сгребла на себя одеяла и зарылась в них с головой, мечтая об одном - забыться и ни о чём не думать.
Дмитрий стремительно шёл по коридору, и каждый шаг изгонял тоску из его сердца, освобождая место ярости. Он ворвался в свои покои и в бешенстве начал громить мебель. Без магии: кулаками, ногами и всем, что попадалось под руку. А когда остановился, комната выглядела так, словно по ней пронёсся ураган.
- Ко мне! - гаркнул воспитанник короля, и на пороге появился испуганные слуги. - Уберитесь здесь!
Слуги кинулись наводить порядок, а Дима, бросив на них безразличный взгляд, развалился на кровати, ухнув сапоги на белоснежное покрывало. Лёгким движением, он выудил из воздуха дымящуюся сигарету и стал с наслаждением курить, стряхивая пепел на пушистый лирийский ковёр. Эта сигарета была последним желанием смертника.
Глава 11.
Совет высших магов.
Картины видения, пронёсшиеся перед глазами, словно дикие горячие лошади, давно растворились в тихом сумраке ночи, а Марфа всё никак не могла успокоиться. Сидя на каменных плитах балкона, она захлёбывалась рыданиями, размазывала слёзы по бледным, осунувшимся щекам и мысленно повторяла: 'Тёма, мой мальчик, прости меня, Тёмочка'. Годами подавляемое чувство вины вырвалось на свободу, раскалённым прутом пронзило сознание, и провидица закричала, как тигрица, потерявшая свой выводок. Мысль о том, что своим бездействием она подтолкнула сына к пропасти, была не выносима. 'Почему я послушала их? Почему мнение коллег оказалось важнее жизни Тёмы? Я должна была драться, или бежать в другой мир, как Фёдор! А я позволила разлучить нас'
Марфа подняла голову и с тоской уставилась на сонное Белолесье. В лучах восходящего солнца изумрудная листва приобрела загадочный серебристый оттенок, а белоснежные стволы, окутанные мягкой молочной дымкой, казались размытыми и нереальными. 'Красивый и холодный…' Провидица вздрогнула, опустила голову, а потом и вовсе улеглась на каменные плиты, подтянув ноги к груди и обхватив их руками. Хотелось заснуть и не просыпаться. Но это было бы ещё большей трусостью. И Марфа, вздрагивая и шмыгая носом, точно маленькая девочка, закрыла глаза и усилием воли заставила себя вспомнить видение. От и до, от первой до последней картины. Она знала: Арсений обязательно поймёт, что ей открылось будущее, и не станет молчать. С его подачи Совет потребует рассказать об увиденном, и нужно было решить, какую часть правды можно открыть коллегам, ибо изложить видение целиком означало подписать Артёму смертный приговор.
Солнце вынырнуло из-за горизонта, достигло зенита и вновь скрылось за макушками деревьев, а провидица всё лежала, не меняя позы и не размыкая век. Она не следила ни за встречей Стаси и Алинор, ни за событиями в Кероне, ни за сыном, который вместе с инмарским принцем мчался по Золотым степям Годара. Песчинка к песчинке Марфа складывала вырванные из видения сцены, урезала лишнее и добавляла собственные мысли, чтобы слепить новое, безопасное для сына толкование. Разумеется, насколько это было возможным.
'Как ты, любимая?' - прозвучал в голове голос Арсения, и провидица поняла, что тянуть больше нельзя.
'Всё хорошо, Сеня', - отозвалась она, поднялась на ноги и устремила взгляд в небо, посылая зов всем членам Совета.
- Что происходит?
Арсений мигом перенёсся в Белолесье и с тревогой оглядел всклокоченные волосы и мятое платье любимой женщины. Не дожидаясь вопросов, Марфа привела одежду и волосы в порядок и со спокойной уверенностью посмотрела в глаза наблюдателя:
- У меня было видение.
- Так рассказывай же! - Арсений схватил провидицу за руку. - О твоих видениях я всегда узнавал первым!
- На этот раз я буду говорить сразу со всеми.
Марфа вымученно улыбнулась, выдернула руку из ладони наблюдателя и вошла в комнату, оставив его в полной растерянности. 'Что же она увидела? Неужели…' Арсений вздрогнул и ринулся в дом. Он нагнал провидицу возле зала заседаний, правда, спросить ни о чём не успел: распахнув двери взмахом руки, Марфа прошествовала к столу, где уже сидели Корней, Михаил, Витус и Роксана. Наблюдатель поспешил занять своё место, но едва опустился на стул, в зале прозвучал знакомый и весьма самодовольный голос:
- Здравствуйте, коллеги!
Высшие маги переглянулись и с глубочайшим недоумением уставились на экспериментатора.
- Какого чёрта ты притворялся безумным? - сердито выпалил Корней.
Фёдор опустился на стул между Роксаной и Витусом, вольготно откинулся на спинку и обвёл коллег лукавыми, прищуренными глазами.
- Понимаю Ваше возмущение, господа, и приношу свои извинения, за то, что заставил вас поволноваться, но так было нужно для дела. Я хочу остановить Олефира и сохранить мир в Лайфгарме.
- У тебя есть план? - живо поинтересовался Корней.
- Конечно, и я уже приступил к его осуществлению. Пророчество набирает силу.
- Зачем оно вообще понадобилось? - рявкнул Михаил. - Мы думали, что ты безумен, и твоё пророчество - слова блаженного, а ты, оказывается, создал его в здравом уме! Это пророчество-заклинание! Ты ввязал нас в опасную игру, Фёдор, и мне не нравится, что ты моделируешь будущее Лайфгарма по своему усмотрению!
- Пусть тебя это не волнует, миротворец. Будущее Лайфгарма будет прекрасным! - Экспериментатор повернулся к провидице и испытывающе посмотрел ей в лицо. - Зачем ты созвала Совет?
- У меня было видение.
- Расскажи!
