Венец айтаны

– Да просто с каретами у нас напряженка, честно говоря, нет ни одной, – старательно пряча улыбку, проговорил Ронтон. – Так что выбор небогат – либо верхом, либо на обозной телеге.

– Я предпочитаю лошадь, – поставила его в известность графиня.

– Парли, у нас есть приличная лошадка?

– Найдется, – откликнулся тот. – Идемте, миледи, подберем вам скакуна.

Затишье продолжалось недолго. Едва Марис допил чай, как его внимание привлекли звуки скандала, разносившиеся от коновязи. «Опять, поди, графиня бунтует», – усмехнулся он и пошел разбираться.

– Это что такое? – вопрошала у Фетса Элина ди Гордони, потрясая потрепанным, но, впрочем, вполне сносным седлом. – Вы в своем уме? Как я, по-вашему, на это сяду?!

Парли растерянно глядел на графиню.

– А что вас, собственно говоря, смущает, миледи? – поинтересовался Марис. – Вполне приличное седло. Не шикарное, конечно, но вам же не на прием у принцела ехать…

Девушка обратила на него свое внимание.

– Приличное?! – возмутилась она. – Для вас, мужчин, может, и приличное, а как, по-вашему, я должна на нем сидеть?!

– Вот черт, – растерялся Ронтон, поняв, в чем дело. – Где ж мы вам в чистом поле дамское седло возьмем, миледи? У нас таких не водится.

– А как же ваша ведьма передвигалась? – ядовито поинтересовалась графиня.

– Лесси-то? – удивился Фетс. – По-мужски. И очень неплохо, доложу я вам, любую, даже самую норовистую лошадку могла усмирить…

– Можем одолжить вам брюки, – пытаясь не улыбаться, предложил Ронтон.

Графиня ожгла его гневным взглядом.

– Оставьте себе! – бросила она. – Я предпочитаю телегу.

Неожиданно Марису стало жалко девушку. Он молча взял злосчастное седло, отошел в сторону, уселся поудобнее и достал нож. Через пятнадцать минут он протянул настороженно наблюдающей за ним графине кустарное, но все же несомненно дамское седло.

– Спасибо, – сдержанно поблагодарила она. – И… извините, что вчера напраслину на вас возвела, командор.

Марис недоуменно посмотрел на нее.

– Ну когда шпионом вас назвала, – немного смутилась графиня.

– Да, это было на редкость остроумно! – усмехнулся Марис. – Кстати, миледи, разрешите поинтересоваться: как вы оказались в деревне в таком, я бы сказал, не очень подходящем для вас виде?

– Не разрешаю! – неожиданно отрезала графиня. Наверное, Ронтон не смог скрыть удивления, потому что она резко добавила: – Вас это не касается!

Марис внимательно посмотрел на вызывающе задранный нос графини. Что за отвратительный характер у этой дамочки!

– Послушайте, миледи графиня, – тщательно подбирая слова, сказал он. – Во-первых, вы совершенно напрасно считаете нас врагами…

– Я не считаю вас врагами, – ледяным тоном произнесла графиня. – Кто вы такие, чтобы быть моими врагами?

– Хорошо, – согласился Марис, с трудом сдерживая раздражение. «Уже пора ехать, а он все возится с этой аристократкой! Эх, Эбола бы сюда, – с тоской подумал он. – Вот уж кто нашел бы с графиней общий язык!» – Просто замечательно, что вы не считаете нас врагами. Но вчера вы упомянули, что к вам прицепились альгавийцы, а это уже нас касается. В конце концов, мы взялись вас охранять, если появятся альгавийцы, может статься, кто-то из моих ребят сложит голову, и я хочу знать, что произошло. Я уж не говорю, что моя сестра с принцем будут возвращаться в замок, и мне не хотелось бы, чтобы там их ждала засада!

Несколько мгновений графиня сердито смотрела на него.

– Засада может быть, но не в замке, – наконец сказала она. – Замок сожгли.

Девушка произнесла эти слова совершенно спокойно, с высокомерно поднятой головой, но Марису вдруг снова стало очень жаль ее.

– Я могу знать подробности? – скупо осведомился он.

Графиня посмотрела на него еще раз и, подумав немного, коротко и сжато рассказала про свое ночное бегство из замка, про гибель Ванса и Мари, про трехдневное странствие в одиночестве. Ронтон изредка перебивал ее вопросами, графиня отвечала.

– Спасибо за рассказ, миледи, – поблагодарил он, когда она закончила. Теперь многое прояснилось. – Я подумаю, как можно будет обезопасить принца и остальных. – Он видел, что упоминание о Лесси почему-то злит графиню (черт его знает, может, не поладили, пока вместе в замке сидели), и не стал называть имени сестры. – Сейчас нам пора ехать. И если что, можете рассчитывать на нас, миледи. Мы не дадим вас в обиду.

Глава VI Серебряный Опал

– Госпожа Лесси! – Девушка подняла налитые свинцовой тяжестью веки. Не спать! Сидящий рядом Джастин с беспокойством взирал на нее.

– Я знаю, граф, спасибо, – поблагодарила она. – Давайте лучше пройдемся.

Они неторопливо пошли по темной палубе. Джастин пытался вовлечь Лесси в разговор, и ему это в конце концов удалось.

– Вот, к примеру, вы, госпожа Лесси, верите в судьбу? – негромко спрашивал он.

– А вы, Джастин?

– Знаете, госпожа Лесси, раньше совершенно не верил. Но за последний год произошло столько всего, что кроме как волей судьбы не объяснить! Начать с того, что нам с принцем удалось избежать альгавийских солдат и шпионов…

– Ну, это только благодаря вашей находчивости и отваге, граф, – польстила ему Лесси. Тот немного смутился.

– Хорошо, а то, что вы выехали прямо к нашему замку? – не сдавался Джастин.

– Это просто случайность. Вы захотели развлечь принца Армана, поблизости проезжал цирк, и вы, естественно, позвали нас в замок.

– А то, что мы, что вы, госпожа Лесси, встретили в открытом море корабль капитана Дрогова? – пустил Джастин в ход самый подлый аргумент. Лесси с укором посмотрела на него.

– Это тоже случайность, – с трудом произнесла она. Голос предательски дрогнул.

– Вы очень любите его? – помедлив несколько мгновений, воспользовался ее слабиной Джастин.

– Да, – тихо ответила Лесси.

– Это тоже случайность?

Девушка промолчала.

– Я не понимаю, госпожа Лесси, значит, вы все-таки не верите в судьбу? Почему?

– Потому что я слишком хорошо слышу ее шаги, Джастин, – глухо произнесла Жива. – Потому что это слишком страшно – знать, что от тебя ничего не зависит, знать, что судьба неотвратима, что как бы ты ни бился, убежать некуда. Поэтому я не верю в судьбу, Джастин. Я не хочу в нее верить.

Джастин надолго задумался. Лесси слушала, как волны мерно бьются о борт «Дельфина», и у нее снова начали слипаться глаза. Она не спала уже третью ночь. Спать стало чересчур опасно. С каждым разом она чувствовала, как неведомая сеть затягивает ее все дальше, а у нее не хватает, уже совершенно не остается сил сопротивляться этому зову. Она видела, что Дрогов не на шутку тревожился за нее. Ей было больно видеть страх в его уже не насмешливых глазах, больно видеть, как боязнь за нее и собственное полное бессилие изводят, ломают капитана. Она снова и снова кидалась целовать его, сводя с ума, заставляя забывать обо всем и забываясь сама, но тревога и страх возвращались – потому что не могли не вернуться.

Они вместе пришли к этому решению – не спать ночью вообще. Так что уже третьи сутки Лесси