освободители уже делают все это!
Но если пытаться менять людей — занятие безнадежное, не можем ли мы изменить общество? Что думают об этом освободители? Сейчас узнаем.
Глава 4
Ежедневный холокост
Сегодня, больше, чем когда-либо в истории, люди являются продуктом общества. Наши жизни наполнены сообщениями рекламодателей, которые говорят нам, как реагировать и мыслить, что чувствовать. Люди подвергаются непрекращающейся бомбардировке со стороны рекламодателей, которые промывают им мозги любыми средствами, будь то телевидение, радио, рекламные щиты, газеты, журналы, книги или почтовые рассылки. И все эти средства работают.
В двух словах, когда твои чувства перегружены дерьмом, состоящим из желаний других людей, тебе непросто думать о животных. Американцы привыкли считать себя самыми свободными людьми в мире, но ими манипулируют, как персонажами мультфильмов, живущими фантазийной реальностью, придуманной аниматорами с Мэдисон-авеню. Даже если бы человеческая натура поддавалась нравственному перевоспитанию в вопросах уважения к животным, наше общество не позволило бы такому случиться.
Людей, которые верят в то, что у животных есть право жить собственной жизнью, свободными от человеческой эксплуатации, нарекли террористами ключевые фигуры в сфере угнетения животных, такие как, например, доктор Луис Салливан, министр здравоохранения и социального обеспечения. Боясь того, что критические комментарии подобных личностей отпугнут от движения широкую общественность и принесут потерю симпатий граждан, зоозащитные организации порицают освободительные, противозаконные тактики и обещают работать в рамках системы, в точности как того хотят эксплуататоры. Такие организации обвиняют во всех «террористических» актах ФОЖ, с которым, клянутся они, они не имеют ничего общего и всячески убеждают власти в том, что свято чтут закон.
Чего эти группы не осознают, так это того факта, что угнетатели абсолютно правы. Если бы мы были настоящими защитниками животных, мы были бы террористами. Угнетатели понимают, что логическое, последовательное продолжение философии, отстаивающей права животных — это не только освобождение животных от всех форм угнетения, но и разрушение деспотического общества. По словам освободителей, свободу животным принесет только полноценная революция.
Освободители отмечают, что защитникам животных куда сложнее принять этот факт, чем эксплуататорам. Так происходит потому, что люди, которые желают защищать права животных все еще по большей части остаются частицами существующей системы. Им не нравится думать, что жить в обществе, будучи нормальным гражданином, и защищать животных от человеческой тирании — это взаимоисключающие вещи. По мнению освободителей, так и есть. Освободители считают, что нельзя быть настоящим активистом за права животных и оставаться членом общества. Причина заключается в том, что угнетение животных — это неотъемлемое свойство данной системы.
Освободители разъясняют свой аргумент. Угнетение животных в нашем обществе имеет две формы — скрытую и открытую. Открытая форма — это все, что можно почерпнуть из книги про права животных или увидеть в фильме, описывающем их эксплуатацию. Открытая форма эксплуатации животных — это часть повседневного потребления нашего общества. Наиболее очевидным проявлением считается употребление животных в пищу. Это, вне всяких сомнений, самое масштабное и наиболее откровенное преступление против нашей семьи живых существ. Открытая форма эксплуатации животных является частью потребительского отношения нашего общества.
Каждый год только в США убивают 5,5 миллиардов кур, 40 миллионов коров и 95 миллионов свиней, и это вдобавок к миллионам овец, индеек, уток и гусей. Никто даже не считает миллиарды рыб, креветок, моллюсков и других «морепродуктов», не говоря уже о миллиардах представителей «сорной рыбы», морских черепах и млекопитающих, которые не являются мишенью рыболовов, но погибают в процессе промысла.
Еще одна открытая форма угнетения животных — это использование частей их тел в элементах одежды и украшений. Ношение шуб приводит к жестокому убийству 90 миллионов животных ежегодно, включая койотов, волков, лис, норок, кроликов, рысей, ондатр, белок, енотов, бобров, скунсов и других животных, которым не посчастливилось родиться с красивым и теплым мехом. Примерно половина этих существ, в основном лисы и норки, выращиваются в ужасающих условиях. Другая половина попадает в капканы на воле.
Кожа куда более популярна на рынке, чем мех. Кожа — это больше, чем субпродукт мясной индустрии. Это существенный источник прибыли. Поскольку огромное количество коров убивают каждый год, эксплуататорам хватает кожи, которую можно использовать в производстве ряда товаров от обуви и одежды до сумок, оплетки автомобильных рулей и мебельной обшивки. Причина, по которой веганам так трудно найти этичные товары, не содержащие материалов животного происхождения, заключается в том, что индустрия смерти очень успешно продает свою продукцию.
Перьями птиц набивают спальные мешки и подушки. Раковины моллюсков служат украшениями, и их покупатели редко задумываются о том, что столь идеальные раковины не выносит на берег и что в них прежде кто-то жил. Шелк получают из коконов тутовых шелкопрядов, которых варят в кипятке живьем, чтобы вытащить из дорогостоящего материала, созданного их трудом. Украшениями служат даже живые животные. Аквариумы и птичьи клетки — это частные зоопарки обывателей, обесценивающие животных до статуса объектов развлечения, которые якобы никогда не должны были жить на свободе. С домашними кошками и собаками нередко обращаются, как с экзотической мебелью. На улицах туристических городов ходят запряженные лошади в шорах и намордниках, уподобленные рабам и принуждаемые тянуть повозки, загруженные бесчувственными людьми, которые не видят за гривами лошадей тоски и усталости в их глазах.
Спортивные фанатики тоже используют животных откровенно деспотичным образом. Кто-то получает удовольствие, вторгаясь в дома диких зверей и птиц — в леса, пустыни, озера и так далее — и убивая их пулями и стрелами. Другие наслаждаются, стреляя в животных, выпускаемых из клеток, как это делается в местечке Хегинс, штат Пенсильвания, где принято год за годом убивать голубей. Рыбаки получают огромное удовольствие, охотясь на детей океана, наслаждаясь «игрой», в рамках которой животные пытаются спастись от боли во рту, или, если они заглотнули крючок, в желудках. Между тем, крутые ковбои развлекаются, избивая сельскохозяйственных животных на родео, американском аналоге корриды.
Использование животных в тестировании косметики — это угнетение, которое зоозащитники стараются придать максимальной огласке, сделав из тайного явным. Некоторые люди уже знают о том, что их бытовая химия, косметика, парфюмерия и мыло проходят опыты на животных. Животных отравляют в ходе теста ЛД50,[12] кроликов подвергают тесту Драйза.[13] Помимо убийства в ходе этих опытов, продукты сами по себе содержат ингредиенты, полученные из мертвых животных. В мыле часто присутствует животный жир, еще один побочный продукт скотобоен.
Как продаваемые без рецепта, так и прописываемые лекарства разрабатываются и тестируются на животных. Фармацевтическая индустрия — это многомиллиардный рынок, и десятки миллионов животных погибают ежегодно ради разработки новых препаратов. Индустрия биомедицинских исследований неотрывно связана с миром лекарств и каждый год убивает 100 миллионов животных. Далеко не все эти препараты предназначены для употребления людьми. Половина производимых антибиотиков скармливается животным, приговоренным к бойне, для минимизации пагубных воздействий промышленного скотоводства на рост и развитие организмов. Люди употребляют эти лекарства косвенно, когда едят плоть животных.
Кинематографисты используют животных в съемках. Как и в цирках, этих животных учат быть марионетками, выполнять трюки, чтобы развлекать бесчувственных людей. Блеск Голливуда ослепляет человека, не давая ему разглядеть угнетение, которое имеет место на заднем плане.
