лидерстве
Я говорю о семейном бизнесе: каждый периодически должен брать [на себя] роль лидера. Ты бежишь первой собакой, потом устаешь. Я отошел, потом встал в упряжку. Готовность взять лидерство и помочь не зацикливаться – хочется иногда с тем-то расправиться… на самом деле это мелко и тебя убивает. Главное, не попасть в цикл – один товарищ уже год в цикле мести разрывается. Я ему говорю: остановись. Если ты придешь, не вздумай дальше колесо обиды раскручивать, иначе у тебя не будет созидания. Все устают, наступает кризисный момент, хочется все бросить, у всех людей разные циклы. Смена лидера – дать отдохнуть, человек потом воспрянет.
Глосса об утреннем кофе
У нас каждое утро кофе – это обсуждение наших оперативных вопросов. Когда мы хотим принять решение, мы вечером с вином сидим, потому что надо размягчить, не надо быть очень серьезным. Риски просчитываем в силу опыта: вспоминаешь, как было, это некая вербально-эмпирическая модель. Мы предвидим, что скорее всего так получится. К сожалению, предвидение из-за опыта часто совпадает: что вот появится то-то. Мы знаем риски поставщика, но знаем, с какого момента мы перейдем к другому, наученные предыдущим опытом с металлом, мы не будем покупать у одного поставщика, потому что он приедет в Москву и цены начнет поднимать. Он хороший парень, но он просто будет. Знаем риски поставщиков, знаем риски персонала. Знаем по приметам, как ведут себя сотрудники. Мы с ними чуть не прокололись. Ведь и сотрудники устают, даже если они с тобой работают долго.
Глосса о цене успеха
На самом деле что плохо – мы практически никогда не расслабляемся. Иногда за границей расслабляемся: как это ни примитивно – жена в шопинге, я по книжным хожу, кофе пью.
А здесь все время у нас телефон рядом: то охрана позвонит, то пожарники… Телефон всегда с собой, и всегда готовность выехать. Постоянный мониторинг всего, чем бы ты ни занимался. Хотя сказать, что это плохо, нельзя – это то, что ты платишь за свое дело.
Семейная компания Фалько «Вина Кубани» открывает сеть винных магазинов в Москве. Кто знает: быть может, она станет такой же знаменитой, как одна из старейших семейных шотландских компаний William Grant & Sons, производящая виски уже более 100 лет.
Ее нынешний глава Питер Гордон принадлежит к пятому поколению семьи Грант (фамилия Гордон появилась в семье со второго поколения). Он убежден, что в период кризиса глобальным корпорациям приходится сложнее, чем частному бизнесу: «Формат семейного бизнеса вообще сам по себе удобнее публичного. Прежде всего это фактическая преемственность и передача ценностей из поколения в поколение, а не декларируемые корпоративной политикой и меняющиеся в зависимости от задач, реализуемых компанией. Более того, большие публичные компании живут, как правило, под бременем высокой долговой нагрузки, оправданной разве что перспективами развития»[249].
Перспективы развития бизнеса семьи Фалько пока туманны, но хочется пожелать ей удачи и напомнить слова британца Джона Тимпсона: «Основав собственную фирму, ты остаешься преданным ей на всю жизнь»[250].
Давид Ян
История о том, как самолет не отправился в полет, но стремленье к высоте помогает красоте
ПОСТ О ТОМ, КАК ДЕТИ МЕЧТАЮТ ОБО ВСЕМ НА СВЕТЕ
Когда детям нечем заняться, они занимаются озорством.
Если вы держите слона за заднюю ногу и он вырывается, самое лучшее – отпустить его.
Максим Сотников, один из основателей компании «Комстрин», на шестом десятке решил покорить небо и стать чемпионом мира в вертолетном спорте. Юрию Гагарину повезло в школе – учитель вместе с ребятами собрал летающую модель самолета и после испытаний серьезно сказал: «Быть вам, хлопцы, летчиками»[251] .
Ереванец Давид Ян стал интересоваться небом в более нежном, чем Юра Гагарин, возрасте. В детском саду (!) он занимался тем, что измерял скорость движения облаков по ударам сердца. «Мне тогда не спалось, я смотрел на облака и считал, на какое расстояние они смещаются за какое-то количество ударов сердца, – поведал он в одном из интервью. – Рассказал родителям – они упали со смеху»[252]. А потом ему самому было не до смеха: в том же детском саду он задумал сделать самолет!
Глосса о самолете
В детском саду мы самолет строили. Мы просто взяли и договорились, это было то ли в старшей, то ли в подготовительной группе. Эту историю я очень хорошо помню не по рассказам родителей. У меня было два друга – Ованес и Рубен. Мы договорились: делаем самолет, ведь завтра мы уже почти полетим. Вечером каждый делает свою часть. Я распределил работы: ты, говорю, Ованес, делаешь всю хвостовую часть примерно таких размеров. Я точно помню, что я имел в виду, хотя названий не знал. Вот ты делаешь хвостовую часть с хвостовым оперением. У тебя же есть дома фанера? Рубену я сказал: «Ты делаешь крылья». Тоже из фанеры, крепенько так. И картон подойдет. А я, сказал, буду делать кабину, – руль и панель я беру на себя. На полном серьезе! Я пришел домой, после ужина пошел на балкон. Взял кусок фанеры, коловорот, папа закрепил сверло, просверлил дырку в этой штуке, просунул туда какую-то палку. Вспомнил, что в детском саду был руль. Я на следующий день честно пришел в детский сад с такой панелью, с дыркой и с палкой. Был очень раздосадован, когда узнал, что мои коллеги не сделали свои части: хвостовую часть и крылья. Я им сказал: мы же договаривались, ну как же так! Вот такая была история…
Эта история показывает, что уже в детском саду появляются ведомые и ведущие. Там, как написали бы гуру менеджмента, формируется лидер. Другая история – история первого бизнеса Давида – оказалась очень похожей на историю в детском саду: «Предприятие со словарем мало чем отличалось от предприятия с самолетом в детском саду, – рассказал он мне о своем стартапе в бизнесе. – По наивности было абсолютно то же самое».
Глосса о наивности в бизнесе
Я пришел к Саше Москалеву в Черноголовке и сказал: «Саша, давайте сделаем так: я найду людей, которые нам дадут деньги. На эти деньги мы наймем людей, которые введут нам словарь и дадут права на его публикацию. Причем они введут данные в текстовом виде в определенном формате. Это будет тэговый формат, где будет заголовок, заглавное слово будет отдельным, там пометы, объяснения, примеры использования. А ты, Саша, напишешь, с одной стороны, словарь, с другой стороны – инсталлятор, с третьей стороны – загрузчик, который текстовый формат особый сможет превратить в базу данных». Это был июль. А в августе мы продадим 100 экземпляров. И то и другое было настолько нереально, что это действительно мало чем отличается от самолета. Через месяц, как тогда в детском саду, я пришел понуро и сказал, что, к сожалению, словаря еще нет. Правда, я нашел деньги – 3000 рублей. Нашел кооператив, который введет этот словарь, он даже немножко уже ввел, но полностью книжку введут через три месяца. Саша сказал: «Знаешь, я тоже немножко не в графике». И все, что показал, – это маленькое окошко, где бегал курсорчик. Никакого инсталлятора. Он сказал: я кучу всего написал, там сама структура, база данных. В результате программа появилась через 9 месяцев. Сейчас я понимаю, что за 9 месяцев написать коммерческую программу резидентную с загрузчиком, с инсталлятором, с базой данных не так уж и плохо.
Чтобы понять, что такое 9 месяцев, отведенных для создания нового продукта, приведем примеры из обыденной жизни: за это время рождается среднестатистический человечек, а также барсук, косуля и даже белый медведь, у бурых медведей все на пару месяцев короче. А вот чемпионы по рождаемости – кролики – в утробе копошатся лишь 20 дней. Сколько времени уходит на создание среднестатистического частного бизнеса – от идеи до прохождения точки безубыточности, знаковой, как Полярная звезда для моряка при определении курса корабля? Максим Скибинский в статье «Силиконовый комбинат переработки» со знанием дела (ведь он больше 15 лет живет-поживает в этой долине) пишет, что там «создаются тысячи провальных проектов, которые остаются незамеченными, но в то же время создаются и такие, как Netscape, Google и Facebook», и напоминает читателю, что «Microsoft был крошечной
