утренним экспрессом, хотя бы тут их книжник не обманул), и пообщаться на разные темы им теперь ну никак не светило. Да и Григорий… он, надо отдать ему должное, вполне добросовестно пытался копировать манеры своего друга и поначалу общался с людьми, сидевшими вокруг овального стола, достаточно вежливо. Примерно, минуты две-три. Но склонить их к сотрудничеству так и не смог, те отошли от первоначального оцепенения и даже имена называть отказывались, а ежели не были бы так качественно упакованы — так и кинуться в драку не постеснялись. Особенно посверкивал глазками один пожилой человек, вроде как из профессуры (по внешнему виду) — прямо так и рвался отовариться хорошей плюхой или зуботычиной. С него и начали, вот только едва Григорий снял с него кляп, как тут же ему пришлось уклоняться от плевка… разумеется, своего профессор добился и уже через мгновение завалился набок вместе со стулом, к которому был привязан, в полубессознательном состоянии. От огорчения таким к себе пренебрежением (а так же от волнения), Григорий начисто забыл все, что они перед этим планировали, и начал импровизировать. То есть вспомнил все свои навыки унтер-офицера первого взвода Олькушского погранотряда в такой дисциплине как — 'полевой допрос захваченного нарушителя'. После чего переместил четверых в соседнюю комнату, а пятым, самым невзрачным (и испуганным) на вид, занялся вплотную. При таком подходе к делу совсем неудивительно, что нужная князю информация полилась полноводной рекой — но он-то ведь планировал все немного иначе! Поиграть на нервах (и здоровье — но совсем немного), устроить маленькое представление с как бы жестокой смертью одного из присутствующих… После чего убедить подписать обязательства о сотрудничестве с разведкой Австро- Венгрии и завизировать по паре расписок на брата — в получении значительных и не очень сумм. В итоге получилась бы натуральная золотая жила для подполковника Васильева — тот разрабатывал бы ее как минимум пару лет, рос в чинах и наградах, и при этом был должником Александра. Не получилось, увы. Конечно, жандарму и типография будет в радость… а вот сдавать тайник в букинистическом магазине князь передумал, слишком много подарков за раз — тоже плохо. Да и себя светить не хотелось — Михаил Владимирович сразу догадается о том, кто побывал у пана Любашенко, уж тот молчать не будет.
'В отличие от этих господ — им распространяться о том, что они сами же сдали свой копировальный центр, как-то не с руки будет. Еще партийный авторитет пошатнется, начнут предателями считать… Нда. Хотел как лучше, вышло как всегда. Первый блин у Гриши получился даже не комом, а…черт! Опять профессору прилетело'
Крутанув барабан револьвера, Александр перевел внимание Григория на себя, тут же качнув головой в сторону и показав жестом — отойдем.
— Немного поработай с оставшимися, потом закругляйся и уходим.
Его напарник понимающе и слегка виновато (понял уже, что напортачил) кивнул. Ушли они так же тихо как и пришли, и всю дорогу до отеля Гриша косился на командира, втихую переживая приключившуюся с ним неудачу. Время было уже вполне утреннее, поэтому ложиться они не стали, скоротав пару оставшихся до рассвета часов легким завтраком и разбором допущенных ошибок — как Григория, так и Александра. Уже в конце обсуждения, князь ненадолго задумался, после чего пробормотал себе под нос:
— Пожалуй, уже пора.
И уже громче, своему напарнику и другу.
— Как вернемся в Сестрорецк, присмотри под свое начало пять-шесть… десяток надежных людей, и сам готовься — будем кое-что новое изучать.
Его собеседник понимающе моргнул и уточнил для верности.
— Навроде сегодняшнего?
— Угадал. О, вот и рассвело. Надо бы подполковнику записочку отправить…
***
В этот раз в жандармском управлении было непривычно-оживленно, и вместо двух-трех офицеров, перед портретом присутствовали и наслаждались свежим никотином сразу шесть жандармов, причем один из них дымил не какой-то там сигареткой или папироской, а красивой резной трубкой из бриара. Подполковник Васильев встретил князя широкой улыбкой и едва ли не объятиями, лучась дружелюбием наподобие маленького солнца. И первым же делом совершил серьезное должностное преступление, дав ознакомиться своему гостю с коротким перечнем фамилий на куцем огрызке листа. Подождав, пока Александр отложит его в сторону, подполковник пододвинул к себе пепельницу и устроил маленькое аутодафе, списку бывших жандармских осведомителей в трех пограничных отрядах — Олькушском, Границком и Бискунском. Бывших — потому что они уже вышли в запас и разъехались кто куда.
'А три штуки приехали на фабрику. Ну, этого следовало ожидать… вот интересно, они сами ко мне захотели, или это инициатива их кураторов?'
— Благодарствую, Михаил Владимирович, от всей души. Как ваши дела, я слышал, без стрельбы не обошлось?
То, что он не только слышал, но и видел (разумеется, с изрядного удаления) все действо по захвату подпольной типографии, и остался несколько разочарован увиденным, князь оглашать не стал — к чему эти подробности? На его взгляд, полицейские возились непозволительно долго, и без должной в таких случаях сноровки и напора — пяток солдат его бывшего взвода справились бы гораздо быстрей и без таких значительных потерь.
— О! Там самый натуральнейший бой вышел, Александр Яковлевич! До последнего сопротивлялись, дьяволы этакие, а один так вообще отстреливаться вздумал и четыре нижних чина из полиции ранил.
— А противная сторона?
— Наборщики отделались синяками… правда одному не совсем удачно прикладом попало по челюсти, но ничего, через неделю мы и его допросим. А стрелял печально известный Марцин Каспшак, так сказать собственной персоной. С каторги сбежал, так все думали что он за границей обретается. В этот раз так просто не отделается, мерзавец… И это еще не все. Обнаружились две статьи, собственноручно написанные Кульчицким — помните, я вам рассказывал про этого молодчика? Теперь среди ссыльнопоселенцев будет свою пропаганду вести, где-нибудь в Тобольске. Удачно, очень удачно мы туда наведались!
Вопрос о том, как князь Агренев узнал адресок этого удачного места подполковником не поднимался — зачем задавать вопросы, на которые не будет ответов? Вместо этого Васильев еще раз поблагодарил Александра без привязки к конкретным событиям, можно сказать — за все хорошее.
— Полноте, какие между нами могут быть счеты, Михаил Владимирович. Кстати, я вам небольшой сувенир принес, не желаете полюбопытствовать?
Подполковник желал. Открыв крышку небольшого продолговатого кейса, жандарм ласково провел кончиками пальцев по Рокоту и Орлу.
— Хороши…
Оглядев свой подарок со всех сторон, и обнаружив на затворе только трилистник клейма, жандарм удивленно спросил.
— А где номера и все прочее?
— Когда какое-либо оружие делают по моему личному указанию, оно отличается крайне высоким качеством выделки и отсутствием серийных номеров.
Подполковник понимающе хмыкнул и заметил.
— У вас и простые, гм, изделия, очень даже недурны. Я ведь собирался приобрести что-нибудь под руку, да все как-то времени не находил.
Попытавшись пристроить Рокот, а потом и Орла в карман бриджей, полковник огорченно вздохнул и вернул пистолеты в кейс.
— Великоваты чуток. А жаль, мне бы такая штучка в самый раз была, с моими-то поднадзорными.
Тут уже печально вздохнул Александр, только-только приспособившийся к обновке от Греве.
'Вымогатель! Ладно, пожертвую жандармскому подполковнику на бедность, с меня не убудет. А у него, глядишь, на один шанс больше будет, в случае чего. Так сказать, защитит мои в него вложения… блин, все равно жаба давит'
Для жандарма это выглядело так: его знакомый ненадолго задумался, после чего встал и… положил
