Похоже, нашли веревку. Возня наверху продолжалась. Самое время было уползать, но Роди не мог заставить себя пошевелиться и лежал, уставившись в доски над собой, словно пытаясь проникнуть через них взглядом.
Возня и ругань стали тише. Дядя перестал орать.
— Горб, ты чё сделал?! — раздался встревоженный голос Тула. — Задушил его?!
При этих словах Роди бросило в жар. Множество противоречивых эмоций разом захлестнули его: страх, злость, горечь, радость… Желание выбраться из-под дома, схватить нож и самострел, войти и наказать убийц. Порешить всех до единого. Отомстить… Но при этом и некое чувство облегчения — человека, которого он боялся больше всех на свете, не стало…
— Ах вы, псы! — Голос Лыбы донесся от порога.
Роди только сейчас осознал то, чему подсознательно удивлялся все время, с первого раздавшегося выстрела, — Лыбы, раба-охранника, не было рядом с дядей. Он появился только что, когда его хозяина уже убили.
И снова началась драка. Жестокая, поначалу молчаливая — только звуки резких ударов, падения тел. Затем снова стали кричать и ругаться, хрипеть и вопить от боли.
Роди знал, на что способен Лыба. Однажды он стал свидетелем, как раб-охранник голыми руками расправился с двумя мутантами, решившими отобрать у дяди деньги и воду. Наверное, сейчас в доме происходило что-то похожее.
— Стой! Лыба! — закричал Горб. — Он жив! В отключке он просто! Стой! Хватит!
Стало тихо. Только кто-то скулил от боли. Роди надеялся, что Тул.
— Пришлось шею передавить, — объяснял Горб. — Иначе он переубивал бы всех.
— Веревки снять! — сурово приказал Лыба. — Быстро!
— Нет! Пусть проспится! Утром развяжешь! Лыба, подумай, он же, если очухается и до самострела доберется, пальнет не раздумывая. Твоей башке пуля достанется, а нам его потом опять усмирять.
Раб-охранник, видимо, размышлял, потому что возникла пауза.
— Поднимайте, отнесем в койку, — решил наконец Лыба.
Судя по звукам, дядю потащили на второй этаж в спальню. На месте драки остался только стонущий человек, пострадавший от рук раба-охранника.
Роди вспомнил и о своей ране. Ткань рубахи пропиталась кровью. Нужно перевязать, а не то он истечет кровью. Роди распустил пояс, вытащил его из лямок на штанах, сделал петлю и просунул в нее раненую руку. Помогая себе зубами, затянул.
Послышался топот спускающихся по лестнице. Охранники снова были на первом этаже.
— Как ты, Тул? — спросил Горб.
— Похоже, рука сломана. Проклятый Лыба! Кишки бы ему выпустить…
Роди почувствовал злорадное удовлетворение. Все-таки Тулу досталось.
— Вставай, пошли посмотрим, что с твоей рукой.
— Хорошо, что левая, Тул, — подначил другой охранник. — Сможешь себя развлекать, пока до той рабыни, как ее там… Айзы… не добрался.
При этих словах у Роди защемило сердце. У него и так не шло из головы, что в его отсутствие охранник будет подкатывать к Айзе, но сейчас подозрения получили подтверждение.
— Заткнись, — огрызнулся Тул и застонал. — На свою рожу лучше глянь.
Они вышли из дома. Роди снова перевернулся на живот и пополз за ними, чтобы подслушать дальнейшие разговоры.
Охранники остановились, едва сойдя с крыльца.
— Как думаете, под домом взаправду волк есть? — задал вопрос один. — Может, проверить? Не зазря же я в морду получил.
Роди замер на месте.
— Нет там никого! — убежденно заявил Горб. — Я сам вчера вдоль всей ограды прошел. Как дыру заделали, через которую щенок пролез, так больше нет ходов.
Роди догадался, что речь о нем.
— Если бы не этот крысеныш, ничего бы не было, — сказал Тул. — Это из-за него хозяин второй день первач глушит. Как ты привез известие, что нашел кости в пустыне, так Берс и не просыхает. По племяшке убивается.
— Ага, — произнес другой охранник, — либо жалеет, что не сам с него шкуру спустил за то, что парень воду с повозкой потерял.
— Вот и пусть тухнет теперь в кишках мутафагов, — фыркнул Тул.
— Уж ты-то точно этому рад.
— Ты ведь в карауле, кажется? — огрызнулся Тул. — Вот и вали к ограде!
Роди видел, как Горб потащил раненого товарища к казармам. Рядом с домом остались только двое караульных.
— Веселая ночка, — произнес один.
— Ага, — согласился второй. — И денек, похоже, такой же будет. Хозяин лютовать начнет, как проснется.
— Да пусть лютует. Нас-то не тронет, на рабах отыграется.
— Снова Туловой зазнобе перепадет. А Тул, как увидит ее рожу в синяках, так и вторая рука не понадобится.
Оба заржали.
— Ну что, разошлись?
— Разошлись.
Караульные зашагали каждый в свою сторону.
Роди ждал, когда погасят дворовые фонари и все стихнет. Из головы не шли слова охранников. Получалось, что дядя высылал за ним погоню, а когда ему донесли, что в пустыне нашли только кости, расстроился, напился и, не сумев наказать племянника, оторвался на той, кто был Роди дороже всего, — на Айзе. В груди заклокотал гнев.
Жаль, что Горб не придушил этого зверя по-настоящему. Роди хотелось самому сейчас подняться и всадить нож в сердце дяди. Он так бы и сделал, если бы не Лыба, который после случившегося теперь ни на шаг не отойдет от хозяина.
Оставив пустые мечтания, Роди вернулся к первоначальному плану.
Свет погасили, над фермой снова воцарилась ночная темень. Караульные патрулировали свои участки и обменивались условными выкриками.
Выбравшись из-под дома, Роди прошмыгнул к стене соседней постройки и осмотрел рану. Пуля вырвала кусок мяса, но не задела ни кость, ни крупную вену. Кровь все еще шла, несмотря на жгут. Боль уже не была такой острой, как сразу после ранения, но все равно вызывала приступы тошноты и усиленную обезвоживанием слабость.
Дальше по задумке он собирался проникнуть в складскую, где хранились пустые кожаные бурдюки для воды. Там же рассчитывал и прятаться весь день до наступления темноты. Но, видимо, придется менять план и снова лезть в мастерскую Шави, потому что у изобретателя всегда под рукой перевязочный материал и нитка с иголкой, чтобы зашить рану.
Караульные перекликнулись. Роди крадучись обошел гараж с пристроенным к нему складом, тенью скользнул мимо дома Шави к мастерской. На этот раз света не было. Дверь запиралась засовом изнутри. Чтобы открыть ее, требовался простой крюк. Роди пошарил рукой под металлическим козырьком и нашел нехитрый ключ. Всунул в отверстие на двери, зацепил выступ на засове и медленно его сдвинул. Приоткрыл дверь и юркнул в темноту мастерской. Теперь он двигался еще осторожнее — ст
Первым делом Роди шагнул к стене, где обычно у Шави висел бурдюк с водой. Когда пальцы коснулись упруго натянутой кожи и послышался тихий плеск, радости не было предела. Сорвав бурдюк со стены, Роди, не обращая внимания на боль в раненой руке, откупорил его и с жадностью приник к горлышку. Вода была свежей, теплой и невероятно вкусной. Он пил большими глотками, чувствуя, как
