— Я не заметил.
Шави пробормотал что-то себе под нос, и дальше шли молча. Изобретатель внимательно оглядывал стены, пол, потолок, на котором копоть от поднятого над головой факела оставляла замысловатые узоры, прикасался ко всему, до чего мог дотянуться. Роди случайно увидел его глаза: там, помимо отблесков огня, сверкали безумные искорки. Шави смотрел и трогал все с таким трепетным восторгом, что Роди почему-то стало неприятно.
Пройдя столовую, они увидели еще одну дверь. Переглянулись. Изобретатель поискал глазами, куда бы воткнуть факел, и пристроил его в щель между шкафами.
В этот раз рычаг поддался легче. Створка открылась с уже привычным хлопком. Шави взял факел. Перед ними был коридор, уходящий налево, и лестница справа, ведущая вверх.
Изобретатель вытянул руку с факелом в сторону коридора, потом вопросительно посмотрел на Роди. Тот представил, что придется снова идти по темному коридору, и покачал головой. Шави с ним согласился, и они стали подниматься по лестнице. В столовой позади них снова сгустилась тьма. Роди подумалось, что если он сейчас захочет вернуться, то погрузится во что-то липкое, удушающее, вязкое, наподобие расплавленного чензира. И снова страх прокатился ледяной волной от затылка к пояснице.
Шави остановился, не дойдя до верха нескольких ступеней, поднял над головой факел и подвинулся, чтобы Роди встал рядом.
Лестница никуда не вела. Заканчивалась вытянутой площадкой, вокруг которой были только стены.
— И зачем она здесь? — задумчиво произнес изобретатель.
— Не знаю, но мне почему-то не хочется выяснять, — шепотом сказал Роди. — Пошли отсюда.
У него появилось предчувствие — возможно, из-за темноты или странной чужеродности окружения. Нехорошее предчувствие, заставляющее замирать сердце. Что, если они сейчас же не уйдут отсюда, случится такое, после чего их жизни изменятся навсегда.
Но Шави не слышал товарища.
— Не может быть, чтобы вот так… — бормотал изобретатель себе под нос. — Она должна куда-то вести…
Он осматривал площадку перед собой в поисках неизвестно чего, а тревога в груди у Роди росла с каждым мгновением. Опытный ветровой всегда загодя определял, что несет с собой ветер, и хотя сейчас воздух был неподвижен, Роди чуял бурю. Он развернулся, спустился на ступень и потянул друга за рукав:
— Пойдем, не нужно здесь оставаться.
— Да, иди, — рассеянно бросил Шави, совершенно позабыв о том, что факел у него в руках, и сделал шаг наверх.
— Мне нужен свет, иначе я себе шею сверну. Пошли, проводишь меня.
Почему-то казалось очень важным любым способом вытащить изобретателя наружу.
— Да… да…
— Что «да», Шави? — Роди набрался смелости и даже немного повысил голос: — Идем!
Но товарищ уже занес ногу, чтобы ступить на площадку. Поддавшись порыву, Роди вцепился в его рубаху, дернул на себя:
— Стой! Не нужно туда ходить.
Изобретатель пошатнулся. Нога, уже почти коснувшаяся поверхности площадки, на мгновение замерла в воздухе и опустилась назад, на лестницу.
— Что за ребячество?! — Шави сурово сдвинул брови.
Они стояли лицом к лицу и переговаривались шепотом.
— Надо закрыть внешнюю дверь и укрыть сендер, — выпалил Роди первое, что пришло в голову.
— Что? — не понял изобретатель.
— Приближается песчаная буря!
— Какая буря?! Несколько дней назад была, теперь нескоро. Не сезон еще.
— Будет! Точно тебе говорю! Я же ветровой, помнишь?
— Да? И где ты тут ветер нашел, умник? — фыркнул Шави. — Пусти.
Роди и сам не понимал, почему ему так важно увести друга подальше от этой лестницы. Он уже жалел, что не согласился проверить длинный коридор.
— Нет.
— Пусти, говорю! — Шави дернулся, пытаясь высвободиться из хватки Роди, взмахнул факелом, чуть не угодив товарищу снова в лицо.
Роди отпрянул, отпустив его рубаху. В тот же самый миг Шави предпринял очередную попытку вывернуться, но, поскольку его уже никто не держал, потерял равновесие. Не устояв на ногах, он замахал руками и, соответственно, факелом, вынудив Роди сбежать еще на несколько ступеней вниз, а сам с громким стуком брякнулся на верхнюю площадку.
Откуда-то снизу, из-под лестницы, донесся щелчок. Стена позади Шави вдруг лопнула, с легким шорохом разделившись на две равные части, которые сразу ушли в стороны. В лицо ударил поток воздуха. Пламя на факеле затрепетало и погасло, отдав людей во власть тьме.
Тьма была абсолютной. Ни малейшего признака света, только тлеющие нити на погасшей тряпке. Запах гари защекотал ноздри. Роди боялся пошевелиться. Судя по тому, что и Шави не издавал ни звука, оба замерли там, где были.
За открывшейся стеной что-то происходило. Треск и лопотание, жужжание и тихое постукивание, шуршание и писк, какие не издавал ни один известный мутафаг, доносились из темноты.
Дыша через раз, Роди нащупал позади себя стену, прижался к ней и вдруг увидел, как в непроглядной черноте появился чей-то красный глаз. Воображение сразу нарисовало чудовище, обитающее внутри пятна некроза, чьи владения они с Шави сейчас нарушили.
Сноп искр и резкий треск огнива заставили вздрогнуть, отвлекли внимание от неведомого монстра. Когда пламя стало лениво облизывать тряпку факела, Роди снова посмотрел за спину Шави.
Теперь там было два красных глаза, и они сверкали демоническим огнем.
— Та-ам… — выдохнул Роди.
Изобретатель медленно обернулся. По тому, как дернулись плечи, стало понятно, что товарищ вздрогнул. Как завороженные они смотрели в эти пугающие глаза и не могли пошевелиться.
Неожиданно вверху полыхнула белая вспышка, сопровождаемая треском. Но ни на молнию, ни на гром это не было похоже. Оба разом вскрикнули.
Нервы не выдержали. Схватив друга за руку с факелом, Роди потащил его вниз по лестнице, которая, непонятно почему, начала мелко дрожать. Как сверкнула вторая вспышка, а за ней третья, они уже не видели. Светлые сполохи осветили коридор за их спинами, когда они бежали через столовую. По наклонному полу сложно было даже просто идти, не то что нестись сломя голову — и Роди не устоял на ногах, полетел под длинный стол, увлекая за собой изобретателя. Неизвестно, чем бы закончилось его падение, если бы Шави не врезался в прикрученную к полу ножку и не вцепился в нее. Роди повис на его руке, тут же ухватился за другую ножку, подтянулся, встал и помог подняться изобретателю.
Покинув помещение со столами и лавками, Роди пропустил друга вперед, а сам захлопнул дверь и запер ее. Догнал Шави возле ящиков с «вкуснятиной» и наружу они выскочили друг за другом. Скатились вниз к ветрякам. Шави, пока съезжал, выбросил факел за ограждение.
Машина дрожала. Скопившийся у ветряков песок подернулся мелкими волнами.
Оказавшись внизу, друзья поспешили убраться подальше. Роди почти все время тащил изобретателя за рубаху, помогая передвигаться по сыпучему песку. Рассудив, что достаточно удалились от опасного места, они остановились и обернулись. Тяжело дыша, наблюдали, как вибрирует машина. Дрожь чувствовалась даже через песок. Гребень бархана, в который машина была погружена носом, начал осыпаться. Лопасти всех ветряков — и горизонтальных, и вертикальных — подергивались.
Затем машина «вздохнула».
Раздалось громкое шипение. Черные бока из материала, похожего на чензир, вспухли и опали, из-под них вырвались клубы пыли. Край бархана над утопленной в склоне носовой частью вздыбился горбом, а затем осел. Песок лавиной устремился вниз. Серо-желтые потоки обрушились на машину,
