можно. Знатоки должны знать, где искать.
— Понятно, — кивнула я. — Ну что ж, во всяком случае я знаю одного знатока. Это радует. Как минимум есть с чего начать, да и повидаться с ним будет приятно.
— Это кто ещё такой? — спросил Ярослав.
Мне показалось, или он действительно был недоволен?
— Так. Один старый знакомый, — неопределённо ответила я. — Когда-то путешествовали вместе. Сто лет не виделись.
Воин негромко что-то пробурчал, но что именно, я не разобрала. Может, задумался, в буквальном ли смысле я говорила про сто лет или всё-таки в переносном.
Дара подёргала меня за рукав и многозначительно кивнула в сторону дуба. Я перевела взгляд и с трудом сдержала усмешку. Мэгги лежала между корней в своей любимой позе: пузом кверху, закатив глаза, с самозабвенной улыбкой на повёрнутой в сторону морде. А кот сидел на прежнем месте, прислонившись к стволу, и рассеянно поглаживал собаку по розовому животу. Я предпочла отвернуться и отойти в сторонку, чтобы не расхохотаться на месте. Похоже, русалкам всё-таки будет о чём посплетничать.
На ночлег мы устроились в сени деревьев, а поутру, проснувшись и позавтракав, перебрались на пляж. К тому моменту солнце успело уже нагреть золотистый песок, и мы с наслаждением скинули обувь, поглубже зарывая уставшие ноги. Искупаться в океане и смыть с себя дорожную пыль было совершенно необходимо, но, прежде чем окунаться в холодную воду, хотелось как следует прогреться на солнце. Чуть- чуть не дойдя до влажной полосы песка, потемневшей от регулярно набегающих волн, я опустилась на корточки и вытянула вперёд руку. В очередной раз приблизившись, вода мягко ткнулась мне в ладонь, как тыкается носом в руку хозяина дружелюбно настроенная собака. И тут же, словно застеснявшись, отступила обратно, оставляя за собой кружева белой пены. Вода оказалась не такой холодной, как я ожидала.
Собака, кстати сказать, пришла в полнейший восторг, бегом спустилась по крутому песчаному склону и принялась радостно носиться вдоль берега. В отличие от неё, я предпочитала экономить силы и разлеглась на песке, откинув голову назад и прикрыв глаза. Моё дыхание замедлилось, стало глубоким и размеренным; я чувствовала, как живот мерно поднимается и опускается в такт движению воздуха. Окружающий мир не то чтобы исчез, скорее отстранился, вежливо отступая в тень; осталось только моё тело и горячий песок. Я постаралась ощутить его каждой клеточкой своего тела, от самых кончиков волос до пят, прочувствовать даже самую маленькую песчинку, принимая щедрый дар энергии земли.
Я пролежала так, наверное, минут десять, предоставляя страхам и усталости впитаться в песок. Затем сознание стало постепенно возвращаться в своё обычное состояние, и бессмысленный прежде звуковой фон начал складываться в слова и фразы.
— Она что, спит? — спросил откуда-то слева Ярослав.
— Не знаю, — ответила Дара. — Может быть, спит.
— 'Может быть', — повторил Ярослав. — То-то и оно. Ни в чём с ней нельзя быть до конца уверенным. Спит или не спит, шутит или всерьёз, доверяет или хитрит…
Кажется, пришло время подавать признаки жизни, а то ещё скажут что-нибудь такое, о чём впоследствии пожалеем мы все.
— Она тебе нравится? — спросила вдруг Дара.
Пожалуй, можно ещё немного полежать без движения.
— Да не знаю, — неуверенно ответил Ярослав. — Раскусить её никак не могу. То вроде добрая и справедливая, то вредная — придушить хочется, а иногда и жутковатая.
— Да я не об этом. Как женщина она тебе нравится?
— Вопросы у тебя, однако, — хмыкнул он. — Ты про любопытную Варвару слыхала, что с ней на базаре сделали? Да и потом, давай уж начистоту. Женщина она, прямо скажем, красивая, но это же только видимость. Ей же, на самом-то деле, девяносто четыре года! О чём тут может быть разговор?
— С чего это ты взял, что ей столько лет?
— Так она же сама мне это сказала.
— Ну вы, мужчины, и наивные! — воскликнула двенадцатилетняя девочка. — Что вам ни скажешь — всему верите! Она на тебя за Бабу-Ягу обиделась, вот и наплела с три короба. Ты бы извинился перед ней, глядишь, она и дразниться перестанет.
— Мне как в деревне сказали, так я при ней и повторил. За что же тут извиняться? И с какой стати?
Я потянулась и громко, напоказ зевнула. Разговор тут же прервался.
— Ну что, путешественники, купаться идём?
Предложение было принято единодушно. Дара впервые плавала в солёной воде, однако в реке-то она давно чувствовала себя, как рыба. Так что теперь ей лишь понадобилось немного времени, чтобы привыкнуть к волнам. Вообще люди по-разному воспринимают воду. Одних она утомляет, других, наоборот, заряжает энергией. Всё зависит от того, насколько близка человеку водная стихия. Судя по поведению моих спутников, для них эта стихия чуждой не была. Для меня, разумеется, тоже, но это сейчас. Ведьма должна уметь контактировать с каждой стихией и потому чувствует себя комфортно в любой из них. Однако до того, как я стала ведьмой, моей основной стихией была земля, и потому с водой я была не в ладах. Но это было давно. Как говорится, 'много воды утекло'. Хотя, конечно, не девяносто четыре года.
Я нырнула с головой, как следует намочив перепачканные песком волосы. Успела углядеть на дне симпатичную ракушку, но мне не хватало воздуха, чтобы до неё дотянуться. Поэтому, набрав в грудь побольше воздуха, я нырнула ещё раз. А когда вынырнула и откинула налипшие на лицо волосы, выронила трофей, мгновенно о нём позабыв. Потому что услышала громкий крик. Кричала Дара.
Я увидела девочку почти сразу. Саженях в десяти от нас с Ярославом. А прямо рядом с ней — большой острый плавник. Такой ни с чем не перепутаешь. Ярослав сразу же бросился плыть к Даре; резкие движения рук поднимали в воздух облака брызг. Но я точно видела: не успеет. Не говоря уже о том, что акула без труда справится с ними обоими. Сердце резко заколотилось, и мне пришлось как следует взять себя в руки, чтобы не поддаться панике. Мысль о том, что акул рядом с островом нет и быть не может, была сходу отстранена как бесполезная. Сначала акулу необходимо остановить, затем отправить обратно в глубь океана, и только потом можно задумываться о том, как такое могло произойти.
Я закрыла глаза, мысленно устремилась по воде туда, где большая голодная рыба обнаружила лёгкую добычу. Акула уже распахнула пасть; острые, напоминающие ножи зубы редко оставляли жертве шансы на спасение. Стараясь подстроиться под те категории, через призму которых мир открывается акуле, я отдала мысленный приказ:
— Стой!
Акула подчинилась. Даже не закрыла пасть, но тем не менее замерла, не отступая, но и не продолжая нападение. Это придало мне уверенности.
— Остановись! — продолжила я. — Не трогай добычу.
— Я голодна. — Акула закрыла пасть и чуть-чуть, не более, чем на ярд, отдалилась от жертвы.
— Найди себе другую еду.
— Но эта еда ближе.
— Это плохая еда. Надо поймать другую.
— Она свежая и крупная. И я чувствую запах её страха.
— Здесь не твоя территория. Ты не должна здесь охотиться. Это не твоя добыча.
— Теперь я могу здесь охотиться. Меня пропустили.
— Кто?
Ответа не последовало. Мысленный контакт прервался. Неужели я потеряла контроль? Я поспешила открыть глаза, и сделала это вовремя, чтобы увидеть всё самое интересное. Пока мы 'разговаривали' с акулой, Ярослав успел не только доплыть до Дары, но и прихватить покачивавшееся на поверхности полено. Теперь же он как следует размахнулся и со всей силы ударил акулу по голове. Хищница резко дёрнулась, ударила по воде хвостом и завертелась вокруг своей оси, утратив на время координацию движений. Затем отплыла от обидчика на пару саженей и снова повернулась в его сторону. Ярослав был готов к её возвращению и снова держал полено поднятым. Акула, похоже, готовилась нападать, но через несколько мгновений развернулась и, словно передумав, устремилась прочь, подальше от острова, туда, где
