Ясин: Ну-ка, давайте.
Кургинян: Деиндустриализация произошла.
Ясин: Какие цифры Вы знаете?
Кургинян: Какие цифры — падение промышленности.
Ясин: Что?
Кургинян: Вот, посмотрите, вот это в целом.
Ясин: Так это по всему миру. Вы последний крючок показываете.
Кургинян: Нет, почему, последний.
Ясин: Извините.
Кургинян: Посмотрите, посмотрите сюда.
Ясин: Извините, с 98-го года…
Кургинян: Этот подъем начался в 99-м году. Это уже не Гайдар. Это мы начали дикой ценой…
Ясин: Гайдар…
Кургинян: …вырываться из того, что создал Гайдар.
Ясин: Гайдар ушел из правительства в 93-м году.
Кургинян: Вот смотрите на эти цифры в 93-м.
Ясин: Ну и что?
Кургинян: Смотрите, вот это и пошло колом вниз, когда он ушел. Оно летело в эту преступную залоговую приватизацию.
Ясин: Еще добавьте, еще тогда добавьте…
Кургинян: И дальше оно стало здесь колом.
Ясин: Еще сюда добавьте рождаемость, включая тех женщин, которые не забеременели и так далее.
Кургинян: Ну, не надо…
Ясин: Ну, при чем здесь…
Кургинян: Не надо…
Ясин: Вы говорите одно…
Кургинян: Смысл заключается в том,…
Ясин: Смысл…
Кургинян: …что Вы сами понимаете…
Ясин: Нет.
Кургинян: …что произошло страшное. Вы только что сказали главное: еще не прорвались. У меня остался последний вопрос. Скажите, пожалуйста, сколько еще мы будем прорываться. Мы прорываемся 20 лет, еще не прорвались. 40? 60? До последнего человека? До последнего завода? Сколько еще?
Сванидзе: Сергей Ервандович, дайте возможность ответить.
Ясин: Почему Вы все хотите получить?
Сванидзе: Евгений Григорьевич, прошу Вас, отвечайте.
Ясин: Почему Вы все хотите свалить на Гайдара? Что Вы ничего … не ругаете Сталина?
Кургинян: Я не сваливаю все на Гайдара.
Сванидзе: Сергей Ервандович, Сергей Ервандович.
Кургинян: Я не сваливаю все на Гайдара. Я сваливаю все на государя-императора Николая II, конечно же…
Сванидзе: Сергей Ервандович, Сергей Ервандович.
Кургинян: …на Александра Невского, на татаро-монгольское иго.
Ясин: Не так.
Сванидзе: Уважаемый господин обвинитель, дайте возможность свидетелю ответить. Прошу Вас, Евгений Григорьевич.
Ясин: Значит, я просто… я просто коротко скажу уже. Обращаю внимание на то обстоятельство, что Гайдар работал в правительстве год: 92-й и несколько месяцев в 93-м — все. Значит, сейчас Вы все валите на Гайдара. Никто больше не виноват. Но так это ж легко.
Сванидзе: Всё.
Кургинян: Как это никто?
Сванидзе: Всё, всё, всё.
Ясин: А кто?
Кургинян: Все!
Сванидзе: На этом … на этом эпизод завершен.
Ясин: А, все! Понятно. Ясно.
Кургинян: И он в том числе.
Сванидзе: «Суд времени» в эфире нашего канала. Второй день слушаний по делу Егора Гайдара.
«Дали ли россиянам возможность стать собственниками введенные в 92-м году приватизационные чеки?».
Пожалуйста, сторона защиты, прошу Вас.
Млечин: Ксения Валентиновна, давайте Вы как молодой человек, молодой экономист. Дали возможность или нет?
Юдаева: Вы знаете, я, во-первых, сначала хочу сказать про Егора Тимуровича. Мы здесь много что говорим. Вы знаете, у меня к этому вот какое отношение. У нас экономика, которую он получил в наследство от того периода, который был до него, она была очень сильно больна. И, на мой взгляд, Егор Тимурович был врачом, который сделал этой экономике очень тяжелую операцию. И мы все, во-первых, знаем, что это всегда риск, да, и в случае с Егором Тимуровичем это был один вообще единственный врач, который взялся, да, и судить Гайдара за эту болезнь, я считаю, что бессмысленно.
Млечин: А теперь вопрос — он вылечил болезнь-то?
Юдаева: Ну, я думаю, что сейчас мы видим, что пациент все-таки подает … выздоравливает… подает… подавал он признаки жизни давно … более-менее выздоравливает, хотя, конечно же, он еще не выглядит абсолютно идеально здоровым.
Млечин: Насчет приватизации. Есть ощущение все-таки обиды общества: досталось-то немногим, а остальным — нет. Есть ощущение обиды, и это будут помнить. Получилось, одним досталось, а нам нет, а почему?
Юдаева: Вы знаете…
Млечин: А могло, может быть, по-другому, чтобы всем досталось?
Юдаева: Управлять собственностью — это не так просто. Это, в общем, целая, достаточно серьезная наука. И дело не в том, что в 92-м году, в 91-м году у нас не было людей, у которых, там, не было денег, чтобы их купить.
Сванидзе: Ваше время истекло.
Юдаева: Было мало людей, кто мог бы ей управлять.
Сванидзе: Ксения Валентиновна, Ваше время истекло.
Юдаева: Вот они только сейчас появляются.
Млечин: Спасибо. Благодарю Вас.
Сванидзе: Прошу Вас, сторона обвинения, можете задать вопрос свидетелю защиты.
Кургинян: Значит, я хочу сказать одно — как Вы считаете, вот эта … вот эта метафора «пациент» и все прочее — она относится к демократической культуре? Она допустима? Вы могли бы произнести ее во Франции, например, сказать, что французское общество — это больной, который должен пройти через определенный период? Вот Вы можете услышать это в устах французского, израильского, британского политика? В какой стране мира в принципе фраза, метафора, о том, что нужен
