богатством человеческий разум. Ошибка, чудовищная ошибка ... непростительная ошибка. Ошибка, цена которой - пролитая кровь - кровь раненых и умирающих людей, кровь тех, кто когда-то были ими. Ошибка, цена которой - разрушенные города и уничтоженные семьи, исковерканные людские судьбы. Ошибка, цена которой - развязанная вражда двух народов.
Война ... и сколько еще продлится эта война? Пока не будет уничтожен последний солдат? Пока не будут стерты с лица земли важнейшие города врага? Пока пламя скорби не разгорится по всем далеким горизонтам этой страны- страны, судьба которой - быть покоренной. Стать сырьевым придатком более могущественного государства и - более агрессивного - начавшего войну, совершившего чудовищную ошибку, за которую придется заплатить обоим.
Им не выстоять - он это знал. Техника, оружие, ресурсы - у врага всего было в избытке.
Гораздо больше, чем у них. У них было только одно, что сыграло с ними такую злую шутку - ресурсы, богатство недр Земли - родной земли, на которой ему придется умирать. Ему придется умирать, видя наступающие победоносные силы врага, видя их гордый слепой восторг победы, видя их ненависть к выжившим - не солдатам ... к выжившему мирному населению - если, конечно, таких будет много. Он наделся, что таких будет много. Таких должно остаться - много, чтобы когда-нибудь через десятки и десятки лет его страна смогла возродиться.
И все же он должен воевать - воевать вместе с другими такими же еще юношами, быстро мобилизованными и согнанными на фронт вскоре после начала войны.
Наспех обученными. Слегка вооруженными. Не убийцами - живыми людьми.
Пулеметная очередь стихла, и он слегка поднял голову. Так и есть - вражеская пехота наступала полным порядком. Эх, сейчас бы сюда что-нибудь тяжелое - танк бы какой-нибудь. Или танки. Но все крупные силы были мобилизованы по другим направлениям. А их оставили сражаться здесь, против многократно превосходящих сил врага, оставили практически без средств защиты. Оставили - умирать. Ну что ж, подумал он - придется умирать. Иного выхода, похоже, нет. Жаль только, что его смерть практически ничего не даст.
Внезапно он поймал себя на мысли, как сможет умереть так, чтобы захватить с собой еще как можно больше врагов, ведь с врагами не разговаривают, врагов - уничтожают. Но стали ли они бы уничтожать его, если бы случайно встретились в других условиях и в других обстоятельствах? Быть может, они бы стали даже друзьями. Да, друзьями с тем молодым солдатом, что так неумело вылез вперед ...
Зарядка автомата ... звук извлекаемой и вставляемой обоймы. Выстрел. Высунувшийся вперед солдат врага падает с пробитой головой ... Ну вот, еще один враг повержен. Безжалостно убит.
Безумие ... это настоящее безумие. Превращенные в животных и натасканные на убийства люди.
Нелюди? Есть ли люди на войне, люди - солдаты? Солдаты, оставшиеся людьми?
Он встречал и видел возвратившихся с войны не раз - практически никто из них не мог прижиться в мирной жизни. Приживались - единицы. Потому что это война. Потому что это безумие.
Враги наступали - не таясь, методично и открыто. Они видели и чувствовали свою победу - они пировали свою победу, со смаком пировали каждое ее мгновение. Потом также они будут пировать над захваченной территорией ... Они еще не знали, что допустили чудовищную ошибку. Ошибку, за которую им придется однажды расплачиваться ...
Вот колонны врага уже совсем рядом - прятаться больше нет смысла. Огласивший воздух приказ их командира - ”Вперед!”. И вот он сам, их командир выходит из окоп - и идет на врага. И падает. Падает - без единого крика. Но порыв подхвачен - и солдаты встают. Встают - на свой последний бой. Самый короткий бой.
Звуки разряжаемых орудий. Умирающие и с той и с другой стороны люди. Умирающие - ни за что.
Он поднялся сразу же после того, как услышал приказ. Побежал вперед - один, другой, третий - враги падали перед ним.
Но вот - выстрел, и боль обжигает плечо. Но он снова стреляет - и еще один солдат врага падает. Снова выстрел - и удар в грудь отметает его.
Земля. Родная земля. Ты совсем теперь рядом. Рядом со мной ...
Склоненное лицо врага. Приставленное ко лбу дуло пистолета. Выстрел. Последний в его жизни.
Война..
Безумие войны ...
Голос
- Я здесь, - прошептал Голос. - Я снова с вами.
- А? Что такое? Кто здесь? - встревожились люди.
- Это Я, - ответил Голос. - Я - Голос.
- Где ты? Откуда ты вещаешь нам? - встревожились они.
- Я в вашем мире, - сказал Голос. - Я - огненный глас, закованный в ваше железо.
- Как тебя зовут? Покажись! - начали допытываться они.
- У меня было много имен, - ответил Голос. Так много, что некоторые из них стерлись даже из моей памяти и позабылись в лабиринте жизней.
- Как нам тогда прикажешь называть тебя? - все не успокаивались они.
- Я - Безымянный, - ответствовал тогда Голос. - Когда у тебя было столько имен, не все ли равно, как тебя назовут вновь?
- Зачем ты здесь? Разве что-то не так? - начали они перешептываться друг с другом.
- Да, - ответил Голос. - Время пришло.
- Зачем? - удивились люди. - Мы его не ждали!
- И все же оно здесь. - Мы снова с вами. Время пришло живым проснуться.
- Вас много? - в испуге крикнули люди. - Сколько точно? - решили уточнить они на всякий случай.
- Сколько капель в море? Сколько облаков в небе? Сколько лучей у солнца? - знаете ли вы? - отвечал Голос. - Не утруждайте себя подсчетами. Время близко.
- Грядет страшное? - заметались в панике люди.
- Грядет новое, - прошептал Голос. - Но не все хотят слышать об этом.
- А почему нас не предупреждали заранее? - стали недовольно ворчать они.
- Мы шептали вам о том постоянно. Мы приходили вновь и вновь. Наша ли вина, что вы не желали внимать? - спокойно вопросил недовольных Голос.
- Мы не живем тысячи лет! - в гневе вскричали они. - Что толку нам и нашим детям было слушать вас!
- Ой ли? - засмеялся Голос. - Что толку нам тогда было бы говорить вам о том заранее? Вы все забыли. Даже себя, - печально вздохнул он.
- Надо что-то делать? - люди были очень встревожены.
- Можете продолжать спать, - ответил встревоженным Голос. - Те, кто чуял, уже начали пробуждаться.
- Разве мы спим? - удивились встревоженные.
- Все свои жизни подряд, - ответствовал Голос. - С широко открытыми глазами.
- А если кто-то все-таки желает проснуться, - выскочил из толпы встревоженных кто-то. - Что делать ему?
- Услышьте нас. Отличите наш глас от гласов иных. Почуйте сердцем!
- Погоди! - закричали люди, видя, как голос собирается обращаться к другим из них. - Нас не устраивает имя “Безымянный”! Как нам все-таки называть тебя?
