Психология социализма

ляющих меньшинство, в пользу слабых, составляющих большинство. К этому сводится мечта социалистов, если отбросить их пустые формулы.

Предположим на минуту осуществление этой мечты. Вообразим человека, заключенного в такую сеть правил и ограничений, предлагаемых социалистами. Уничтожим конкуренцию, капитал и умственные способности. Чтобы удовлетворить уравнительным теориям, представим себе народ в том состоянии крайней слабости, благодаря кото­рому он может сделаться жертвой первого же неприятельского нашествия. Разве народ выиграет что-нибудь от этого, хотя бы на короткое время?

Увы, нисколько! Он от этого вначале ничего бы не выиграл, а вскоре потерял бы все. Только под влиянием выс­ших умов достигается прогресс, обогащающий всех работников, и только под их управлением может действовать столь сложный механизм современной цивилизации. Без высших умов великая страна вскоре стала бы телом без души. Завод без строившего его и направляющего его инженера проработал бы недолго. С ним случилось бы то же самое, что с судном, лишенным офицеров: это будет игрушка волн, которая разобьется о первую попавшуюся ска­лу. Без могущественных и сильных будущее посредственностей и слабых оказалось бы более жалким, чем оно было когда-либо прежде.

Такие заключения с очевидной ясностью вытекают из рассуждений. Но не всем умам доступна эта доказатель­ ность, так как такого опыта еще не было произведено. А одними аргументами никак не убедишь приверженцев социалистической веры.

Так как демократия по самой сущности своих принципов благоприятствует свободе и конкуренции, которые не­избежно служат торжеству наиболее способных, между тем как социализм мечтает об уничтожении конкуренции, исчезновении свободы и общем уравнении, следовательно, между принципами социалистическими и демократиче­скими существует очевидное и непримиримое противоречие.

Это противоречие современные социалисты начинают уже, по крайней мере, инстинктивно, прозревать, но ясно осознать они его не могут при своем предвзятом мнении о равенстве способностей у всех людей. Из этого чувства инстинктивного, смутного и чаще всего бессознательного, но, тем не менее, весьма реального, и родилась их нена­висть к демократическому режиму, ненависть гораздо более сильная, чем та, какую революция распространила на весь старый режим. Нет ничего менее демократичного, как идея социалистов об уничтожении последствий свободы и естественных неравенств посредством неограниченно деспотического режима, который упразднил бы всякую конкуренцию, назначил бы одинаковую заработную плату и способным и неспособным и непрерывно разрушал бы законодательными мерами социальные неравенства, происходящие от неравенства естественных дарований.

В настоящее время нет недостатка в льстецах, готовых уверять толпу в легкости осуществления такой мечты. Эти опасные пророки думают, что они проживут достаточно долго, чтобы воспользоваться плодами своей популяр­ности, и недостаточно долго для того, чтобы события обнаружили их обман. Таким образом, им терять нечего.

Этот конфликт между демократическими идеями и стремлениями социалистов еще не очень заметен для обык­новенных умов, и большинство смотрит на социализм как на неизбежный исход, предвиденное следствие демокра­тических идей. На самом же деле нет политических понятий, отделенных друг от друга большей пропастью, чем демократия и социализм. Во многих пунктах совершенно не верующий в Бога гораздо ближе к набожному челове­ку, чем социалист к демократу, верному принципам революции. Разногласия между обеими доктринами еще только начинают выясняться, но вскоре они обнаружатся вполне, и тогда произойдет жестокий разрыв.

Итак, на самом деле конфликт существует не между демократией и наукой, а между социализмом и демократией. Демократия косвенно породила социализм и от социализма, быть может, и погибнет.

Не следует и помышлять, как то иногда предлагают, о предоставлении социализму возможности производить свои опыты, чтобы сделать очевидной его слабость. Немедленно он породил бы цезаризм, который быстро уничто­жил бы все демократические учреждения.

Не в будущем, а теперь демократы должны вести войну со своим опасным врагом — социализмом. Он пред­ ставляет такую опасность, против которой должны соединиться все партии без исключения и с которой ни одна из них — республиканцы менее, чем другие — никогда не должна мириться. Можно оспаривать теоретическое досто­инство учреждений, нами управляющих, можно желать, чтобы ход вещей был другим, но такие желания должны оставаться платоническими. Перед общим врагом все партии должны соединиться, каковы бы ни были их стремле­ния. Шансы выиграть что-нибудь с переменой режима для них очень слабы при опасности все потерять.

Конечно, с теоретической точки зрения, демократические идеи имеют не более прочное научное основание, чем идеи религиозные. Но этот пробел, когда-то не имевший никакого влияния на судьбу последних, точно так же не может оказать задерживающего влияния на судьбу первых. Склонность к демократии присуща ныне всем народам, какова бы ни была у них форма правления. Поэтому в данном случае мы находимся перед одним из тех великих социальных течений, задержать которые было бы напрасной попыткой. В настоящее время главным врагом демо­кратии, единственно способным ее победить, является социализм.

ГЛАВА ВТОРАЯ

БОРЬБА НАРОДОВ И ОБЩЕСТВЕННЫХ КЛАССОВ

§ 1. Естественная борьба между индивидами и видами. Всеобщая борьба живых существ составляет постоянный за­кон природы. Она составляет необходимое условие прогресса. Нетерпимость природы к слабым.

§ 2. Борьба народов. Постоянная борьба народов между собой с начала исторических времен. Право сильного было всегда вершителем их судеб. Почему сила и право составляют тождественные понятия. Как могут иногда существовать маленькие государства. Границы права народов измеряются силой, которой они располагают для его защиты. Как циви­лизованные народы применяют к неграм вышеозначенные принципы. Значение рассуждений богословов и филантропов. Право и справедливость в международных отношениях. Почему борьба между народами в будущем, вероятно, станет бо­лее острой, чем в прошлом.

§ 3. Борьба общественных классов. Исконность этой борьбы. Ее необходимость. Почему она не только не уменьша­ется, но должна возрастать. Бесполезные попытки религий уничтожить борьбу между классами. Рознь между классами в действительности гораздо глубже, чем прежде. Программа борьбы социалистов. Взаимное непонимание противопо­ложных партий. Значительная роль заблуждения в истории.

§ 4. Социальная борьба в будущем. Ожесточенность борьбы с социалистами. Борьба в Соединенных Штатах. Труд-

ность для старых обществ борьбы в будущем для самозащиты. Распадение их армий. § 1. ЕСТЕСТВЕННАЯ БОРЬБА МЕЖДУ ИНДИВИДАМИ

И ВИДАМИ

Единственный пример, какой природа сумела найти для улучшения видов, заключается в том, что она производит гораздо больше существ, чем может прокормить, вызывая между ними постоянную борьбу, в которой наиболее сильные, наиболее приспособленные одни могут удержаться. Борьба ведется не только между различными видами, но и между индивидами одного и того же вида, и в последнем случае часто бывает наиболее сильной.

Благодаря этому приему естественного подбора совершенствовались существа с сотворения мира, развился из не­совершенных типов геологических времен человек и медленно возвысились до цивилизации наши дикие предки пе­щерного периода. С точки зрения наших чувств, закон борьбы за существование, сохраняющий наиболее способных, может показаться весьма варварским. Не следует, однако, забывать, что не будь его, нам пришлось бы еще до сих пор в самых печальных условиях отбивать с сомнительным успехом добычу у всех животных, которых теперь нам удалось подчинить себе.

Борьба, на которую обречены природой все существа, созданные ею, происходит всюду и всегда. Везде, где нет борьбы, не только нет движения вперед, а наоборот, замечается быстрое движение назад.

Показав нам борьбу, происходящую между всеми живыми существами, натуралисты знакомят нас с борьбой, происходящей внутри нас.

«Различные части тела живых существ, — пишет Кунстлер, — не только не оказывают друг другу содействия, но между ними, напротив того, происходит постоянная борьба. Всякое развитие одной из них ведет за собой соот­ ветственное уменьшение степени важности других. Иначе говоря, всякое усиление одной части производит ослаб­ление других...

Жофруа Сент-Илер уже подметил главные очертания этого явления, устанавливая свой принцип равновесия ор­ганов. Современная теория фагоцитоза прибавляет к этому принципу мало нового, но с большей точностью опреде­ляет процесс, происходящий при этом явлении...

Борются между собой не только органы, но и все их части, каковы бы они ни были. Например, существует борь­ба между тканями и между элементами одной и той же ткани. Развитие слабейших вследствие этого замедляется или останавливается; они безжалостно могут быть принесены в жертву сильным, которые, вследствие этого, стано­вятся еще более цветущими...

Дело, кажется, происходит таким образом, как будто бы живые организмы располагают для расходования лишь