И приидет всадник…

— Главное — выполни работу с гарантией, — говорил он, сверля взглядом Олафа, когда отправлял его на задание.

Устраиваясь на стульчике, Олаф улыбнулся воспоминаниям. Шифрующий приемопередатчик внешне представлял собой четыре черных ящичка, утыканных электронными гнездами, настроечными шкалами, переключателями и клавишами, а также индикаторными лампочками самых разных цветов. Олаф включил передатчик, настроился на нужную частоту и установленный спутниковый канал, набрал первичный шифровальный код, затем вторичный (они менялись в зависимости от даты) и свой позывной. Затем он нажал кнопку, и все эти данные отправилась на низкоорбитальный спутник, который, в свою очередь, переслал их на следующий, а тот на третий, пока, наконец, они не дошли до спутника, плывущего на высоте 780 километров, задействовав его для передачи последующей информации. На все это ушло около пяти секунд.

— Hvar er salerni?? — отчетливо послышалось в наушниках.

Олаф нахмурился — кто только придумал этот пароль: «Где туалет?» Необходимость словесной и голосовой идентификации он понимал, но к чему этот подростковый юмор?

— А тебе зачем? — грубовато ответил он по-исландски.

— Кончай шутить!

— Туалет в Колорадо.

— Боюсь, не успею добраться, — рассмеялся собеседник. — Рад тебя слышать.

— А я рад слышать тебя, Оттар, — улыбнулся Олаф и придвинулся к передатчику. — Ты видел Ингун? Скажи мне, что с ней все в порядке!

— Она меня уже достала. Все рвется с тобой поговорить.

— А как мои сыновья? — спросил Олаф, заулыбавшись еще шире.

— Йон как новорожденный теленок: то маму ему найди, то самого искать надо. А Бьорн постоянно ищет приключений.

Да, это краткая, но точная характеристика его сыновей. Младшего надо отучать от чрезмерной привязанности к матери, а старшему — помочь переплавить бесстрашие и любопытство в подлинное мужество. Олафу до боли хотелось домой, но была в этой боли и сладость жертвы ради победы. Может, такова природа жертвы — ей потребна не только твоя любовь, но ваша общая: тех, кого любишь, и кто любит тебя. Любовь жертвенна по своей природе, и она не бывает неразделенной.

— Олаф… как слышишь?

Олаф встряхнул головой. Его с детства учили воинским искусствам: умению обращаться с оружием, выживать, выходить на цель, отходить. Но почему его так плохо готовили к разлуке с близкими?

— Слушаю, — наконец произнес он.

— Есть вести от Арджана. Тебе дают новое поручение.

Олаф был ошеломлен; Арджан в каком-то смысле рассчитался за тот неожиданный удар. Олафу было поручено убить пятьдесят человек из списка, быстро и без задержек. Отправляя Олафа на задание, Арджан подчеркивал, что его выполнение очень важно для установления нового порядка. Точнее, как представлялось Олафу, для восстановления старого.

— Ничего не понимаю, — сказал он и взял в руки список людей, которых поручено было убить.

— Новое задание первоочередной важности… — донесся до него спокойный голос Оттара. Олаф развернул листок: в нем было вычеркнуто всего шесть имен.

— Это… из-за меня? — Олаф не собирался обсуждать или оспаривать причину, по которой его снимали с задания, но он должен был знать. — Оттар, я что-нибудь сделал не так?

— Нет-нет-нет. Арджан просил тебе передать: «Хорошая работа, отличная. Все прошло по плану».

По плану? Недоумение Олафа только возросло. Он получил список в пятьдесят имен, и сорок четыре еще осталось.

— А как же остальные? Те, кто остался?

— Забудь про них. Так Арджан сказал: «Пусть про них забудет».

Олаф прикоснулся к буквам, составлявшим имя Тревора Уилсона, так, словно прикасался к самому мальчику. «Ты помилован, юный Тревор. Счастливой тебе жизни», — подумал он.

— Не понял, — сказал в ответ Оттар, и Олаф догадался, что произнес эти слова вслух.

— Так, ничего. Какое новое задание?

— Сейчас вышлю.

— Ну высылай. Конец связи.

— Погоди, Олаф. Арджан велел передать, что объектов два и они перемещаются. Сейчас они находятся недалеко от тебя, но если поменяют место, мы тебя известим и приготовим транспорт.

— Понял.

«Транспорт» — это частный реактивный самолет. Шестнадцать дней назад Олаф высадился из одного такого в штате Юта. А как бы он еще смог перемещаться на дальние расстояния с собаками и в таком виде?

— Да пребудут с тобой боги, Олаф!

Олаф поспешно снял с головы наушники, чтобы спастись от скрежета и визга передаваемой информации. На экране компьютера стали возникать две расположенные рядом фотографии: они прорисовывались бегущим лучом слева направо, строками сверху вниз. На левом снимке была женщина. Чем-то она напоминала кошку. Вздернутый нос, зеленые миндалевидные глаза. Вполне привлекательная, хотя это дело вкуса. Олафу нравились более аппетитные — в смысле мясистые. Справа было фото мужчины: темные волосы, задумчивый взгляд, глаза непонятного цвета: зеленовато-коричневые.

Олаф распрямился на своем стульчике. Передача графической информации закончилась, пошла текстовая: имена, особые приметы и прочее. Четвертым разделом шел род занятий — прочтя его, Олаф поднял брови, потом понимающе кивнул.

Род занятий у мужчины и женщины был один и тот же: «Специальный агент Федерального бюро расследований».

Часть вторая Вирджиния и Нью-Йорк

Ум человеческий так устроен, что гораздо более восприимчив ко лжи, чем к правде.

Эразм Роттердамский

Ее бы я не стала ждать —
Но Смерть — меня ждала.

Эмили Дикинсон[12]

36

Не будь дома миссис Прингл, Брейди прокрался бы к себе домой неслышной тенью.