– В … такую политику! – Грохнул кулаками по столу Бер. – Это по каким же таким 'политическим причинам' мы должны отказываться от столь сильного союзника и не давать магу работать в полную силу? Между прочим, доводилось мне смотреть на боевые действия с участием цитадельских некроподразделений! Хороший некромант в войске позволил бы здорово сократить потери среди наших воинов!
– Вы боитесь? – Обернулась к нему Аталетта – Странно. Я слышала о вас не только как о выдающемся поэте, но и как об отважном и решительном воине.
– А ты меня на слабо не бери, девочка, – окончательно разозлился Бер. – Я от хорошей драки никогда не увиливал. Вот только, если у нас есть возможность вместо того, чтобы живых парней под стрелы да мечи отправлять, мертвяков запустить, то я ту политику, что этого не позволяет, в упор не понимаю! Ладно еще, могу понять, почему мертвителя взять не хочешь – вы, уважаемый лэр, не обижайтесь, но слава у вашей семьи уж больно плохая, – обернулся он к Виссу. – Да и предсказание опять таки… Ладно. Это понять можно. Но вот почему Ариоху мертвяков поднимать нельзя будет – этого я никак не понимаю! Хороший некромант – он в бою двух-трех огневиков стоит, а то и поболе будет. Это я вам как участник Войны Сил говорю! Доводилось сталкиваться. И вот, когда в кои-то веки, на нашей стороне два мага смерти имеется, вы задний ход даете! Одного и вовсе к участию в боях допустить не хотите, другому магией тьмы пользоваться запрещаете. Это война, а не детские бирюльки! Тут всеми силами давить врагов надо, а не носик морщить: это нельзя, это по политическим причинам не подходит… Победим когда, сядете на трон, тогда и будете с 'политическими причинами' разбираться… Хотите – на плаху отправляйте, хотите – на виселице вздергивайте. Ваше дело – слова не скажу. Но вот бойцов под стрелы да копья ради 'политических причин' отправлять – это уж накося… – Тут рыцарское воспитание все же взяло вверх над гневом, и барон Торасский умолк, с некоторой растерянностью поглядывая на свою правую руку, совершенно непроизвольно сложившую увесистую дулю. Он вполне понимал, что показывать данный знак молодой девушке, тем более принцессе, – весьма неприлично, и старательно боролся со своими желаниями. Наконец, вдалбливаемые с детства правила поведения одержали победу над мечтами старого вояки продемонстрировать свое отношения к посылающим его на смерть политикам, и дуля была убрана.
– Должна сказать, – поддержала его Вереена, – что хотя выступление моего мужа и было несколько излишне эмоциональным, однако в целом он вполне справедлив. Вы, Ваше Высочество, по всей видимости просто не представляете всей боевой мощи сильного и опытного некроманта. Ограничение на использование темной магии очень существенно снизит боевые возможности Ариоха, и может привести к большим, и совершенно неоправданным потерям наших войск…
Споры продолжались долго. Аталетта, уверенная в силе и возможностях прибывшего к ней подкрепления, отчаянно протестовала против использования черной магии, участия Висса и разрушения храмов Орхиса, поскольку все это в последствии, после занятия трона, могло крайне неблагоприятно сказаться на её репутации правителя. Вереена и Бер настаивали на том, что губить жизни своих солдат ради какой-то репутации, совершенно неприемлемо. Олег и Висс держали нейтралитет.
Висс заявил, что если разрушения храмов Орхиса не планируется, то у него нет никакого интереса ввязываться во внутренние дела Фенриана, и помощи от онерцев в данном случае ожидать не следует. В том числе и в виде прохода по старому тракту через Черное болото:
– Я всегда рад видеть в гостях уважаемого Ариоха, Вереену, и тех, кого они сочтут нужным пригласить с собой. – Коротко заявил он. – Однако, лезть в войну, в которой ко мне одинаково отрицательно относятся обе стороны, я не намерен. Мы не забыли, что именно ваш предок был виновен в произошедшем. – Он холодно взглянул на испуганно сжавшуюся Аталетту.
– Раз вы говорите, что не нуждаетесь в моей помощи, единственным и главным условием которой является уничтожение орхисситских храмов и жрецов, то так тому и быть. Проход через Онер будет закрыт для фенрианцев обоих партий. – После этого заявления он откинулся на спинку кресла и замер в полной неподвижности, абсолютно невозможной для живого человека.
Бер выругался. В разрабатываемом им с Верееной планах, немаловажная роль отводилась именно заброске небольших диверсионных групп в тыл врага именно через проходящий мимо Онера старый тракт.
Олег же молчал поскольку всей душой поддерживая друзей, он, тем не менее, неплохо помнил небольшую лекцию о фенрианском мировоззрении прочитанную ему лордом Альфрани и испытывал даже некоторую жалость к попавшей в столь непростую ситуацию принцессе. В конце концов, сошлись на компромиссе: Висс пропускает несколько диверсионных групп, в том числе и вампиров во главе с Верееной, через Онер, а так же выпускают пару-тройку стай темных гончих 'на свободную охоту' с приказом в первую очередь нарушать коммуникации противника; в ответ диверсанты обязуются в первую очередь уничтожать все попадающиеся им храмы и жрецов Орхиса. Сами личи в боях не участвуют и своей поддержки движению реставрации не афишируют. Само войско в процессе наступления уничтожает только те храмы, жрецы которых будут оказывать сопротивление, что, скорее всего, на начальных этапах будет происходить постоянно, ввиду безоговорочной поддержке узурпатора представителями высшего жречества.
Олег старается не афишировать свои таланты темного мага, однако если потери, на его взгляд, будут неоправданно большими, то может действовать по своему усмотрению, стараясь лишь только не оставлять свидетелей-фенрианцев, для чего подобные операции будут проводиться только силами трирских войск, прибывших на подмогу Олегу. Бера это вполне устроило, поскольку подразумевало, что его соотечественники во всех остальных операциях, без полноценной магической поддержки, будут находиться в резерве, Жизни же поддерживающих Аталетту фенрианцев для него были куда менее важны. На том и порешили.
Отвага – города берет!
Александр Суворов.
Согласен. Но груженый золотом осел может провести ту же операцию с куда меньшими потерями среди личного состава.
Филипп Македонский.
Вот уже пятый день войска Аталетты осаждали Орвален. Задержка была непредвиденной, досадной и грозила обернуться серьезными неприятностями. По разработанному Бером и Верееной плану наступления город должен был пасть не позже чем на третий день осады, а то и вовсе – взят первым же штурмом. Казалось бы, ну что горожане с блокированными амулетами Орхиса, а то и вовсе без оных, могут противопоставить сильному боевому магу? Но нет, нашлось что.
Орвален, древний город-крепость с сильным гарнизоном из элитных войск, надежно запирал проход по Гномьему тракту, находясь в самом узком месте между Серебряным лесом и Черным болотом. Обойти его не представлялось никакой возможности. Даже если бы Олег решился переправлять все войско через территории Иринии и далее по Старому тракту с заходом в Онер, что было весьма затруднительно в виду ветхости старой дороги, то Орвален оказался бы сразу в тылу наступающего войска, и гарнизон имел бы отличные возможности для нарушения войскового снабжения.
Впрочем, над подобными глупостями Олег даже не думал. Гномий тракт представлялся чрезвычайно удобной линией генерального наступления, и пренебрегать подобной возможностью было весьма неразумно, в чем с ним были согласны и оба его советника по тактическим вопросам. Бер и Вереена в один голос говорили о необходимости как можно более быстрого взятия Орвалена, дабы не замедлять темпа наступления и не позволить узурпатору собраться с силами и выступить им навстречу. Как доносили многочисленные агенты мейсера Квирина, в Фенриане шла ускоренная мобилизация и созыв ополчения. Виктор Крегхист ставил под свои знамена всех более-менее боеспособных мужчин, похоже просто намереваясь завалить не столь уж и многочисленное войско Аталетты телами.
Позволять ему это было крайне нежелательно. Одно дело сражаться с обученными войсками, и совсем другое – заливать пламенем толпы практически безоружных, не имеющих никакой защиты мужиков, только вчера оторванных от сохи и отправленных на убой. Подобная перспектива Олега никак не прельщала.
В коротких стычках с пограничниками и лесной стражей он уже убедился в полной беззащитности войск
