движения намекали на аристократическое происхождение, однако удивительного в этом ничего не было. Многие из обедневших после падшего на их землю проклятия трирских аристократов не видели ничего зазорного для родовой чести в занятии торговлей.
– Бросайте, лэр! – Довольно усмехнувшись очередной жертве, фон Браух протянул трирцу стаканчик с костями.
Спустя два часа, выходя из таверны, он грустно хмурился и недовольно морщил лоб. Такой проигрыш с ним случался впервые. Он ухитрился проиграть все! И это при его-то, ставшей притчей во языцах, везучести в игре. Мало того, он, как последний забулдыга, просил дать ему возможность реванша! А трирец все же человек чести. Поставить весь выигрыш против кого-то, совершенно ерундового, желания. Видимо просто из добродушия. Подумаешь… Да он, и так любой приказ коменданта выполнит! Это ж его прямые обязанности! Фон Браух усмехнулся, вспомнив свой торжественный вид и клятву: 'Клянусь своей честью, кровью и жизнью, что в течение ближайшей недели буду быстро, беспрекословно и добросовестно выполнять любые приказания своего командира, полковника Гейнца Райера'. Нет, все же понимающий человек этот Атений… Даже отсрочку с выплатой долга согласился дать!
***
Капитан особого отряда егерей, Крут фон Вилхот, опустил арбалет и повернулся к ополченцам:
– Вот как надо стрелять, – назидательно произнес он, указывая на мишень. Все десять выпущенных им арбалетных болтов густо утыкали торс соломенного чучела, расположенного в шестидесяти шагах. – А вы! Да любая баба точнее стреляет, нежели вы! Солдаты… – с презрением в голосе протянул он и сплюнул на утоптанную землю тренировочного поля.
– Это точно! – Звонкий голос разнесся над замершим строем. – Впрочем, и командир от своих подчиненных ушел недалеко!
– Что? – Егерь разъяренно обернулся в сторону неожиданно вмешавшийся в муштру девушки. Невысокого роста, стройная, изящная, с длинными черными волосами она сидела на ограждавшем тренировочное поле высоком заборе, покусывая травинку и насмешливо взирала на разворачивающееся перед ней действо.
– Кто такая? По какому праву вмешиваешься в обучение? – Разъяренным мамонтом взревел капитан.
– Вернетта фон Торас, – девушка ехидно улыбнулась, продемонстрировав ровный ряд невероятно белых зубов. – А вмешиваюсь просто потому, что смешно стало! И это вы называете хорошей стрельбой? – Она презрительно кивнула в сторону меланхоличного чучела.
– А вы, сударыня, можете лучше? – Голос Крута стал до приторности сладким. Любой егерь из его отряда сейчас стрелой мчался бы прочь от впавшего в ярость командира, однако нахальная девица ничуть не смутилась.
– А то! – Она легко спрыгнула со своего двухметрового насеста, отряхнула простую белую тунику и, слегка покачивая бедрами, направилась к замершему от такой наглости капитану.
– Так может, вы, сударыня, покажете нам, неумехам, как надо стрелять? – Слова Крута буквально сочились ядом, когда он протянул ей легкий пехотный арбалет с поясным крюком, сама возможность взвода которого столь стройной, и явно не переувлекающейся поднятиями тяжестей, барышней казалась просто смехотворной.
– Могу и показать. – Девушка явно приняла его слова за чистую монету, проигнорировав скрытый в них сарказм. Она внимательно осмотрела крюк, затем попробовала прицепить его к легкой цепочке из позолоченной меди заменявшей ей пояс и неожиданно, неуловимо быстрым движением, сдернула с ближайшего ополченца толстый ремень, к которому по уставу и должен был крепиться крюк. Надев его на себя, девушка довольно улыбнулась и начала стрельбу, причем с такой скоростью, что фон Вилхот только и успел, что ошарашено моргнуть.
– Р-раз, – тонкое тело сгибается в пояснице, цепляя крюком тетиву арбалета.
– Два, – изящная нога крепко упирается в арбалетное стремя, тело разгибается, натягивая тетиву.
– Три, – на ложе падает болт, девушка выпрямляется, ловя в прицел мишень
– Четыре, – тяжелый болт, получивший мощный удар тетивы срывается в недолгий полет, находя свое новое пристанище в набитой землей кадушке заменяющей голову чучелу-мишени, и все повторяется снова.
Десять стрел были выпущены менее чем за три минуты, и капитан лишь ошарашено переводил взгляд с хрупкой фигуры на торчащие из длинной жерди, на которую было насажено чучело, арбалетные болты. Деревянная 'голова' не выдержав ударов, развалилась на части, и последние два болта были всажены в толстую сосновую жердь, игравшую роль 'шеи'.
А представившаяся Вернеттой невозмутимо сняла с себя пояс и вернула его ограбленному пехотинцу.
– Это невероятно! – Выдохнул пораженный капитан. Давно и тщательно изучавший боевые искусства и стрельбу в особенности фон Вилхот мог оценить продемонстрированный ему класс стрельбы. Еще бы! Ведь именно стрелковое мастерство составляло весь смысл и цель его жизни, и до сих пор он по праву считал себя лучшим стрелком Фенриана.
– Это не сложно. – Усмехнулась девушка. – Шестьдесят метров – дистанция детская! Вот на ста – пришлось бы поднапрячься.
– Это невозможно! – Холодно отвернулся от нее егерь. – Дальнобойность данного арбалета восемьдесят метров. Стрела просто не долетит! Каким бы мастером стрельбы вы не были бы, на ста метрах вы не попадете даже в стену!
– Спорим? – Улыбнулась девушка. – На желание?
Несколько мгновений фон Вилхоп колебался. Он не очень-то любил всякого рода споры, однако сейчас желание несколько осадить нахальную девчонку победило. В конце концов, он сам пристреливал этот арбалет и хорошо представлял его возможности. Сто метров дистанции лежали далеко за ними.
– Спорим! – Наконец решился он. – В случае если вы сможете всадить хотя бы пять стрел из десяти в чучело на ста метрах, то обязуюсь выполнить любое ваше желание, но если вы этого не сможете сделать, то… – Он ехидно осмотрел изящную фигурку. – Вы проведете со мной пару тройку 'индивидуальных занятий' в моей квартире. – При этих словах со стороны ополченцев послышались смешки.
– Договорились, – девушка вернула капитану его же оценивающий взгляд. – Помните – ЛЮБОЕ желание.
– Клянусь честью! – Фон Вилхот усмехнулся и широким жестом указал на предназначенный для упражнения с луком барьер. – Прошу к рубежу! – В рифму произнес он.
Вереена злорадно усмехнулась. Насколько она помнила предоставленные мейсером Квирином характеристики, слову чести этого капитана можно было доверять целиком и полностью. Люди такого типа скорее повесятся, чем нарушат клятву. Тем более данную публично.
***
– Лэр Торне! Лэр Торне, откройте! – Настойчивый стук лакея, оторвал капитана Джарвиса Торне от самого приятного и любимого дела на свете. С сожалением взглянув на красавицу-куртизанку, старательно отрабатывающую заплаченную ей непомерную сумму, он недовольно крикнул:
– Чего там? Я занят!
– Лэр Торне! К вам опять заявился этот ростовщик! Что прикажете делать?
– Я же уже говорил! Спустите его с лестницы, Джозеф! И не смейте меня тревожить! Разве что в случае нового штурма.
– Так я потому и тревожу! У меня нет никакой возможности выполнить ваше распоряжение! Ростовщик с тремя своими подручными штурмует вашу дверь! Они неплохо вооружены! И с ними наряд городской стражи!
– Я сейчас выйду, – грустно вздохнул офицер, отстраняя от себя обнаженную прелестницу. – Прости, дорогая, но мне сейчас придется заняться финансовыми проблемами, – пробормотал он, торопливо напяливая форменную тогу и цепляя меч к поясу.
Разбирательство длилось долго. Куртизанка, оплаченное время которой истекло, давно ушла, а стороны продолжали орать друг на друга, размахивать руками и острыми предметами. В конце концов, победили
