мнении. Когда это случалось, он сообщал им документы процесса, иногда в виде
копии, где были опущены имена обвиняемых, доносчица и свидетелей, а также
обстоятельства, которые могли бы их обнаружить; иногда показывали подлинные
документы, взяв юрисконсультов клятвенное обещание хранить тайну. Этот
обычай впоследствии создал институт советников святой инквизиции, должность
которых была сведена к нулю, потому что инквизиторы были сами канонистами и
считали себя достаточно образованными, чтобы обходиться без постороннего
вмешательства {Эймерик. Руководство для инквизиторов. Вопр. с 77 по 81.}.
XXIV. Первые инквизиторы не получали никакого определенного жалованья.
Святая инквизиция была создана набожностью и ревностью по вере. Исполнявшие
обязанности инквизиторов были монахами и почти все давали обет бедности.
Священники, которые иногда участвовали в их трудах, рыли каноники [284] или
духовные лица, пользующиеся доходами от прихода [285], и поэтому не думали
об ассигновании им жалованья. Но такое положение вещей должно было
измеряться, когда инквизиторы начали совершать путешествия в Сопровождении
секретарей, альгвасилов и вооруженной свиты. Тогда все их расходы были
возложены папами на епископов под тем предлогом, что инквизиторы трудились
над уничтожением ересей и преследованием еретиков в их епархиях. Это
мероприятие римской курии не понравилось епископам; оно показалось им тем
более несправедливым, что лишало их части авторитета. Обращались также к
сеньорам с намерением побудить их принять на себя эти издержки, основываясь
на том, что на них было возложено обязательство не терпеть в своих владениях
ни одного еретика. Однако этогo основания было недостаточно, чтобы помешать
общему ропоту и недовольству. Наконец настало время, когда на расходы
инквизиции были предоставлены средства от продажи имущества или из доходов
конфискованных у еретиков имений. На это употребляли также штрафные деньги,
налагаемые на еретиков в некоторых случаях, когда не было постановления о
конфискации имущества. Эти ресурсы составляли единственный фонд, на котором
инквизиция могла основывать свои расходы, и она никогда не имела ни прочной
дотации, ни определенной на этот предмет суммы, как это согласно утверждают
Эймерик и его комментатор Пенья {Эймерик. Руководство для инквизиторов.
Вопр. 108.}.
Статья вторая
I. Когда в 1232 году в силу буллы Григория IX в Испании была принята
первая инквизиция, там начали преследовать еретиков на основании общих
узаконений уголовного права, которые были применены к частному преступлению
ереси на Веронском, Римском и Тулузском соборах, согласно с другой буллой
того же папы и с гражданскими законами государства. В следующем 1233 году к
этому кодексу были прибавлены новые статьи на соборах в Мелене и Безье, и на
этой базе Таррагонский собор 1242 года установил для испанских инквизиторов
особые правила, которые мы могли бы вполне верно назвать первоначальной и
подлинной инструкцией святого трибунала испанской инквизиции.
II. Папы, не терявшие из виду нового учреждения, посылали
установившимся в разных частях католического мира инквизициям декреталий для
разрешения затруднений, встречавшихся в судебной практике как до, так и
после постановления приговоров. Эта корреспонденция существовала в
особенности с Арагоном, Сицилией и Ломбардией. Хотя многие из этих
апостолических посланий противоречили уголовному праву, они приобрели такой
авторитет, что даже в сомнительных случаях доходили до того, что давали им
самое узкое толкование. Напрасно возражали против этой системы, столь
способной делать закон ненавистным; инквизиция утверждала, что такое
применение закона не только не гибельно для обвиняемых, но благоприятно,
потому что обеспечивает торжество религии. Странный способ толковать законы,
делать добро и заглушать враждебные чувства!
III. Декреталии, посланные ломбардской инквизиции, были одинаковыми с
посланными в Арагон, чтобы служить там правилом поведения в сходных случаях.
Арагонская инквизиция с бблыпим основанием получала декреталии, посланные
сицилийской инквизиции, так как это королевство почти как раз в это время
перешло во владение арагонских королей, которым оно было подчинено в течение
нескольких столетий. Это дало возможность Николаю Эймерику около середины
XIV века собрать значительное количество декреталий, касающихся святой
инквизиции. Это собрание в XVI веке особенно увеличил его комментатор
Франсиско Пенья. Если бы в наши дни понадобилось прибавить к нему все те
декреталии, которые были изданы при новой инквизиции, с трудом хватило бы
толстого тома, чтобы все их вместить.
IV. Так как главным предметом этого сочинения не является изложение
полной истории прежней испанской инквизиции, я не стану останавливаться на
сообщении подробностей о способе судопроизводства первых инквизиторов. Но
чтобы представить более методично и ясно учреждение новой инквизиции, мне
кажется уместным наперед сосредоточить внимание читателя на некоторых
фактах, вызванных появлением только что указанных декреталий и судебных
форм, сохраненных инквизитором Эймериком, воздерживаясь, однако, от того,
что удалялось от практики церковных уголовных трибуналов, и говоря лишь о
том, что заслуживает особого внимания.
V. Когда священник получал от папы или какого-нибудь делегата святого
престола назначение на должность инквизитора, он писал об этом королю.
Государь выдавал ему вспомогательную королевскую грамоту, обязывающую все
трибуналы городов, через которые инквизитор должен был проезжать для
выполнения своих обязанностей под страхом строжайших наказаний, доставлять
ему всякую помощь, в которой он имел нужду: арестовывать всех лиц, на
которых он укажет как на еретиков или подозреваемых в ереси; посылать их в
назначенные им для них места и подвергать наказаниям, к которым он их
приговорит. Тот же указ предписывал трибуналам или магистратам предоставлять
инквизитору помещение, доставлять нужные удобства для путешествия, так же
как и его коллеге, секретарю и чиновникам, и не допускать нанесения им хотя
бы малейшего оскорбления или ущерба.
VI. Когда инквизитор прибывал в город, где предполагал приступить к
деятельности (и где обыкновенно было местопребывание епископа), он
официально извещал об этом начальника города и приглашал его к себе явиться,
назначая день и час аудиенции, для того чтобы тот мог осведомиться о цели
его миссии. Нам не надо другого обстоятельства, кроме этого, чтобы получить
