обнаруживают их. Незамедлительно становится явной добродетель сумевшего
выявить то, что скрыто в глубине сердца и окутано мраком. Тогда каждый
найдет должную награду за свои дела' {Объяснение различных способов читать и
писать у евреев, напечатанное в Антверпене в 1584 году. Можно просмотреть
также уже названных авторов, где найдутся письма, собрание коих было бы
очень полезно издать.}.
V. Главный инквизитор в согласии с верховным советом назначил
квалификаторами по делу Ариаса различных богословов, которым вручили донос
Кастро и его апологию, ответ обвиняемого и два сочинения Эстрады и Чакона.
Главным цензором был Хуан де Мариана, иезуит, слывший за очень сведущего в
восточных языках и в богословии. Этот выбор (в котором иезуиты принимали
большое участие) заставил их думать, что Ариас не устоит. Мариана сознается,
что до своего назначения квалификатором он старательно прочел труд Ариаса,
чтобы быть в состоянии судить о нем. Тем не менее этот иезуит (твердый
характер которого никогда не изменял ему) не оправдал надежд своего ордена.
Он заявил, что антверпенская многоязычная Библия содержит погрешности и
неточности, и указал их самым подробным образом, но не мог все же удержаться
от признания, что они имеют мало значения и что ни одна не заслуживает
богословской отметки; ввиду этого он не находит достаточной причины для
запрещения этого труда; наоборот, есть основание надеяться, что чтение его
принесет большую пользу. Это суждение Марианы было причиной того, что совет
инквизиции высказался в пользу Ариаса, который скоро узнал, что выиграл
процесс и в Риме. Филипп II имел настолько благоприятное мнение о Монтанусе,
что в тот момент, когда его дело находилось в руках инквизиторов (1577 г.),
поручил ему пересмотреть и привести в порядок королевскую библиотеку в
Эскуриале, а также возобновить эту работу через два года, когда библиотека
сделает новые приобретения. Иезуиты не простили своему собрату его
непокорности и твердости, проявленных им против духа своего общества. В
дальнейшем мы увидим, что они сделали его жертвой инквизиции.
VI. Доктор дон Диего Собаньос, ректор университета в
Алькала-де-Энаресе, богослов третьего созыва Тридентского собора, не
удовольствовался подачей благоприятного мнения о катехизисе Каррансы: своим
влиянием на богословов этого университета он способствовал одобрению ими
этого труда. Его процесс начался перед инквизицией Вальядолида; выставили
его суждение о катехизисе, суждение богословов и письмо, которое он написал
архиепископу 23 марта 1559 года, найденное в бумагах прелата. Он был
присужден к денежному штрафу с предупреждением и освобожден от церковных
наказаний, которые навлек на себя (как говорили) одобрением погрешностей
катехизиса.
VII. Диего Лайнес, родом из местечка Альмасан, в епархии Сигуэнсы,
второй генерал иезуитского ордена с 1556 года, года смерти его основателя
св. Игнатия, до 1565 года, когда он сам умер, был оговорен перед
инквизицией, как заподозренный в лютеранстве и в ереси, иллюминатов. Педро
де Рибаденейра писал из Рима 1 августа 1560 года отцу Араосу, своему
товарищу, и жаловался на то, что 'некоторые члены испанской святой
инквизиции, только что приехавшие в Рим и посланные главным инквизитором
Вальдесом по делу архиепископа Толедского, говорили с меньшей осторожностью,
чем подобает лицам, связанным клятвой, распуская слух, будто их генерал
поражен свирепствовавшей тогда заразой; если бы даже это обвинение было
обосновано, то осторожность ведь налагает долг молчания, потому что речь
идет о человеке, который в значительной степени участвовал в работах собора,
притом о человеке, которого папа особенно выделял и к которому относился с
большим уважением'. Далее Рибаденейра указывал, что для архиепископа
Вальдеса не могло быть ни почетным, ни полезным, чтобы его подчиненные и
эмиссары говорили о таком человеке с легкомыслием, поскольку все должны были
думать, что они только повторяют слышанное ими от своего начальника. Иезуиты
не простили Вальдесу преследования их генерала и способствовали отрешению
его от должности в 1566 году. Диего Лайнесу, пребывавшему постоянно в Риме,
удалось отклонить юрисдикцию инквизиторов Испании.
VIII. Брат Хуан де Регла, иеронимит, бывший духовником Карла V,
провинциалом своего ордена в Испании и соборным богословом во время второго
созыва Тридентского собора, был арестован по приказу инквизиции Сарагосы, по
оговору иезуитов, как подозреваемый в лютеранстве. Он отрекся от
восемнадцати тезисов, был оправдан и подвергся епитимье. Вследствие этого он
питал непримиримую ненависть к иезуитам и распространял копии письма,
которое ему написал из Саламанки епископ Мельхиор Кано 21 сентября 1557
года. В нем было сказано, что 'иезуиты - иллюминаты и гностики [61] XVI
века; что Карл V хорошо их знал и что Филипп II узнает их позднее'. Это
последнее обстоятельство заставило брата Габриэля Паласио, монаха
реформированного цистерцианского ордена, в письме, которое он писал 16 марта
1558 года доктору Торресу, профессору в Сигуэнсе, бывшему затем епископом
Канарских островов, сказать, как он был удивлен тому, что человек,
присужденный инквизицией к наказанию и принужденный отречься от восемнадцати
тезисов {Письмо Кано поместил Сьенфуэго в Жизни св. Франсиска Борхи. Кн. 4.
Гл. 15; письма Паласио и брата Луиса Эстрады в неизданном сочинении,
составленном иезуитом Педро Рибаденейрой, озаглавленном Слава и триумф
общества Иисуса, полученные в гонениях на него ('Glorias У Triumfos de la
Compagnia de Jesus, conseguidos ensus persecuciones'); оно сделалось
собственностью дома Рамона Кабреры, испанского священника, столь же
достойного уважения своими большими познаниями, сколь враждебного
предрассудкам.}, злоупотребляет влиянием духовника Его Величества.
Не могу разделять удивления Габриэля Паласио при виде доносов, которые
брат Хуан де Регла сделал добровольно, не будучи вызван на суд инквизицией
Вальядолида, 9 и 23 декабря 1558 года против архиепископа Каррансы, потому
что эти доносы достаточно ясно доказывают, что Хуан де Регла был завистлив и
не желал разбираться в истинности фактов. С другой стороны, известно, что
Регла был человек большого таланта, но с характером, склонным к интриге, и
со времени своей опалы вдался в лицемерие и ханжество. Этим он достиг того,
что стал духовником Карла V и даже Филиппа II (по крайней мере, по жалованью
и почестям) после того, как был наказан по подозрению в лютеранстве.
IX. Брат Франсиско де Вильальба, иеронимит из Монтамарты, уроженец
Саморы, был одним из богословов второго созыва Тридентского собора и
проповедником двух государей, Карла V и Филиппа II. Толедская инквизиция
привлекла его к суду как заподозренного в лютеранстве; ему приписывали также
происхождение от евреев. Он напутствовал императора в последние минуты жизни
и произнес нагробную речь. Некоторые из его слушателей заявили, что у них
волосы встали дыбом от его слов. Филипп II часто советовался с ним и
изъявлял почтение к его советам, выраженным письменно. Другие монахи его
ордена не могли без зависти видеть расположение, которым он пользовался у
