Марти скривилась.
– В этом он как и все мужики. Считает, что он знает, что лучше для женщины. А на самом деле мужики ничего про нас не понимают.
Марти сплюнула на землю и снова засунула трубку в рот.
Тэсс не могла сдержать улыбку. Она никогда не встречала таких женщин, как Марти. Она была слишком похожа на мужчину. Но, как ни удивительно, она ей нравилась. Тэсс чувствовала, что ей можно доверять.
– Я рада, что ты будешь со мной, пока не найдут твоего жениха, – продолжала Марти. – Когда женщины вдвоем, это уже компания. Кроме Розы, тут не с кем поговорить, а с ней у нас мало общих тем. – Марти куда-то указала мундштуком трубки. – С Розой ты скоро познакомишься. Она, как здесь говорят, прачка, – Марти почему-то хихикнула. – А твоя девчонка совсем худая. Может, она поест фасолевого супа? Я только недавно сварила его. Там добрый кусок копченой грудинки.
Тэсс повернулась к девочке и знаками спросила ее, хочет ли она есть.
Малышка Небо кивнула.
– Она говорит, что голодна. – Тэсс посмотрела на Марти, та уже все поняла и слезала с козел с ловкостью, неожиданной при ее фигуре. – Фасолевый суп будет очень кстати, – сказала Тэсс. – Девочка так много пережила за последние два дня. Ее мать и отца убили. Я подобрала ее в лесу. А потом нас захватили скауты и привели сюда.
– А я не очень-то разбираюсь в малышах и не знаю, решилась бы я взять себе сироту. Да еще глухонемую. А ты, как посмотрю, неплохо объясняешься с ней.
Марти исчезла в глубине фургона. Тэсс заглянула внутрь. Вместо крыши на фургоне был натянут брезент, на полу были постелены холщовые дорожки. В углу горела печурка на ножках. На огне стоял большой горшок. От него шел вкусный дух.
– Мы все время потихоньку двигаемся вперед. Но я люблю, чтобы печка у меня все время горела, тогда я в любой момент могу заварить себе чайку.
Марти достала из корзины деревянную миску. Она щедро налила большую порцию дымящегося фасолевого супа и протянула миску девочке. Потом взяла хлеб и, прислонив его к груди, отрезала толстый ломоть.
Малышка, кивнув головой, взяла еду из ее рук. Глазенки ее заблестели.
– Она сказала «спасибо», – объяснила Тэсс.
Марти смотрела, как девочка стала жадно есть.
– Я поняла, что она сказала, я не дура. А ты хочешь супа? – спросила она Тэсс.
– Нет, спасибо, – покачала головой Тэсс. – Я не голодна. Я очень благодарна вам. Вы так добры. Девочка должна быть в безопасности, пока нам придется находиться здесь.
– Да, это правда. Здесь, на войне, нам, женщинам, надо держаться вместе. – Она махнула рукой, приглашая Тэсс в фургон. – Я знаю, что я не очень-то похожа на женщину, но все же сердце у меня женское. Я уж знаю, как мы страдаем от мужских «подвигов».
Фургон Марти был сколочен из старых, посеревших от времени досок. Он был одним из многих, которые армия тащила за собой по узкому проходу, прорубаемому в лесу. То тут, то там торчали застрявшие в щелях пола и стен ветки, трава, листья.
Когда девочка поела, они втроем спустились вниз.
Насколько хватало глаз, и сзади и спереди стояли точно такие же фургоны. Лес подступал сплошной стеной так близко, что казалось, он совсем закрывает солнце.
Тэсс слышала, что впереди раздаются крики командира. Он руководил работой, мерно выкрикивая: «Раз-два, хей-хо! Раз-два, хей-хо!» Тэсс было трудно поверить, что это и есть та самая грозная армия, с которой собирался сражаться На-Ки вместе с французами.
Тэсс взглянула на Марти.
– Марти…
– Да?
– Человек, с которым мы пришли в лагерь…
– Краснокожий?
– Его зовут Ворон. – Он твой мужчина? – прямо спросила Марти.
Тэсс не отвечала, тогда Марти продолжила:
– Послушай, мне это как-то все равно. В этих краях многие женщины живут с индейцами, гораздо больше, чем думают белые. И многие белые мужчины берут себе в жены индианок. Я ничего не имею против индейцев, – заключила она. Потом погладила себя по коротко стриженной голове и добавила: – Конечно, если индейцы не тронут мой красивый скальп.
– Марти, мне нужно узнать, куда они его увели? Что они сделали с ним? Они обвинили его в том, что он поджег хижину и убил родителей девочки. Но он этого не делал! Я была там, я знаю.
Марти покачала головой.
– Да, наши мужики просто не хотят шевелить мозгами. Для них все просто: если ты краснокожий, значит, враг, значит, виноват. – Она посмотрела на Тэсс. – А из какого он племени?
– Он – ленапе, вернее, делавар.
Марти присвистнула.
