Если она не научится контролировать себя, скорее всего из совместной поездки в Новый Орлеан не выйдет ничего хорошего.
Но нет, Ник все-таки должен поехать с ней в Новый Орлеан. Она ни за что не поддастся чувствам, которые испытывает при одном взгляде на этого человека.
Пока Сэмми ехала до дома Генри, ей почти удалось убедить себя, что она научится не обращать внимания на свое влечение к Нику Эллиоту.
– Посмотрите, кто к нам пришел!
Радостный возглас Генри нарушил тишину и спокойствие, только что царившие в кабинете. Сидевший в кресле Ник успел расслабиться. Теперь надо было брать себя в руки – Генри явно был не один. Ник открыл глаза, расправил плечи и заставил себя встать.
– Нет-нет, не вставай, – сказал Генри. – Хотя нам, пожалуй, понадобится еще один коктейль. Сэмми, дорогая, что тебе принести выпить?
Ник резко поднял голову.
– Спасибо, мне ничего не надо, – сказала Сэмми.
Что, черт побери, делает здесь эта женщина? Ведь ему почти удалось хоть на короткое время избавиться от мыслей о ней.
Если она успела побывать дома после работы, то даже не потрудилась переодеться. На Сэмми был все тот же серый костюм, который Ник ненавидел больше всего остального, в чем видел ее когда-либо. Юбка и пиджак были свободного покроя, совершенно бесформенные и достаточно широкие, чтобы скрыть изящные линии фигуры Сэмми. Снова этот камуфляж.
Казалось бы, увидев Сэмми в этом костюме, Ник должен был остаться равнодушным, но не тут-то было. Бесформенная одежда только дразнила его воображение, заставляла вспоминать о том, что скрывала, снова видеть перед собой фигуру Сэмми в черном купальнике. Ник снова почувствовал знакомое напряжение.
Звон кубиков льда о стекло бокала заставил Ника напрячься еще больше. Генри взял из рук Ника пустой стакан и заменил его полным.
– Бери его, девочка, – сказал Генри Сэмми. – Он твой.
Ник удивленно переводил глаза с Генри на Сэмми.
– Кажется, меня заманили в ловушку, – сказал он.
– Послушай, Ник…
– Тебе лучше вообще не соваться в это дело, – предупредил Ник Генри. – Сэмми, готов поклясться, ты снова собираешься говорить о заседании НАКА…
– Да, это так. Но, пожалуйста, Ник, выслушай меня хотя бы один раз с начала до конца. Пожалуйста.
Пожалуйста. Черт бы ее побрал! Ник откинулся на спинку стула.
– Ну, хорошо, выкладывай свои козыри. Но не жди, что я изменю свое мнение.
Он не мог этого сделать, не мог отправиться с Сэмми в эту поездку. И не только потому, что это будет пустая трата времени и денег компании. Еще он не доверял самому себе, да и ей, боялся пускаться с ней вдвоем в это путешествие. Ведь там, в Чикаго, если бы Ник проявил упорство, Сэмми могла бы сдаться. Сопротивление ее становилось все слабее и слабее. И Ник не мог поручиться, что, если они снова окажутся где-нибудь вдвоем, он не предпримет попыток добиться более близких отношений.
Боже, да он и сейчас боролся с искушением кинуться на Сэмми и повалить ее на пол прямо на глазах Генри!
Сжав стакан, Ник сделал несколько глотков.
Сэмми шутливо нахмурилась и принялась ходить взад-вперед перед Ником, напряженно думая.
Ник же не мог сейчас думать ни о чем, кроме ее длинных стройных ног, скрытых до колен серым подолом юбки.
– Давай поговорим о самолетах для коммерческого использования, – сказала Сэмми.
Ник вопросительно посмотрел на Генри, который только пожал плечами, словно желая сказать: «Понятия не имею, к чему это она клонит».
– Сегодня новейшие модели строятся по старым проектам, которые сделаны на основе еще более старых. Авиапромышленники обычно смотрят на модель, которая находится в производстве, и говорят: «Как бы нам сделать ее больше, лучше, быстрее?» – Сэмми остановилась и резко обернулась к Нику. – Я права?
Ник поставил бокал на стол и скрестил руки на груди.
– Думаю, да.
Сэмми нахмурилась.
– Хорошо! – Она снова принялась ходить. – Итак, каждая следующая модель, которая появляется на авиарынке, больше, лучше и быстрее предыдущих. И дороже. И трудно вспомнить, когда же в последний раз кто-то конструировал абсолютно новый самолет на основе новейших достижений в этой области, не усовершенствовал старое, а именно создавал новое.
Ник выпрямился и взглянул на Генри.
– Что ты говорил ей? – спросил он.
– Клянусь, ничего, – ответил Генри. – А что Генри мог мне сказать?
